Когда началась Перестройка

       Случилось это в далеком восьмидесятом году, да-да именно тогда, когда вся страна готовилась к Олимпиаде в Москве, а по телеку крутили мультик про Бабу Ягу, которая всегда была против.  Это был толстый намек на Америку, Соединенную из Штатов, которая осчастливить нас своим присутствием почему-то отказывалась. Все радовались олимпийскому Мишке и посмеивались на глупой Бабой. Из каждого утюга доносилось «Хоп Хэй Хоп» - Джона Леннона, Рау-рау РаспутИн - Бобби Фарелла и «Бони М». А на толкучке в Автово можно было за 40 деревянных рублей достать винил от Дип Перпл, Квин и Цеппелинов, а потом записав их на бабинный магнитофон, делать под них уроки. Запиливать пластинки частым прослушиванием считалось плохим тоном и их быстренько продавали на той же толкучке. 
       В воздухе витал дух свободы, Брежнев чего-то еще цокал вставными зубами под бурные аплодисменты товарищей, но о чем он вещал, уже мало кто понимал… Хлеборобы на программе «Время», что-то оживленно докладывали об озимых, по радио доносилось «Из далека долго, течет река Волга…» Лед Зыкиной, как в шутку называли поющую тетю. Но за душу это уже никого не трогало. Что-то подсказывало, что долго так это продолжаться не может, поскольку все жили одновременно в двух измерениях. В одном всегда задорно заявлялось: «Эх хорошо в стране Советской жить…», а в другом Афоня, герой одноименного фильма, маялся от беспросветной совковой действительности. Все всё понимали, но никто не понимал, что делать… Ведь еще не раздались слова Виктора Цоя «Перемен – требуют наши сердца…» и «Завтра действовать будем мы…». На кассетниках только и слышалось: «Я инженер на сотню рублей и больше не получу…», об этом сообщал тоненьким голоском дядя Боря Гребенщиков, а Макар тоже тоненьким голосом предупреждал «Вот – новый поворот, и мотор ревет, что он нам несет пропасть или взлет …». В общем полный социалистический абзац. И всем хотелось лишь «пить до дна – за тех кто в море».
       И вот в один прекрасный день моя мама пришла с работы с билетами на концерт, которые ей раздали на работе, как хорошему инженеру-химику и победителю какого-то соцсоревнования в каком-то там квартале. Отчетный концерт эстрады значился в Доме Культуры имени Газа, что носом уперся в проходную Кировского завода. Ну не выбрасывать же билеты решили мы, пойдем смотреть Хиля и Пьеху, может «Поющие Гитары» чего-нибудь сбацают, ну и конечно кто-нибудь спляшет и споет из русского – народного, блатного, хороводного. Мы с отцом были настроены скептически, так как вечер накрывался, слава Богу что хоккея и футбола по телеку не было, а то бы точно не пошли.
       И вот момент истины настал, пришли мы такие все при параде в ДК и читаем вывеску на дверях: «Вместо отчетного концерта – замена». Желающие могут сдать билеты, а кому деваться некуда, то Добро пожаловать на концерт эстонского ВИА «Магнетик Бенд». Поскольку название ровным счетом ничего не обещало, то решили пойти посидеть в зале минут 20, а потом уйти домой с визитом в гастроном по дороге. Правда кое-что все же начало настораживать. Во-первых, из зала, в который пока никого не пускали, раздавались буханья ударной установки и завывания электрогитар. Во–вторых, среди зрителей, вольготно прогуливающихся по коридорам, встречались весьма странные персонажи с крашенными чубами - ирокезами, булавками в ушах, в зеленых маск-халатах с сумками для противогазов и знаками Пацифик на спинах, нарисованными хлоркой. Выглядело диковато, и  мы поняли, что будет нечто более интересненькое, чем «Город над вольной Невой, город нашей славы трудовой… Мама предложила ретироваться не дожидаясь начала, но нас с папой было уже не остановить, казалось, что будет точно весело.
И вот мы наконец в зале, на своих законных местах, сцена еще пуста, но по полу уже стелется знакомый дымок. Бабушки билетерши помогают почтенной публике занять места, но группа панков весело бегает от бабушек по проходам. Бабушки строги и грозят пальчиком, но что сделаешь с буйными подростками, не бегать же за ними.  Гаснет свет, раздаются робкие аплодисменты и свист молодежи. И вдруг как бабахнул рок во все барабаны и гитары, как загорелись зеленые и синие прожектора и на сцене как затрясли обесцвеченными гривами пацанчики в рваных джинсах и куртках, разрисованных шариковыми ручками. Орали они что-то на никому непонятном языке. В зале началось что-то невероятное, все панки, те, которые бегали по залу от вахтерш, хлынули к сцене. Начался топот и дикий вой. И понеслось…
       Так вот что такое свобода… А вы говорите озимые и отёл. Вот где веселье и ноги сами тянут туда, где погромче… Мама конечно заняла сторону бабушек и осуждающе смотрела на нарушителей концертной дисциплины и все надеялась, что Пьеха приедет и спасет нас, ну а мы с папой веселились от души, и я даже потопывал ножкой.
       С тех пор я больше на отчетные концерты не ходил, мама билетов с работы не приносила, а мы с папой не раз вспоминали тот веселый вечер, когда для меня началась Перестройка.