Таланту Льва Толстого. Фланговый марш!

   « Россия не в Москве, она в сердцах её сынов!»
Мир мудрых русских  – он таков!
Так было и так будет
Тысячи тысяч веков!

    Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие-нибудь выгоды,
но мог бы погубить русскую армию,
ежели бы при том не было совпадения других условий для получения главной выгоды.
   Что бы было, если бы не сгорела Москва?
   Если бы Мюрат не потерял из виду русских?
   Если бы Наполеон не находился в бездействии без армии русских?
   Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая,
дала бы сражение?
   Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой?
Кто выиграл бы такое сражение?
    Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, 
атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии ,
с которой он атаковал в Смоленске, о чём сообщили императору в Петербург?
   Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?..

    Если бы, да кабы,
Да перед французами на русских дорогах
Выросли бы красивые ядовитые грибы,
Да таких размеров,
Что ничего не знающие о русских грибах французы
остановились бы и стали объедаться ими без меры,
И тогда  бы все они, отравленные, оказались без их победно-кипящей вражьей веры,
Поскольку на  том свете в аду – бесшумная, кипящая в котлах с врагами тишина 
И нет никакой - ни кипящей, ни горящей в отравленных вражьих мозгах веры!

    При всех этих предположениях спасительность флангового марша
могла перейти в пагубность и не состоялся бы этот марш.
 Самое непонятное состоит в том, что люди, изучающие историю,
умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш
нельзя приписывать никакому одному человеку,
что никто никогда не предвидел  фланговый марш,
что маневр этот, точно так же, как и отступление в Филях,
в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности в часах и днях,
а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением
вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий –
мановение за мановением;
и только тогда представился во всей своей цельности во всём происшедшим,
когда он совершился и стал прошедшим.
    На совете в Филях у русского начальства преобладающей мыслью
было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад,
то есть по Нижегородской дороге.
Доказательствами тому служит то,
что большинство голосов на совете было подано в этом смысле (идти по этой дороге).
   Но, главное - известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским,
заведовавшим провиантскою частью:
Ланской донёс главнокомандующему, что продовольствие для армии
собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях в большой части
и что в случае отступления на Нижний путь к запасам провианта был бы возможен,
если бы запасы не были отделены от армии большою рекой Окой,
через которую перевоз в первозимье бывает невозможен .
   Это был первый признак необходимости уклонения
от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний.
Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам,
не пойдя на Нижний.
    Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию,
заботы о защите Тульского завода, чтобы тот не достался врагу,
и, главное, выгоды приближения к своим запасам
заставили армию отклониться ещё южнее, на Тульскую дорогу .
   Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу,
военачальники русской армии думали оставаться у Подольска,
и не было мысли о Тарутинской позиции, куда пошли войска;
но бесчисленное количество обстоятельств для русских войск
и появление опять прежде потерявших из виду русских - французских войск,
и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге
заставили нашу армию ещё более отклониться к югу, чтобы быть от врагов на юге
и перейти в середину путей своего продовольствия, не забыв про военную рутину,
с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину.
  Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва,
нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину.
   Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину
вследствие бесчисленных дифференциальных сил,
тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели
и что им на это хватит сил!

_____
Л. Н. Толстой. Война и мир. Том четвёртый.
    Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие-нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.В-третьих, и самое непонятное состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.На совете в Филях у русского начальства преобладающей мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекой Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие Провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.
   Л. Н. Толстой. Война и мир. Том четвертый
ilibrary.ru/text/11/p.276/index.html