Он и Она

Он и Она. Ласкался к кронам ветер,
прохладой дул на хрупкость лепестков,
их целовал, волнуя яблонь ветви,
в них отклик находя на страстный зов.

Она и Он. Она была тем садом.
Он – ветром. Дальний путь Его манил.
Он улетал. Она, прощаясь взглядом,
земли держалась из последних сил.

Кружился Он за морем-океаном,
в далёких странах и в чужих мирах
и возвращался поздно или рано,
Ей принося вкус странствий на устах.

Касался Он листвы-волос так нежно,
к Ней льнул, Ей плечи пледом обвивал,
шептал, как даль прекрасна и безбрежна,
прелестен как Её лица овал,

как Он скучал, душа рвалась как к дому,
Её изящен стройный гибкий стан…
Неделя, две... Вновь блеск в глазах знакомый,
тоска по землям, где Он не бывал.

В Перу река кипит в каньоне пенно.
Блистают льды Гренландии в лучах.
Руины замков, древних храмов стены.
След каравана тянется в песках.

По Ней скучал, душа стремилась к дому…
Но месяц, два – и снова улетал.
Остаться не просила. По-другому
не мог Он: слишком ветру сад был мал.

Ждала без нетерпенья. Принимала
в Нём к странствиям неугасимый пыл.
И песнею звучало слово "мама",
когда их сын его произносил.

Всё глубже корни в землю проникали,
а ветви упирались в небеса.
Глаза порою полнились печалью,
нить серебра мелькнула в волосах.

Сын рос. Как прежде к саду странник-ветер
то прилетал, то снова улетал.
Китай, Египет, Индия, Гаити…
Стал сед, как лунь, но всё ещё не стар.

Она больна, немного Ей осталось…
Тоска стеснила мёртвой хваткой грудь.
В глаза смотрел, держа ладонь. Та малость
Ей сил дала в конце легко вздохнуть.

Сын вырос. Рядом с Ним стояла внучка.
Пушился прядей яблоневый цвет.
Застрял в них нитью золотистый лучик.
Обняв её, заплакал ветер-дед.

Из синих глаз Она в лицо смотрела.
Ручонки вытирали слёзы с щёк.
Волос коснувшись, оробел мгновенно,
вдруг ощутив родной до боли шёлк.

Не улетал. Рассказывал ей сказки.
Переплеталась быль в них с волшебством.
Бьют гейзеры, добычу ищут ласки,
над Джомолунгмой в небо взмыл дракон.