Дед Епифан. Где же годы...

Где же годы молодые?
Ныне все уж не впервые.
Научила жизнь всему.
Даже лишнему чему.

Только все ж среди рутины,
Много есть чего в помине,
Дед не видел глазом, знать.
А уж скоро помирать.

Отродясь не лазил в горы,
Не сплавлялся даже, сорри,
По бурлящей он реке,
Эх, жаль годы уж не те.

Да и разве заграница,
В сорок пятом были фрицы?
Так считай, и за кордон,
Дед не ездил испокон.

Ни на горных лыжах с горки,
Ни в байдарке, чтоб с восторгом,
С яхтой тоже не ахти,
Вот ведь мать его ети,

Утопил мотор на лодке,
Епифан о прошлом годе.
Но хоть с ней накоротке,
А мотор? Бывает. Где

Не бывают только люди.
Статус в соцсети, покуда:
Путешествую сейчас,
Фото в профиль и анфас.

А на заднем плане город,
Да, не наш, заморский, вроде.
Башня Эйфелева, Лувр,
На других, такой вот люфт,

Бурш Халифа и фонтаны,
Страус, змеи и кайманы.
Ох, огромен белый свет.
Ничего не видел дед.

И теперь уж не увидит,
Слезы сами льются. Нытик,
Это не про деда ведь.
Но сейчас нельзя терпеть.

«Старый, носом хватит хлюпать,
Ну, скажи, какая глупость,
Снова в этой голове».
«Грустно, бабка, стало мне.

Вот сижу сычом под Тверью,
Ничего за своей дверью,
Я не видел. Грусть берет.
Впереди сплошной цейтнот.

Мир наполнен чудесами,
Я ж дремучий. Языками,
Зацеплюсь с Архипом, вон,
Вот и день ушел вдогон,

За другими. Мне б в дорогу,
Посмотреть на мир, ей-Богу.
Вон, смотри, там в соцсетях,
Люди где-то на горах,

И в Берлине, и в Париже.
Навострить и мне бы лыжи.
Только нет здоровья, уж,
Стар уже и неуклюж».

«Епифан, утри-ка слезы,
Не был ты, конечно, возле,
Пирамид, морей, пещер,
И в Варшаве например.

Но подумай вот что, старый,
Кто-то о Твери мечтает,
Только не был он в Твери.
Так что глубже в корень зри.

Все увидеть невозможно,
Жизнь твоя не безнадежна.
Сыт, обут, одет, старик,
Ну, а то ненужный шик».