Небывальщина. Рифмованная проза

Беспокойно на сердце. Метель, как собака, скулит,
заметая случайных прохожих и, с ними, дорогу.
Пусто в доме. Тоскливо. И даже немного знобит.
Ничего. Вот подкину и станет теплеть понемногу.
Посветлело окрест. У порога огромный сугроб.
Надоело копать, чтобы выйти во двор, ну, и в люди.
Завтра с критиком «квест». Не дурак ведь, но всё-таки жлоб.
Будет тыкать в слова – понимать ничего ведь не будет.
Да и чувствовать.
Стены трещат. Раскусался мороз.
Печь сожрала дрова. Как котяра мурлычет.  Довольна.
Подогнала тепло и вагон ослепительных грёз.
Но сейчас не до слов, лишь «кино» запускаю невольно.
………………………………………………………………………………………………
Слепит солнце. Большая волна облизала песок,
отступила и снова вернулась лениво-неспешно.
Грею тёмное пузо. Цежу апельсиновый сок.
Пялюсь косо на пляж, привлекающий томно и грешно.
…………………………………………………………………………………….
А потом мы одни. Незнакомке на всё наплевать.
Маяками на теле места сокровенные в белом.
Почему это буйство в быту называется «спать»?
До безумия медленно путь выбираем несмело.
………………………………………………………………………………..
Через год был перрон индевевшей в морозе глуши.
И чего я припёрся? Ведь здесь же жених, ну, и стужа.
Я вообще-то мерзляк. И любитель мечтаний в тиши.
И учитель... Ну, так себе. Муж ей серьёзнее нужен.
В ЗАГС не хочет. Не держит меня тут никак. Вообще.
Но не гонит. Уже столько лет. Слава богу, но странно.
Валит снег, искажая привычную сущность вещей,
Отвлекая от мыслей о ней, что кружат постоянно.
А в больнице тепло и опять, как обычно, дурдом.
День сидит на приёме, а после, ещё вот, дежурит.
Скучно. Мог и проведать. Тебе дураку поделом,
прилепившийся к печке, погрязший в словах, «эпикурий».
Сочинения ждут приговора и плановый бред.
Как же сверху достали – отчеты, таблицы, отписки!
Доживу до утра. Школа. После готовлю обед.
И забег в поликлинику будет совсем уже близко.