Я стал для стихотворства страшным вором,
Храня любовь на кончике пера.
Сутулый взгляд насмешки и укора
Глядит сквозь тьму. Что сталось с ним вчера?
Я был ни экстремистом, ни поэтом,
Ни жуликом, таким же, как и все.
Не чувство грудь мотыжило при этом,
Не мотылёк что в средней полосе.
И нет теперь ни совести, ни чести,
Одно за мной ползёт, за сон коря.
За то, что никогда не был на месте,
Как нет теперь тепла у фонаря .
Нет утешенья, как ни странно, впрочем
Плохие мысли скачут табуном,
И два крыла слагая сзади порча,
Что дар мне был промокший под огнём
На капище мой самый страшный идол
Стоит с исписанным банановым листом
О ней стихи – тогда пожалуй, выдам
Ну начинай читай же жрец истом
Под пальмами и пламенным узором ,
Средь толстых струн не вжарить не платить.
Я снизу вверх смотрю мне чуждым взором,
Один удар опять о жизни нить.
Чернокнижное
© Copyright: Дмитрий Галушкин, 2024
Свидетельство о публикации №124070504628
Свидетельство о публикации №124070504628
Рецензии