Святитель Филофей Креститель Сибири песнь баллада

Раскинулось море знатно, опрятно,

Зеленое море Сибирской тайги,

Святитель, слуга вечного Бога

Сподобился строить храм у Туры.

Он вспомнил Брянский святой

Монастырь. Со стен было видно

Бескрайнее море в оврагах тайги.

Представилось вдруг Филофею,

Что где-то еще проживают они,

Народы севера – от Бога вдали.

На лодочках с охраной малой,
но с Верой Великой,
По северным рекам плывет
Не ведомый странник и инок великий
Молитвой встречает восход.

Кумарни, шаманы – бесам воскуряют,

Бьют в бубны. Ядовиты дымы,

Пьют кровь животных, людей ненасытных,

Предают бесам в жертву,

Поганые их родовые князьки.

Часто мечтал о Всемирном Веселье,

Христовом народах всех просвещении,

Монахи о мире всем воздают молитву,

Острую для духов поднебесных бритву.

Заботы, службы… забылось о том…

Тюмень. Стоит на обрыве реки,

Тут пролегает экватор войны.

На лодочках утлых с охраной малой,
но с верой великой,
По северным рекам плывет
Не ведомый странник и инок великий
Молитвой встречает восход.

Идолов. Капище, Бухарцев – обман,

Чиновникам разных налогов отдай,

Миссия невыгодна начальникам

И местным князьям.

Бесам души продали чины . 

Именно деньги, рыжьё, серебро,

Тянут душу в рабы сатане.

Адское пламя горит, серебролюбец в огне,

Не дали корбасов на миссию Бога.

На лодочках утлых с охраной малой,
но с верой великой,
По северным рекам плывет
Не ведомый странник и инок великий
Молитвой встречает восход.

Едут в утлых лодках, на быструю руку осмоленных

Тарасом – казаком из предателей бывших,

Гетманов, продавших веру, царя и народ.

Берегут зорко дозорные остяцкие,

Старого «Белого деда» боятся,

От Акила Золотую римскую бабу,

Для себя – как божество берегут.

Но промысел Господа, он мудр,

Настойчив и смел, славой велик,

Никто не смеет противоречить!

От себя? Не велит.

На лодочках утлых с охраной малой,
но с верой великой,
По северным рекам плывет
Не ведомый странник и инок великий
Молитвой встречает восход.

Иначе погибель. Иначе тупик,

Так и народам сам Бог повелит.

Разрушить кумарни, шаманов изгнать,

И веру Христову от старца принять.

Нет прекраснее, сынок, Земли, где

Оленями правит Великий, Могучий,

Старца белого всетаежный Вселенский Бог.

Он комарам и рыбам повелит,

И шаману врать запретит.

Он Солнцу начальник и русским Царь.

Архиерею Филофею. Стрелы вогулов

И копья остяцкие, пули мусульман и вогул,

Что шишки сосновые, орешки кедровые,

Мимо летят. Лишь одеяние старца вредят.

А воины таежные метко стреляют,

Ангелы Бога значит к Филофею не пущают –

Так рассуждали их вожаки.

На лодочки с охраной малой,
но с верой великой,
По северным рекам плывет
Не ведомый странник и инок великий
Молитвой встречает восход.

Дети таежные – они не глупцы,

Как дети малые живут у реки.

Тура, Обь, Ишим, Иртыш, Тавда, Енисей –

Везде об одном говорят берега:

Старец Великий, от русского Бога, Излечит больного,

Горячку прогнал и денег не брал. И шкурок не брал.

Окрестил, наградил. Целовал босоногих детей.

Роженицу осенил,  без болезни малыша родила.

Глаз старика излечил и бесов прогнал.Шаман закусил удила.

Колдуны стали на него колдовать,

Сами потом в болотах от муки вопят:

Крести нас, о, Старец Великий!


На лодочках утлых с охраной малой,
но с Верой Великой,
По северным рекам плывет
Не ведомый странник и инок великий
Молитвой встречает восход.


Выгула, остались и татары упросили,
Не хотим мучиться вечно. Под
Гнетом чужим.

Иго Христово прекрасно, легко и чудесно.Стало многим родным.

Слышали братья?

Старец у чинов комиссаров помог лишку забрать,

И не дал вогулов стойбище им обижать.

Где побыл Филофей, там оленей и скот прибавлялся,

И народ окреп в Вере теперь.

Он защищает и любит народ,

Значит – он Божий, и с Небес идти к нему велят.

Не нужно кровавых жертв Филофею и его, Богу.

Выучил Слово. Христос, помогай!

Крестное знамя рей над лодкой моей.

Долго ли, коротко крестил Филофей,

Но стал он апостолом Сибири моей.