Возвращение Пахома Продолжение

      
         - 8 -
 Взяла усталость старика,
Пришлось ему уединиться
И, как положено всегда,
Перед гостями извиниться.
Прилёг Пахом  под шёпот листьев,
Заснул и видит он во сне,
Что ждёт его жена Анисья
Под ивой на речной косе.
И слышит голос из далёка
Неповторяемый, родной:
«Поторопись, мой верный сокол, -
Мне трудно без тебя одной!»
Открыл глаза: возле дивана
Сидит Роман у самых ног.
-Ты мне добраться до Ивана
Помочь, не сможешь ли, сынок?
-Отец, зачем же торопиться?
У нас немного поживи;
Иван в своей густой пшенице
Не заблудится, поди.
-Да видел сон я: ждёт Анисья –
Твоя, сынок, родная мать.
Ей трудно, надо торопиться
И у Ивана побывать.
А после и на Затополье
Свернуть в конце моём пути,
Где похоронены в Раздолье
Дед и бабушка твои.
-Помню я про Затополье
С самых ранних детских лет:
Ты нам часто про Раздолье
Поговаривал, отец.
Тебе радость: в краю милом,
Где твоё, отец, гнездо,
Наш Иван открыл в родимом
Предприятие своё.
И дела идут на славу,
И народ к нему идёт,
И хорошую зарплату
Всем и вовремя даёт.
И в его хозяйстве строгом
Тот, кто пил, теперь не пьют:
Такие деньги за порогом
Знают, долго не найдут.
А, кто думал по старинке
Пить, работать кое-как,
Ищут «падшие» бутылки
По помойкам в городах.
-Спасибо, сын, тебе за радость,
За сообщение твоё,
Мне эта весточка – награда,
Здоровье сердца моего.
А как же жизнь твоя сложилась?
И где ты трудишься теперь?
Живёшь ты так, как мне не снилось
В лесной глуши до этих дней.
-Строитель я, судья мой строгий.
Когда разрушили страну,
Возник вопрос, как и для многих,
Как не уйти с семьёй ко дну.
Когда могучий зверь сдыхает,
На пир кровавый - на пирог
Спешат шакалы, волчьи стаи,
Чтоб отхватить себе кусок.
Так и Союз весь расхватали,
Тащили хамы, как могли,
Убийством даже не гнушались,
Чтоб утащить жирней куски.
Куда ж теперь девать богатства?
Не долго думали рвачи:
Настроила братва грабастая
Дома, что замки и дворцы.
Вот я и строил эти замки
С бригадою своей, отец.
Копили силы, деньги в банке,
И из бригады вырос - трест.
У нас теперь свои машины,
И свой солидный капитал;
Дома мы строим, магазины,
Каких ты в жизни не видал.
Был бригадир я, стал – директор;
Кручусь, как белка в колесе               
И от того живу я крепко,
Как и видится тебе.
-И как же, сын, тебя не мутит,
Что строишь для ворья дворцы?
Тебя же совесть будет мучить
За все старания свои!
-Тошнит, отец, но коли выбрал
Народ себе такой удел,
Пришлось забыть про слово «Стыдно!»,
Чтоб оказаться не у дел.
И я с друзьями не ворую,
И платят нам за честный труд,
Сполна за деятельность такую
Налоги с нас, отец, берут.
Налог не шуточный, не малый,
И город благодарен нам:
Погашает этим самым
Долги врачам, учителям.
А сколько городу своёму
Мы создали рабочих мест!..
Ведь мы же городу родному
Даём возможность пить и есть.
И счастлив я, что помогаю
Выжить людям в наши дни,
За что нередко называют
Нас: «Благодетели» - они.

 Ну что, отец, с тобою «Время»
Нам посмотреть пришла пора,
Узнать, что мир за день содеял,
И чем жила весь день страна.
-Так что, в кино идти нам что ли?
Не поздновато ли, сынок?
Мне ж - старику шагать, тем боле -
На сон идти подходит срок.
-Не надо нам идти. И ныне,
Хоть обойди дома подряд,
Найдёшь у каждого в квартире,
Отец, ты свой кинотеатр.
Ему названье – телевизор.
Быть может, слышал ты о нём?
Вот он на наш с тобою вызов
Нам и расскажет обо всём.
               
            - 9 -
 Сидит Пахом в уютном кресле,
Пред ним мерцающий экран,
И с изумленьем смотрит «Вести»,
Перелетевших океан.
Глядит, глазам своим не верит,
Не может сказку разгадать.
Экран же цветною гаммой светит
И продолжает удивлять.
И снова боль пронзила душу,
Упала в бороду слеза –
За все утраты и за муку,
За жизнь, сокрытую в леса.
Всю ночь провёл дед у экрана
И утром говорит: «Скажи,
Сын, мне, зачем «стеклянная рама»
Срам кажет -  пошлость о любви?
Любовь – она ж подарок божий!
Ведь это ж – таинство двоих!
И опошлять Её не гоже
Заморской грязью! Всех бы их!..
Зачем убийства и насилье
Из «рамы» льются, как вода?
Чтоб ими затопить Россию?!
Чтоб юные растлить сердца?!
Ваш «ящик» – адово создание!
И дьявол правит ныне им,
И наше русское сознанье
Он ядом напоил своим!
Нет, сын мой, эта «ваша сказка»
Страшнее лютого врага
Несёт беду под доброй маской!..
Сейчас бы Сталина сюда!»
-Ты прав, отец. Но дьявол правит
Не только ящиком одним:
Он «Долларом» народы травит,
Им души многие скупил.
А «ящик» доллару подвластен:
Из «Них» в него бежит река;
И кто-то там – у верхней власти
Закуплен «Им» наверняка.
-А что народ?
                -Кричат газеты.
Да видно слабый голос их.
А «тем» - плевать на крики эти,
Ведь совесть продана у них.
Но не суди, отец, так строго,
Ведь «ящик» - чудо, согласись,
Он создан гением народа
Для нужд прекрасных и больших.
Поспи, отец. А как приеду,
Пройдём по городу с тобой,
Продолжим мы с тобой беседу
О нашей жизни не простой.
                *
 Шагают сын с отцом по улице –
По самой главной городской,
И старший городом любуется,
Для сына ставшего судьбой.
А сын старательно показывает,
Эпох промчавшихся  дома,
И как отчёт даёт, рассказывает,
Что выстроил за все года.               
- Дома – они же говорящие,
Хотя их речи не в словах,
Увидишь ты черты разящие
Эпох, заложенных в домах.
Полугнилые, в землю вросшие,
Из толстой вековой сосны,
То царской - курени заросшие,
Но есть дома тогдашней знати,
Дома купеческих среды,
В два этажа и  не иначе,
Ажурной кладки кирпичи.
А вот дома советских, сталинских
Суровых с порохом времён –
Строенья длинные барачные…
На снос – давно вопрос решён.
Но в центре есть административные,
Фундаментальные дома,
И в них ходили люди смирные –
Такие были времена.
А вот дома пятиэтажные,
Похожие, как близнецы:
Хрущёв считал вопросом важным
Жильё,
              и строил гражданам страны.
С тех пор зовут дома «хрущёвками»,
Их критикуют «мудрецы»,
Но в тех годах жильё с удобствами
Для всех сходило за дворцы.
Пусть говорят про чёрно-белые
Дела у ген. секретаря,
В нём было всё же больше белого,
И память белая – дома.
А там – дома многоэтажные,
И тоже словно близнецы,
С лифтами, с лоджиями каждые,
И величавы, и стройны.
То с брежневских времён коробки:
Богаче стали времена,
Стал строек шаг уже не робким –
Оправилась от ран страна.
Но пробил час стране Советов,
И разом рухнула она,
И в часть одну шестую света
Пришли другие времена.
И новая пришла эпоха:
Вошла Россия в новый  «изм»,
С чем бились до скончания вздоха –
Впустили в дом капитализм.
Пришёл конец однообразью –
Иные строятся дома,
И метят в памятники каждый…
Смотри, какие чудеса!
Богатый денег не жалеет –
Не жаль, что добыто легко.
Отрада – город красивее.
А бедным - стало тяжело.
Не может он себе позволить
Построить доброе жильё -
Скопить тех сумм, что оно стоит,
Не хватит жизни у него.
 А вот бригад моих творенье
Сияет в солнечных лучах;
Подобные,  на удивленье
Во многих встретишь городах.
Их называют – «супермаркет»
То есть – гигантский  магазин.
Окинешь взглядом, сердце ахнет
От изобилья и витрин.
Найдёшь в нём всё, чего желаешь:
От погремушек до машин,
От овощей и русских саек
До ананасов и маслин,
Ковры, посуду, серп и молот,
Болты и бритвенный прибор,
Снасть для рыбалки, ружья, порох,
Сукно, сатин, белья набор.
Товар турецкий и китайский,
Молдавских солнечных долин;
Здесь аромат витает райский
Французских роз, шампанских вин.
Войдёшь в него и не захочешь
Вернуться к старым временам,
Дадут тебе, чего запросишь,
Лишь был бы не пустым карман.
Да вот с карманами проблема:
У большинства они пусты,
Одни – под пальмой тешат тело,
Другие – сводят чуть концы.

 По супермаркету с Романом
Идёт взволнованный Пахом,
Летает по витринам взглядом,
Вопросы сыплются ручьём.
- Сын, это сказка, или правда?
Мне снится, или наяву?
Я знаю, ты ответишь: «Правда!»,
А я поверить не могу.
Откуда всё? – скажи на милость,
Втолкуй, чтоб было ясно мне.
Откуда в раз всё появилось
В забытой Богом стороне?
Скажи, какая, сын мой, сила
Открыла шлюзы плотины,
И изобилие забило
Враз все торговые столы?
- Ну, если коротко – Свобода!
Запреты сняты на цену.
Торгуйте! – сказано народу –
Налог платите лишь в казну.
Товар везите и торгуйте!
Хозяином себе ты стал!
Дерзайте, пробуйте, рискуйте
И наживайте капитал!
И повезли… Кто из-за моря,
Кто с комбинатов, кто с хозяйств.
Кой кто хлебнул не мало горя,
А кто-то богатеем стал.
Открыли собственное дело
Тот, кто умён, напорист, смел:
Кто мебель делает умело,
Кто в винном деле преуспел;
Открыл пекарни и заводы
По производству нужных благ;
В селе кой - где мужик толковый
Ожил. По старому - «кулак».
- Теперь я начинаю верить,
Сынок, в сегодняшнюю явь.
Но от чего так много бедных
Жизнь недостойную влачат?
- Как говорят: «Ломать - не строить»
Союз разрушили, и все
Вдруг стали от полей и строек,
Станков не нужными стране.
Всё в частные отдали руки
За откровенные гроши
Творцы прозападной разрухи:
Заводы, шахты, рудники…
А лишних частнику не надо –
Подсокращал, поувольнял.
Оставил тех, кого лишь надо
И ставку нищенскую дал.
Коль не согласен – до свиданья!
За проходной давно стоят,
Кто за гроши со всем  стараньем
Работать до упаду рад.
А на селе ещё дряннее,
Деревня словно замерла,
Пойди на юг, езжай на север –
Везде  заброшены поля.
Когда придёт туда хозяин,
Такой, как твой родной Иван
И возрождать деревню станет,
Внеся солидный капитал?
Пока их только единицы,
А деревень – не сосчитать.
Осталось брошенным житницам
Потихоньку умирать.
Но не умрёт твоя Россия –
Есть хозяева в стране.
Окрепнет Русь, накопит силу
И будет снова на коне.
- Так как же всё же до Ивана
Добраться? Надо поспешать –
Тревога в сердце, словно рана,
Надо успокоить мать.
- Что ж, отец, тебе виднее,
Тебе перечить не хочу,
И завтра, только посветлеет,
Помчим к Ивану твоему.
               
         - 10 -
      
 Леса, деревни, перелески,
Озёра, рощи и луга,
Массивы дачные у речки
Огромные, как города.
Плывут за стёклами машины…
А сердце бьётся всё сильней:
Поёт отцу ландшафт равнинный
О встрече с родиной своей.
- Сын, это что за поселенье
Раскинулось вблизи реки,
Как будто все сюда деревни
Со всей округи свезены?
 - Нет, то, отец, не поселенье,
То коллективные сады
И величайшее явленье
Для русской матушки земли.
Подобного не встретишь в мире.
Сказать спасибо был бы рад
Хрущёву, ведь в его активе
Для горожан подсобный сад.
Даёт немало горожанам
Клочочек маленький земли:
За труд одарит баклажаном,
Даст фрукты, радость и цветы.
Ведь это личное владенье
И трудятся в нём от души,
А от того, на удивленье,
Щедр маленький клочок земли.
- Ты прав, сынок, своя рубаха
Всегда для тела ближе всех,
И стопроцентную зарплату
Земля положит за успех.
Сколь ей отдал, столь и получишь
Без отчислений – всё твоё.
И от того и сад цветущий,
И сердце радостью поёт.

 Шоссе – стрела, а «Лада» - птица,
Свистят лишь ветры у стекла…
- Сынок, неужто мне не снится?
Ведь это ж родина моя!
Моя река среди равнины,
А над обрывом тополя,
А за рекой, за дымкой синей
Стеной сосновые леса.
За рощей ближнею – деревня
И через реку – перевоз,
А вниз немного по теченью,
Как озеро, огромный плёс.
А за рекою – Затополье.
И за борами, где поля,
Средь рощ берёзовых – Раздолье,
Куда  зовёт душа моя.

 Свистят ветра, шуршат колёса,
Вот роща, а за ней видна
Деревня перед длинным плёсом,
Да вот как будто не она.
Та была маленькой, домишки
Чуть поднимались над землёй,
И солнцу улыбались крыши
Ржаной соломой золотой.
А здесь село пред ним большое,
Домов добротных к  ряду ряд,
И на бугре, на чистом поле
Над храмом купола горят.
А где, качаемый волною,
Где был паромный перевоз,
Повис дугою над рекою
Широкий из бетона мост.
- Сын, видно память слабовата,
Не в этих, видимо, краях
Стояла Лаптева когда-то –
В речных деревня  тополях.
- Нет, память у тебя прекрасна,
На мой вопрос скажи ответ,
Как смог хранить ты облик ясный
Родного края столько лет?
А в памяти твоей завидной
Всего один лишь недочёт:
Ведь жизнь – не камень
                неподвижный,
Жизнь изменяется, течёт.
И не такой была плохою
Жизнь советская у нас:
В ней было много нужных строек,
И был Народ - Энтузиаст!
И жил в стране  Народ Героев,
Народ великой доброты,
Великой скромности и стоек
Пред всеми кознями беды.
Ну а село, что пред тобою,
И ныне Лаптева зовут,
Хотя с времён большого горя
Лаптей не носят, не плетут.
- Скажи, сынок,
                что церковь ныне
В стране опять разрешена?
Я помню, как их жгли, громили,
Бросали вниз колокола.
И вот увидел на пригорке
Сияющие купола,
Перекрестил себя тихонько,
Скрывая руку от тебя.
И сердце радостно забилось.
И гордости душа полна:
Святая матушка  Россия,
Как феникс вышла из огня!
- Отец, ты  прав, твой вывод точен,
Увидев в злате купола:
Страна, рассеяв сумрак ночи,
Права на веру обрела.
Гроза прошла и мрак рассеян,
И торжествует разум вновь,
Над православною Россией
Колокола вещают новь!
И церковь вновь полна народом,
И православный крест над ней,
И Патриарх избран Собором
Всея России – Алексий.
- Спасибо, сын, тебе за радость:
Она мне силы придала,
Слова твои душе услада
Для лет преклонных старика.

 Уж позади река Топольная
И за рекою тёмный бор,
Стрела шоссе, как птица вольная,
Рванулась на полей простор.
При виде их волной волнение
Перехлестнуло через край,
Смешалось всё в одно мгновение:
Тоска, и радость, и печаль.
- Сынок, останови машину,
Дай поклониться полю мне,
Я сердцу милую равнину
Без счёту раз видал во сне.
Пришёл Пахом в большое поле,
На нём - ковёр из лебеды
Прикрыл простор по буйной воле,
Давно не паханой земли.
И сердце сжалось вдруг от боли,
И молвил он, к земле клонясь:
- За что тебе такая доля?
Скажи мне, поле, не таясь.
Ведь ты шумело словно море
В мои лаптёжные года,
Когда скрипели на просторе
На конной тяге времена.
И что же Ты теперь эабыто?
Или плоха твоя земля?
А было щедрым твоё жито
В мои далёкие года.
- Отец, не надо волноваться:
Придёт хозяин и сюда,
И будут снова красоваться,
Злым роком брошены поля.

 Плывут по сторонам картины,
А сердце бьётся всё сильней –
Уж скоро встреча с младшим сыном
И милой родиной своей.
Вот впереди  из синей дымки
Плывёт село  из-за холма,
Внизу река, и к ней тропинки
Сбегают с берега, спеша.
А во дворах горят рябины,
Стоят под шифером дома,
Дрожат вдоль улицы осины,
Шумят листвою тополя.
А возле рощи на пригорке,
За сеткой крашеной  погост,
И над рекою, словно горка,
Повис на длинных сваях мост.
- Ну вот, отец твое Раздолье!
Узнал его ты, или нет?
Ведь вдалеке ты, как в неволе,
Провёл в глуши не мало лет.
- Да вроде местность мне знакома,
И на пригорке  том – погост,
Но нет знакомого мне дома
Ни одного… И этот мост?
И, вроде, улица другая…
И где амбар и каланча?
Моя деревня небольшая,
По меньшей мере раза в два.
- Отец, ты снова забываешь,
Что время много утекло,
И те дома, какие знаешь
С соломой сгнили уж давно.
На месте их народ построил
Себе добротное жильё.
А продолжает нынче строить
Их предприятие моё.
Я генеральный субподрядчик.
Есть утверждённый стройки план…
А как ты думаешь, кто заказчик?
Отец, заказчик  - твой Иван!
- Вези ж меня к нему живее.
Поди, не знает и не ждёт?
-Да вон же он, от счастья млея,
С семьёю сам к тебе идёт.
Ах, хитрецы, вы сговорились,
А мне ни слова, ни гу-гу!
Не зря мне нынче сны всё снились:
С Иваном встреча на мосту.

 Давно не видела селенье –
С времён «развала» – торжества.
Ему причиной – возвращенье
Пахома в отчие края.
Был стол накрыт во всю ограду,
Где жил Иван, его семья,
И шли сюда, кто были рады
Испить и пива, и винца.
Пришли и те, кто ещё помнил
Пахома с давних юных лет
Поговорить, за рюмкой вспомнить,
Кто жив и тех, кого уж нет.
Пришёл и старый друг Платоша
С Прасковьею – его женой,
Обнялись и, зашмыгав носом,
Смочили бороды слезой.
За стол друзья уселись рядом
И после рюмочки второй
Уединились за оградой,
Присев на лавку под сосной.
- А сыновья твои что надо! -
Платон Пахому говорит.
Видать, ума у них палата,
И дело всякое горит.
Народ в селе вздохнул свободно,
Когда дела Иван твой взял:
Зарплатой одарил достойной.
Производительность поднял.
Стал строить новые квартиры,
Построил ток, склады, медпункт,
Привёз в село сельхозмашины,
Развёл гусей, индеек, кур.
Поля засеяли пшеницей
Элитных привозных сортов,
И на развод из-за границы
Привёз породистых коров.
И планы у него с масштабом:
Народ наш в клубе собирал
И говорил с таким запалом,
Ну, что те главный генерал.
Скажу, что люди ему верят,
Со всех сторон народ  идёт
Работать, да хотя б заверил,
Как место будет, так возьмёт.

 Сидит Пахом, от счастья млея,
Рассказы слушая дружка,
И за сынов – родное семя,
И за родимые края,
Но радость радостью, а где-то
Под самым сердцем старика
Иглою боль стремится к свету,
Покалывая из нутра.
И, наконец, пробила эту -
Стену стеснения игла:
- Скажи, Платон, как по секрету,
Какая Бажина судьба?
Того, кто бегал за Анисьей,
Пытаясь у меня отнять,
Из-за кого порою мглистой
От «воронка» пришлось  бежать.
- А ты спросил бы у Ивана –
В дела твои сынок вникал,
И в город прямо  генералу
Он в ФСБ письмо писал.
От туда после приезжали
За Гришкой Бажиным орлы.
Там пару дней его держали…
Видать, неплохо потрясли:
Он после этого из дому
Дня три не выходил вообще;
Потом в амбаре за соломой
Жена нашла его в петле.
И сердце сжалось у Пахома,
И стало жалко подлеца
До слёз из глаз, из сердца – стона –
Вину за смерть душа брала.
-Возьми, Платоша, водки, пива,
Да до погоста поспешим,
Поклонимся родным могилам,
Помянем Гришку за одним.
Пошли друзья к святым могилам,
И не заметили они,
Как, чуть отставши, оба сына
Пахома  вслед с цветами шли.
           - 11 -
  А праздник шёл, и пиво лилось,
И водка «скромненько»  пилась,
И плавно над речным разливом,
Как птица песня поднялась.
И полетела от застолья,
Звеня,  в заречные луга,
И было в песне той застольной
Любовь, и горечь, и тоска.

                Песня.

 Ночь. За окошками вьюжится,
                вьюжится.
Ночь. За окошками чёрная мгла.
Что тебе снится, сельская улица,
В тёмной ночи, деревенька моя?

 Может дожди непрестанные,
                нудные,
Что на корню положили хлеба,
Может поля, что  пустыни
                безлюдные-
Испепелённая зноем земля?

 Может сыны загорелые, русые,
Что не вернула из боя война,
Может ржаные хлеба златоусые
С зыбью бегущею, словно моря?

 Может Матрёны с Глафирами,
                с Дарьями,
В город ведущие с хлебом обоз,
Ночь у костра, в полушубках
                подпаленных,
В лютый сибирский трескучий
                мороз?

 Что же теперь ты стоишь
                позабытая
В дальних полях за стеною лесов,
Кручена, выжата, горечью сытая,
Счёт, пополняя, бесхозных дворов?

 Ночь. За окошками вьжится,
                вьюжится.
Ночь. За окошками чёрная мгла,
В сердце моём никогда не забудется,
В сердце моём деревенька моя.

 Стихла песня, улетая,
Вслед запела вдруг  гармонь,
И девица молодая
В пляс пустилась, как огонь.
Круг прошла, остановилась
Перед троицей парней,
Низко в пояс поклонилась,
Призывая в пляс за ней.
И, откинувшись красиво,
Руки – крылья развела,
Под  гармонь речитативом
Звонко песню завела:

 - Что стоишь, милёнок, хмурым,
Что ты, Коля, затужил?
Или ты на перекуре,
Иль другую полюбил?
Загордился  красотою?..
И мы тоже хороши,
Я с другими, милый Коля,
Натанцуюсь от души.

 И пошла она по кругу,
Увлекая за собой,
Закружила всех, как вьюгу
Крутит ветер озорной.
А гармонь басит лихая,
То поёт на все лады,
Только кнопочки сверкают –
Перламутра светлячки.
Не сдержался парень, вышел,
Руки, уперев в бока.
- Мне такие речи слышать
Не пристало от тебя.
Отойди, краса, налево,
А направо встану я,
Отмочу,  привычно дело,
Удалого трепака.
 Гармонист, видать, бывалый
Крутит «хромку» так и сяк,
Бьёт коленца парень бравый
На высоких скоростях.
А дивчина  - чёрны очи
Кружится вокруг него
И в лицо ему хохочет:
-Ну, посмотрим, кто кого!
Подхватил плясун подругу,
И к груди своей прижал,
И дивчину в алы губы
С пылкой страстью целовал.

 Смотрит дед Пахом на пляску,
Громче хлопать норовит.
- Отгадай, Иван, загадку…
Сам же дать ответ спешит:
-Где живёт под небесами
Наша русская душа?
Не в Москве и не в Рязани,
А в деревне у тебя!
В деревнях по всей России,
Где стыдятся белых рук,
Там души хранятся силы,
Русский норов, русский дух!
          - 12 -
 Солнце за боры скатилось,
Чей-то голос далеко,
Затихает до рассвета
Погулявшее село.
Убран двор, в просторной хате
Дед Пахом среди родни
За столом,
              лишь дед с кровати –
Разговор ведут они
О житье в родимом доме
Посреди  глухой тайги,
О Великом Переломе
В жизни нынешней страны.
Тут Пахом как будто вспомнил
Про жену и путь большой,
Говорит: «Мечту исполнил,
И теперь пора домой.
Помогите, мои дети,
Возвратиться к маме в дом –
Трудно ей одной на свете
В том краю лесном глухом».
- Нет, отец, - Роман ответил-
Не отпустим мы тебя.
А за маму мы в ответе:
Привезём её сюда.
С Ваней мы обговорили,
Как, на чём, когда, кому,
Уж команду снарядили
За женой твоей в тайгу.
Надо нам решить с тобою:
Жить где будешь? Выбирай.
     Или в городе со мною,
Или Затопольный край.

- Мне, друзья, представьте слово,
Встал из-за стола Платон,
Опыт я имею вдоволь
О жилище городском.
В городе прожил не мало,
И не много – восемь лет,
Потому имею право
Дать на ваш вопрос ответ:
 Выбирай, Пахом, деревню –
Говорит ему  Платон –
Ведь в село и её землю
Сердцем с детства ты влюблён.
В городе житьё тоскливо,
И вокруг тебя беда:
То в коллектор грязь набило,
То отключена вода,
То тепла нет, то  нет газа,
Где-то лопнула труба,
То на пол из унитаза
Льёт ужасная вода.
За окном шумят машины,
День и ночь, пуская газ,
Смог летает серо-синий,
Хоть носи противогаз.
Нечем в жар дышать в квартире
И окно нельзя открыть.
А откроешь, словно иней
Пыль на вещи налетит.
И рукам, ногам нет дела –
Сел на лавку и сиди,
Не размяв родного тела,
Мульти - пультики смотри.
А помрёшь, то на кулички
Увезут тебя в гробу,
И придут к тебе детишки
Только раз всего в году.
А деревня – это ж чудо:
Воздух чист и холодна
Из колодца, из-под спуда
Родниковая вода.
Нет и шума, нет и газа,
Смог не вьётся над тобой,
Не польёт из унитаза
Сток с ужасною водой.
Газа нет, затопим печку,
Напечём себе блинов,
Дров в запасе у крылечка
Аж на два с лихвой годков.
А чуть свет, тебя разбудит
Голосистый петушок,
Его песня тебе будет
Словно песни соловьёв.
Встанешь, выведешь корову,
Коз, овечек пастуху;
Я ж, Пахом, тебе обнову
Для показа занесу.
Посидим, пообсуждаем
С тобою новости страны,
И кого-то поругаем
За ошибки и грехи.
Будет всё тебе под боком:
Лес, рыбалка, огород,
И сыночки недалёко –
Видеть будешь каждый год.
Ну, а главное в ответе,
Скажу, Хома, не кривя,
Где ж ещё найдёшь на свете
Друга преданней, чем я?!
- Что есть правда, то уж правда -
Друга ближе не найду.
И житьё в Раздолье – правда,
Ближе сердцу моему.
- Ну, спасибо, друг сердечный!
Верил, Хома,  в выбор твой,
Не беда, что висит вечно
Над деревнею рок злой.
У Руси в деревне корни,
Если корни подрывать,
Русь, как дуб, Крылова вспомни,
Тоже будет погибать.
Пусть какой-то Чирли – Мырли
Нас на вышку променял.
Жизнь его в сторонку швырнет,
Чтоб  деревне не мешал.
И деревня не погибнет,
Будет нашу Русь питать,
Как кормилица отчизны,
Как Руси родная мать!

          Эпилог.
 
 Промчался год.
             На новом месте
Пахом с Анисьею своей
Живут и радуются вместе
Судьбе любимых сыновей.
Живут за стенкой у Ивана
И не мешают никому,
Ведут хозяйство: утрам рано
Скотину гонят к пастуху,
Накормят птицу, поросёнка,
А после – так заведено,
На завтрак молодым под
                плёнкой
Несут парное молоко.
Детишки в них души не чают,
(Из городов отцы везут),
Уж лето целое с дедами
В любви и радости живут.
И друг Платон не забывает,
Хоть будет снег, иль дождик лить,
Раз семь в неделю забегает,
Чтоб день прошедший обсудить:
Событий острые моменты
В местах, где снова кровь лилась,
И молодого президента,
С «земли», взлетевшего во власть.
Живут Пахом с женой любимой
И не нарадуется с ней –
Сердца, как будто обновило
Им небо родины своей.
1.09.2005г.
                Конец
               
            


© Copyright: Виктор Шушарин 2, 2023
Свидетельство о публикации №123051200964
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Редактировать / Удалить
Другие произведения автора Виктор Шушарин 2
Рецензии
Написать рецензию