Смерть

Смерть

Она всегда рядом, за левым плечом. Может, единственная верная в этом мире. Не предаст, не обманет, придёт всегда вовремя, точно в назначенное время. Ею назначенное время. Она никогда не ошибается, и перехитрить её невозможно.

Жизнь

Разве ты сам решаешь, что есть Добро, а что Зло в твоей жизни? Не Ангелы и Демоны тянут тебя за руки каждый в свою сторону? Ты уверен, что понимаешь, кто из них кто? Да это и неважно. Ты не из тех и не из других. Золотая середина, как говно в проруби.

Выбор

Оглянись: сколько Добра ты посеял на Земле, а сколько Зла? Взвесить бы, но весы у каждого уж больно субъективны. Ни один смертный хрен не разберёт, где та граница между чёрным и белым. Серым и… серым?

Верхние и Нижние

Жалкие людишки всегда, от первого рождения, пытались обрести власть над себе подобными. Власть над телами (государство), власть над душами (религия). И если с телами и государством всё грубо жестоко примитивно понятно – агрессия, насилие в неприкрытом, узаконенном виде, то религия, суть, та ещё сволочь. С приветливой улыбкой или бездонной скорбью в глазах.

Запомни: Бог, в отличие от попов и ментов ни к чему принуждать тебя не будет. Отец сказал: Свобода выбора, значит свобода выбора. Да, твоя совесть – это Он и есть, а и не может быть иначе. Но ты не меньше меня знаешь ублюдков, которые через совесть легко перешагивают. Бог лишь вздыхает сочувственно. Он не покарает их тут же на месте молнией. На всякого говнюка молний не напасешься.

«И придут. И будут говорить от моего имени» Врать будут, гады. И верить им будут. И погибать через своё наивное доверие. Это не совсем то, чего вы боитесь. Души ваши чисты. И вы будьте как дети. Будьте наивны, добры, доверчивы. Скорее всего – дыры в карманах, зато небо розовое. Я не утверждаю, я не принуждаю, каждый решает сам. Я так живу: дура, лохушка и чмо – ну, а ты сделай по-другому.

Государство

Мы такие разные… и, Господи! Мы почти ничем не отличаемся друг от друга. Все хотим есть, пить, спать, секса – животные, да и только. Животные – живые. В нас есть жизнь, мы эту жизнь должны продолжать. Такими Он создал нас. Это ведь гениально задумано, а мы ерепенимся.

Я не кричу на каждом углу, что я атеистка. Ну, атеистка и атеистка – мне это не мешает. Я не тащу за рукав каждого встречного в свою Ленинскую комнату. Меня нисколько не смущают крестные ходы, религиозные обряды и прочие народные забавы. Я сама с удовольствием готова принять в них участие, если позовут.

Допустим, я атеистка. Я допускаю это спокойно, без надрыва. В свою атеистическую ересь насильно тащить никого не собираюсь. Более того: мне абсолютно пофиг ваши убеждения. Ньютон – злодей? Коперник? Ломоносов? Если вам спокойней, пусть так. «Она вертится» – и это главное.

Я никогда никого не обращала в свою веру (или как этот атеизм назвать?). Я никогда никого не обращала в своё безверие. Но стоило заявить о себе, куча злобных ответов. Я подчеркиваю: ОЧЕНЬ ЗЛОБНЫХ, на грани. Вы же люди, христиане?

Религия

Религия – яд. Религия власть над душами своих жертв не имеет. Безапелляционно засирает мозги, а души окровавленными птицами бьются в клетках костров, дыб и распятий.

Позвольте мне помолиться без голоса. Оставьте меня в покое, наедине с Ним. Я не знаю слов книжных молитв, но этого и не требуется. Я не знаю и языка, на котором следует общаться с Богом. Но это после Вавилона, а до того мы общались сердцем. Поймите же! Бог – это не как у католиков, дядька на облаке. Бог в твоём сердце, ты – часть Бога, потому и зло отталкивается интуитивно, Бог в тебе, ты – Бог. Он неумАлим и Он вездесущ.

Оттого и надругательство над своим телом, как вместилищем Бога – грех тяжёлый. Поглощение и накопление злобы, зависти, либо, наоборот, бестолковое расплескивание жизненной энергии, апатия, уныние… — ужас и преступление — суицид. Ты не просто убиваешь Ивана Иванова, ты убиваешь в себе частичку Бога! Ты в эти минуты отчаяния не думаешь о Нём? Вот, именно, в эти минуты? Когда хныкать уже надоело. И слёзы, как будто, кончились. И не думай..