Почему я люблю вестерны

 
Ну что же, друзья, с добрый утром! С праздником семьи, любви и верности! Теперь обещанное объяснение, почему я люблю вестерны. Изначально, этот вид, не отдельный жанр, а просто вид литературы, затем кинематографа в Америке был всего лишь развитием подростковой приключенческой темы о скитаниях героя.

Если сюжетов в мировой литературе всего 4 или 6, а все прочие являются их вариациями, то и вестерн это, по сути, переплетение нескольких сюжетных линий. Тут и путешествие героя, и любовная линия, без нее никуда, и противостояние хорошего парня его антагонисту, злодею, и спасение красавицы, чтобы в конце, удаляясь вместе с ней в закат, получить от нее поцелуй, как награду. В принципе, классический американский вестерн 1930-х - 1950-х годов - это неспешное развертывание событийного ряда, с долгой подготовкой к острому конфликту и кульминации.

Здесь наконец-то долгожданная перестрелка, финальная дуэль главгероя с главзлодеем. Пиф-паф, добро торжествует, а зло наказано. До следующего раза, когда бессмертное зло снова не воспрянет и не вытолкнет из своей тьмы нового злодейкина. Классический вестерн в США включал в себя неизменно хороших парней, шерифа, ковбойцев, быть может, главный герой был изгоем не по своей воле, а просто оступился. И ему дается шанс на исправление. Как в любимом фильме советских подростков "Дилижанс" (или "Путешествие будет опасным") 1939 года с молодым Джоном Уэйном. Этот фильм крутили в сороковые годы вместе с трофейными немецкими лентами в СССР.

Потом, в 1960-х появилось европейское кино на индейскую тему. И если в американском классическом вестерне индейцы - это всегда свирепые дикари, то в Восточной Германии на студии ДЕФА стали снимать противоположный взгляд на покорение Дикого Запада. Дюжина или более того фильмов, снятых с 1964 г. по середину 1980-х, с Гойко Митичем в главной роли - индейца всея СССР и соцлагеря.
В Западной Германии появился свой герой, не такой политически заряженный, "красный" во всех смыслах, как антибуржуазные вожди Оцеола, Текумзе, Белое перо, Ульзана, Чингачгук, настоящий индейский Спартак - предводитель команчей, апачей, семинолов в их священной борьбе против американского империализма, воплощенный Гойко Митичем. А западногерманский индейский вождь - Виннету, сыгранный уже не сербом Митичем, но французом Пьером Брисом, впрочем, также в югославских локациях, как и фильмы студии ДЕФА. Правильные и красивые черты лица, мало похожие на настоящего коренного жителя Америки, Брис, тем не менее, стал еще одним символом европейского вестерна, как и Митич.

Кстати, Брис был не только экранным героем. Он воевал в 1950-х, сначала во Вьетнаме, потом в Алжире в составе французской колониальной армии. А его экранный друг и побратим Олд Шатерхенд, сыгранный американцем Лексом Баркером, вообще был ветераном второй мировой. В 1940-х, после войны, он сыграл в ряде фильмов про Тарзана, заменив пятикратного олимпийского чемпиона по плаванию Джонни Вайсмюллера, начавшего эту кинофраншизу в 1930-х.

Однако, ни в ГДР, ни в ФРГ, ни иногда во Франции кинематографисты не смогли превзойти родоначальников жанра. Только в Италии родился новый вид этого стиля - спагетти-вестерн, который поначалу в самих США не восприняли всерьез. Но первопроходцем стал гениальный режиссер Серджо Леоне. Его трилогия "За пригоршню долларов", "На несколько долларов больше" и эпическое кинополотно "Хороший, плохой, злой", все три ленты с гениальной музыкой Эннио Морриконе, стали безусловными шедеврами мирового кино. А в самой Америке полюбились зрителю настолько, что после появления в прокате трилогии Леоне, классический американский вестерн просто умер, как пристрелянный грабитель поезда в рассказе О. Генри. Потому что Боливару не снести было двоих...

Американский вестерн с конца 1960-х пытался пыжиться, подражать, извините за тавтологию, неподражаемым шедеврам Серджо Леоне, но это подражательство из третьих рук ничем хорошим не окончилось. Потому что по примеру Леоне десятки итальянских режиссеров и сотни актеров принялись снимать и сниматься в третьесортных фильмах серии "спагетти-вестерн". Именно им американские кинематографисты и стали подражать. Даже умница Квентин Тарантино, снявший несколько лет назад своего "Джанго освобожденного" не прыгнул выше головы, а только сделал нечто вроде пародии и трибьюта - посвящения второсортным подражателям Серджо Леоне.

Если смотреть вглубь истории, то европейский вестерн - это прямой наследник "Дон Кихота" Сервантеса. Практически все спагетти-вестерны снимались наполовину в Италии, наполовину в Испании, а местом действия там была обозначена Мексика, постапокалиптические пустыни Невады, Техаса, Нью-Мексико и т.д. Эсхатология, заложенная Серджо Леоне в своем первом фильме "За пригоршню долларов", кстати, являющимся творческой переработкой японской ленты Куросавы про бродячего самурая, превратилась со временем в совершенную антиутопию. Если классический вестерн в США был чем-то вроде венской оперетты с кольтами и мустангами, ярким ярмарочным действом, даже в монохромной гамме 1930-х - 1940-х, то все фильмы, снятые с 1960-х до нашего времени, являют полную безнадежность нашего бытия. Ад адский, в котором нет никакого положительного героя. Все - грешники, все прокляты, и никому не светит прощение и райские кущи.

Об этом можно много и долго рассуждать на конкретных примерах. И если фильмы с Гойко Митичем и Пьером Брисом еще были гуманистическими, несли в себе прогрессивную идею борьбы за справедливость, в чем-то наивными, в чем-то просто подростковым зрелищем, то сегодняшние вестерны - либо безнадежно бездарны, либо пронизаны таким оккультным мистицизмом, как "Мертвец" Джармуша, что впору застрелиться из указательного пальца, либо повеситься от тоски на резинке от трусов)).

Нет, вестерн, как стиль, подвид основного жанра - путешествие героя (внешнее и внутреннее, в поисках истины), эта современная "одиссея", вестерн выдохся. Чтобы влить новое виски в старые, запыленные бутылки темного стекла, мало быть хитроумным Одиссеем, зачеркнуто, Квентином Тарантино, не говоря уже о прочих голливудских или европейских недорослях. Чтобы возродить на новой стезе странствующего в седле героя-одиночку нужен титан уровня Гомера, Мильтона, Достоевского, Толстого, на худой конец Леоне, но никак не Паниковского, пусть даже с осужденным за разврат продюсером Вайнштейном.

В Советском Союзе были свои несколько выдающихся фильмов этого подвида. "Всадник без головы", а также серия оригинальных истернов про "Неуловимых мстителей". И конечно же, шедевры на все времена - "Белое солнце пустыни" и "Свой среди чужих, чужой среди своих". Возродить вестерн в своем классическом виде, наверное, вряд ли получится. А вот если поставить, скажем, чеховскую драму в декорации Дикого Запада, или нравственные страдания героев Достоевского, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, вот тогда что-то может быть и родится. Но насколько это будет оригинальным, как в случае Серджо Леоне, взявшем за основу фильм Акиро Куросавы? Ведь герои русской литературы хороши и естественны именно в своем вмещающем ландшафте. Среди родных берез, осин, дубов, вишневых садов, полей, степей, гор, сибирской тайги и дальневосточных бескрайних просторов. Нужно ли нам кочевать в Долине монументов, или в пустыне Невада среди кактусов?
 
Когда-то, сквозь окнов в Европу, прорубленное Петром, в Россию пришли не только математика с физикой, медицина, прочие "лженауки", включая кибернетику с генетикой)), но и опера, балет, европейская литература, живопись, скульптура и архитектура - застывшая музыка. И что же в результате всех этих заимствований получилось? Русские оказались гораздо более умелыми учениками, чем их европейские учителя. Хоть в сфере математики с физикой, химией, хоть на плацу и на полях сражений, побивая прусскую военную машину, от которой многое в свое время переняли, хоть в области балета и космоса. А уж говорить о живописи, архитектуре, литературе, то приоритет русских творцов-гениев неоспорим, как бы на Западе сегодня ни баловались со своей "культурой отмены" всего русского. Хрен вам, а не отмена, придурки!)).

Вот как-то так, друзья. Я все еще люблю вестерны. Но этот интерес, скорее коллекционного характера. С лупой в руках рассматривать пожелтевшие от времени рукописи и артефакты. Тщательно кисточкой очищая от песка осколки прошлого величия. Запад неуклонно шел и пришел к своей деградации. Не в первый раз, кстати. И долгое время среди развалин колизеев и прочих форумов бродили потом веками одичавшие потомки-козопасы, изъяснявшиеся на вульгарной, испорченной латыни - итальянском, родном языке еще не рожденного титана Серджо Леоне. Именно по этой постапокалиптической Европе, сконцентрированной в американо-мексиканских руинах и странствует герой без имени, с кольтом, в рваном пончо и с огрызком сигары. Лучше всех воплощенный на киноэкране Клинтом Иствудом в 1964-66 годах в лентах итальянского режиссера Серджо Леоне.

Нам лучше стоит сосредоточиться на обустройстве собственной державы, чем ностальгически вздыхать об уходящей в зыбучие пески западной атлантистской цивилизации. Это уже было после падения Рима. А до него Вавилона и прочих египтов с грециями и македониями...

Потому что русский богатырь тоже скитается по земле. Но он не кочевник хищный, а очарованный странник в поисках любви, веры и верности, в стремлении к Богу. А возвращение домой, в вечность, из нашего бренного мира возможно только лишь путем самоотречения и жреческо(монашеско)-кшатрийского(воинского) искусства. И здесь нам, русским донкихотам, одиссеям, гораздо ближе индийско-персидские братья по оружию и молитвенному бдению среди вселенской ночи, освещаемой лишь пламенным сердцем неустрашимого борца со злом. В первую очередь в своей душе и сердце.

Будем жить! Странствуя по родной земле и миру. Ища в себе источник любви и веры, друзья!   

08.07.2024 г.