Шипы и лепестки

 8, 9

В шесть часов вечера Эмма и Паркер одновременно вошли в кухню главного дома, только Эмма — из маленькой прихожей, а Паркер — из коридора.

— О, я вовремя, — обрадовалась Эмма. — Добрый вечер, миссис Грейди.

— Салат «Цезарь» с курицей гриль, — объявила экономка. — Ужинаем на кухне. Я не собираюсь накрывать в столовой, когда вы клюете на ходу.

— Как скажете, мэм, — откликнулась Эмма. — Я пропустила обед и умираю с голоду.

— Выпейте вина. — Экономка кивнула в сторону Паркер. — Она хандрит.

— Ничего подобного, — возразила Паркер, но послушно взяла протянутый экономкой бокал. — Эм, держи свой счет.

Эмма взглянула на итоговую цифру и поморщилась.

— Уф. Полагаю, я это заслужила.

— Возможно. Но я не заслужила суровый выговор от владельца мастерской, который принял меня за тебя.

— Ой-ой. В какую больницу его отвезли? Я должна послать цветы.

— Он выжил и даже не получил ни одной царапины. Отчасти потому, что я очень спешила. Да, и твою машину вычистили изнутри и снаружи абсолютно бесплатно — подарок новым клиентам, что свидетельствует в пользу грубияна. Косвенно. — Паркер глотнула вина. — Миссис Грейди, вы всех знаете.

— Да, хочу я того или нет. Садитесь, девочки. Ешьте. — Миссис Грейди, налив вина и себе, опустилась на один из табуретов у рабочего стола. — Итак, ты хочешь разузнать о юном Малкоме Каванафе. Ну, тихоней парня не назовешь. Отец, военный, умер за морями, когда мальчишке было лет десять-двенадцать. Может, потому парень и вырос сорвиголовой. Матери трудновато было держать его в узде. Она работала официанткой у Арти, в ресторане на бульваре. Он ее брат, этот Арти. Потому она и переехала сюда, когда потеряла мужа.

Миссис Грейди отпила вина и устроилась поудобнее.

— Как вы, вероятно, слышали, Арти Фрэнк — полный придурок, а его жена — ханжа и сноб. Кажется, Арти пытался приструнить мальчишку, но получил по рукам. И поделом придурку, — с некоторым злорадством добавила миссис Грейди. — А парень сбежал из дома, гонял на машинах и мотоциклах и все такое. И, если не ошибаюсь, был каскадером в кино. Неплохо зарабатывал, как мне говорили. И матери помогал.

— Еще одно очко в его пользу, — признала Паркер.

— Года три назад он разбился на съемках, правда, получил страховку. На нее он и купил автомастерскую на Первом шоссе. И матери маленький домик купил. Похоже, построил хороший бизнес, но паинькой не стат.

— Думаю, он построил свой бизнес благодаря профессионализму и вопреки манере общения с клиентами.

— Паркс, ты еще злишься, — заметила Эмма.

— Я не буду злиться, пока он хорошо делает свое дело. — Паркер взглянула на появившуюся в кухне Лорел. — Мы уже закругляемся.

— Кофе и печенье готовы. Не у всех нас есть время жевать и сплетничать перед консультацией. — Лорел запустила пятерню в волосы, нахмурилась. — И пить вино.

— Паркер хотелось, потому что…

— Я знаю почему. — Лорел плеснула себе вина. — Но меня интересуют новости. Как обстоят дела с Джеком?

— Похоже, у нас виртуальный секс. Мы пока на ранней стадии эротического стимулирования, и я не знаю, к чему это приведет.

— Я никогда не занималась виртуальным сексом. Мне никто никогда не нравился настолько, чтобы заниматься виртуальным сексом. — Лорел задумалась на пару секунд. — Как-то странно звучит. Парень нравится настолько, чтобы заниматься реальным сексом, но не настолько, чтобы заниматься виртуальным?

— Потому что виртуальный секс — игра. — Эмма встала и сунула Лорел свою тарелку с остатками — доброй половиной — салата. — Мужчина может нравиться настолько, чтобы лечь с ним в постель, но недостаточно, чтобы захотелось с ним поиграть.

— Странно как-то. — Лорел ткнула вилкой в салат. — У тебя такой интересный подход к мужчинам.

— С Джеком она явно хочет поиграть, — добавила Паркер.

— У Джека отличное чувство юмора, что мне всегда в нем нравилось. Ну, конечно, меня привлекало не только это. Посмотрим, насколько велика наша любовь к играм.

В гостиной собралась большая компания: четыре хозяйки «Брачных обетов», жених с невестой и их матери. Желающим предлагалось кофе с печеньем, Лорел прихватила с собой салат.

— Как я уже объясняла Мэнди и Сету, мы любой пакет услуг подгоним по вашему вкусу, — начала консультацию Паркер. — Изменения могут быть максимальными или минимальными. Все зависит от вас. Наша цель, как общая, так и каждого партнера в отдельности, — организовать идеальную свадьбу. Именно вашу идеальную свадьбу. Итак, когда мы разговаривали в последний раз, вы еще не выбрали дату, но определились насчет вечернего приема на свежем воздухе.
Разгорелось обсуждение даты. Эмма слушала вполуха, поскольку ее волновал лишь один вопрос: прочитал ли Джек ее второе письмо? Затем невеста сказала, что хочет романтическую свадьбу. Ничего необычного, все невесты мечтают о романтике… а вот это уже интересно: бабушкино свадебное платье? Эмма прислушалась к словам невесты.

— У меня есть фотография, только Сет не должен ее видеть. Поэтому…

— Сет, не хотите ли выпить пива?

Сет взглянул на Лорел и ухмыльнулся:

— С удовольствием.

— Идемте со мной. Уверяю, не успеете вы допить пиво, как мы примем вас обратно в нашу компанию.

Лорел увела Сета, Мэнди раскрыла большую папку.

— Я понимаю, это может покажется глупым…

— Вовсе нет. — Паркер взяла снимок, и вежливое выражение ее лица сменилось восхищенной улыбкой. — Ах. Оно великолепно. Ослепительно. Конец тридцатых — начало сороковых?

— Какая точность. Вы молодец, — похвалила мать невесты. — Мои родители поженились в 1941-м. Маме как раз исполнилось восемнадцать.

— Я еще малышкой лепетала, что выйду замуж только в бабулином платье! — воскликнула невеста. — Его, конечно, надо подогнать по моей фигуре и немножко подремонтировать, но бабушка очень бережно его хранила.

— У вас уже есть на примете портниха?

— Мы разговаривали с Эстер Брайтман.

Не отрывая взгляда от фотографии, Паркер одобрительно кивнула:

— Она гений, и именно ее я хотела порекомендовать. Мэнди, вы будете выглядеть изумительно. И свадьбу, если хотите, можно построить вокруг этого платья. Винтажный гламур, стильная романтика. Фраки вместо традиционных смокингов для жениха и шаферов.

— Ой, как чудесно! А Сет согласится? — обратилась невеста к будущей свекрови.

— Детка, он согласится на любое твое предложение. Лично я восхищена этой идеей. Мы бы тоже нашли винтажные платья, и девичник можно устроить в винтажном стиле.

Эмма разглядывала добравшуюся до нее фотографию. Плавный, текучий силуэт в стиле ар-деко, сияние шелка… Эмма перевела взгляд на Мэнди. И новая невеста будет в этом платье так же прекрасна, как ее бабушка.

— Я могу воссоздать этот букет, — тихо произнесла она.

Мэнди оборвала фразу на середине и повернулась к Эмме.

— Что вы сказали?

— Букет… если хотите… я могу повторить его. Посмотрите, как идеально каллы подчеркивают линии платья. Фата у вас сохранилась?

— Да.

— Насколько я вижу, она украшена ландышами. Если вам нравится, я могу сделать так же. Просто хотела упомянуть об этом до возвращения Сета, а вы подумайте.

— Какая прелесть! Мамочка?

— Моя мама будет тронута до слез. Как и я. Мне тоже очень нравится.

— Более детально поговорим на индивидуальной консультации, а когда выберете платья подружек невесты, пожалуйста, пришлите мне фотографии. Я скопирую. Или отсканируйте сами и пришлите электронной почтой. И начнем подбирать цветы. — Эмма вернула фотографию Мэнди. — Лучше уберите ее подальше.

— Мак, ты могла бы дать Мэнди общее представление о фотографиях, — предложила Паркер.

— Мы обязательно повторим позу с официального бабушкиного портрета, классическую и очень красивую. Но сегодня необходимо обсудить предсвадебную фотосессию.

Шаг за шагом, этап за этапом они двигались в ритме, отработанном годами. По ходу обсуждения фотографий, тортов, меню ужина Эмма записывала ключевые слова, которые впоследствии помогут ей вспомнить невесту, жениха и их пожелания. А если мыслями она периодически возвращалась к Джеку, ну что ж… она прекрасно умеет решать одновременно несколько задач. И все же к тому времени, когда подруги наконец выпроводили клиентов, Эмма уже сгорала от нетерпения; ей хотелось поскорее заглянуть в свою электронную почту.

— Мы молодцы. Хорошо поработали, — затарахтела она. — Я убегаю. Хочу все записать подробно, пока не забыла. Я…

— Это еще не все, — прервала ее Паркер. — Сегодня в салоне я нашла платье Мак.

— Что? — Мак изумленно заморгала. — Мое платье?

— Я знаю тебя и знаю, что ты хочешь. Оно висело там и кричало: я сшито для Мак. Ну, я воспользовалась нашими связями и привезла его домой. Может, я ошиблась, но, думаю, ты захочешь его примерить.

— Ты привезла мое свадебное платье? — Мак прищурилась и ткнула пальцем в подругу. — Разве не ты твердишь невестам, что иногда приходится перемерить сотню платьев, чтобы найти одно единственное?

— Не спорю, но ты устроена по-другому. Ты сразу понимаешь, что правильно, а что — нет. Если не подойдет, ничего страшного. Давайте поднимемся и посмотрим. Платье в Апартаментах невесты.

— Обязательно посмотрим. — Дрожа от радостного предвкушения, Эмма дернула Мак за руку. — И выпьем шампанского, о котором Паркер наверняка позаботилась.

— Думаю, миссис Грейди уже принесла его.

— Шампанское и потенциальное свадебное платье? — задумчиво спросила Мак. — Так чего же мы ждем? Только без обид, если мне не понравится, — добавила она, направляясь с подругами к лестнице.

— Никаких обид. Если тебе не понравится, ты только докажешь, насколько мой вкус лучше твоего. — Даже не пытаясь скрыть самодовольную улыбку, Паркер открыла дверь в Апартаменты невесты, где миссис Грейди разливала шампанское по высоким бокалам.

— Услышала, что вы идете. — Миссис Грейди подмигнула Паркер, когда Мак замерла и вытаращила глаза на висевшее на плечиках платье.

— Оно прекрасно, — прошептала Мак. — Оно…

— Без бретелей, как ты и хотела, — заговорила Паркер. — И слегка расклешенное — то, что надо для твоей фигуры. Я знаю, что ты не хочешь никаких украшений, но, думаю, ты ошибаешься. Органза на шелковом чехле романтична и смягчает силуэт. Ты угловата. А как тебе спина?

Паркер сняла платье с вешалки и развернула.

— О боже! — Эмма бросилась вперед. — Шлейф из гофрированной органзы! Красиво и кокетливо. И он задрапирует твою задницу…

— То есть создаст впечатление, что у тебя есть задница, — уточнила Лорел. — Примерь немедленно, или это сделаю я.

— Подождите секундочку. Я хочу запомнить этот момент. Хорошо, я готова.

Мак расстегнула и сбросила брюки.

— Отвернись от зеркала. Не смотри, пока не наденешь. А потом повернешься — и ах! — посоветовала Эмма.

— Никогда не складываешь вещи, — пожурила миссис Грейди, подбирая с пола одежду Мак. — Девочки, помогите ей, — приказала она с улыбкой и отступила.

— Я сейчас разревусь. — Эмма хлюпнула носом.

— Твоего размера не было, — предупредила Паркер, застегивая на Мак платье, — поэтому немного великовато.

— А я на что? — Миссис Грейди взяла подушечку с булавками. — Чуть-чуть подколем, чтобы лучше смотрелось на нашей худышке.

— Оскорбляйте сколько угодно, только булавками не тыкайте.

Миссис Грейди поколдовала над лифом, пригладила рыжие волосы Мак.
— Ну, пока сойдет. М-да, придется работать с тем, что есть.

— Мак. Я считаю до трех, потом ты поворачиваешься и смотришь. — Эмма прижала ладони к губам. — Просто смотришь.

— Хорошо. — Мак глубоко вдохнула, выдохнула и повернулась к большому зеркалу. И ахнула. Сколько раз она видела, как невесты разглядывают свое отражение в этом зеркале, но сейчас…

— Можешь больше ничего не говорить. — Лорел сморгнула подступившие слезы. — Это… Оно… Ты просто красавица.

— Оно… я… Боже милостивый. Я невеста. — Мак прижала к груди дрожащие пальцы, выгнулась, чтобы увидеть себя со спины. — Ой, как красиво и женственно… и у меня действительно есть задница. — В зеркале Мак встретилась взглядом с Паркер. — О, Паркс.

— Ну, я молодец?

— Ты лучшая. Это и вправду мое свадебное платье. Ах, миссис Грейди.

Миссис Грейди промокнула глаза.

— Слезы счастья. Благодарю бога, что не останусь с четырьмя старыми девами на руках.

— В волосы цветы. Диадема из цветов вместо фаты, — предложила Эмма.

— Ты так думаешь? — Поджав губы, Мак всмотрелась в свое отражение, представила, как это будет выглядеть. — Возможно. Пожалуй.

— Я покажу тебе несколько вариантов. И знаешь, с этим силуэтом я вижу длинный ниспадающий букет. Можно держать как обычно или на согнутой руке, слегка прижимая к себе. Или каскадный букет с эффектом водопада. Глубокие, теплые осенние цвета и… О, меня занесло.

— Нет, нет. Боже, мы планируем мою свадьбу. Я должна выпить.

Лорел протянула Мак бокал шампанского.

— Это платье смотрится на тебе лучше, чем любой из твоих детских нарядов для Дня Свадьбы.

— И к тому же не колется.

— Я испеку тебе потрясающий торт.

— Боже, я сейчас опять разревусь.

— Ну-ка, все повернитесь сюда, — приказала миссис Грейди, вынимая из кармана фотоаппарат. — Не только наш Рыжик умеет фотографировать. Поднимите бокалы. Умницы, — прошептала она, ловя мгновение.

В то время как дамы пили шампанское и обсуждали свадебные цветы, Джек открывал банку с пивом и готовился обчистить друзей в Техасский Холдем. А еще он пытался не думать об Эмме и ее последнем электронном послании.

— Поскольку для Картера это первый официальный Покерный Вечер, постараемся не унижать его. — Дел дружески похлопал Картера по плечу. — Забрать его деньги — одно дело, унизить — совсем другое.

— Я буду нежен, — пообещал Джек.

— Может, я просто понаблюдаю? — предложил Картер.

— А как же наше веселье и выгода? — удивился Дел.

— Ха, — выдавил Картер.

Нижний уровень дома Дела, по мнению Джека, был осуществившейся мечтой любого парня. Старинная барная стойка, видавшая бессчетные пинты пива в далеком ирландском Голуэе, шикарный бильярдный стол, плоский телевизор — подспорье щеголю с еще большим экраном в другом конце дома. К услугам гостей здесь также были древний музыкальный автомат, видеоигры, два классических бильярда-автомата и кожаные кресла с диваном, удобные и крепкие. И покерный стол, как в настоящем казино в Лас-Вегасе.

Неудивительно, что мы с Делом друзья, мысленно подвел итог Джек.

— Знаешь, Дел, если б ты был девчонкой, я бы на тебе женился, — сообщил он другу.

— Вряд ли. Ты бы просто затащил меня в койку, а потом исчез в неизвестном направлении.

— Может, ты и прав.

Поскольку вытряхивание денег из друзей всегда разжигало его аппетит, Джек ухватил большой ломоть пиццы и, неторопливо работая челюстями, обвел взглядом собравшихся. Два юриста, профессор, архитектор, хирург, ландшафтный дизайнер и явившийся последним автомеханик. Любопытная компания. Иногда появлялся новый участник, как Картер сегодня, или кто-то отсутствовал по уважительной причине. Традиция Покерного Вечера началась со знакомства Джека с Делом в колледже, и с тех пор лица, естественно, менялись, но правила оставались неизменны. Еда, выпивка, бахвальство и разговоры о спорте. И попытки выиграть деньги у приятелей.

— Все в сборе. Мэл, хочешь пива? — предложил Дел.

— Естественно, я еще не умер. Как дела, Джек?

— Нормально. Свежая кровь — Картер Магуайр. Картер, познакомься, Малком Каванаф.

Мэл кивнул:

— Привет.

— Приятно познакомиться. Каванаф? Автомеханик?

— Виновен.

— Вы как-то отбуксировали машину моей будущей тещи.

— Неужели? По ее просьбе?

— Нет. Машина Линды Баррингтон.

Мэл прищурился.

— А, помню. «БМВ» кабриолет 128i.

— Хм. Возможно.

— Красивая машинка. Интересная женщина. — Мэл хмыкнул, возвращаясь к своему пиву. — Желаю удачи.

— Дочь совсем не похожа на мамашу, — прояснил ситуацию Дел.

— Вам повезло, — порадовался Мэл за Картера. — Я видел ее… дочку. Макензи, верно? Красотка. У нее свадебный бизнес и «Шевроле Кобальт», который я реанимировал.

— Эмма, — уточнил Дел.

— Точно. Арестовать бы ее за жестокое обращение с автомобилем. Между прочим, Дел, я познакомился с твоей сестрой. Она забирала эту машину, — ухмыльнулся Мэл. — Тоже красотка. Даже когда обливает тебя презрением.

— Значит… Не Эмма забрала свою машину?

Мэл оглянулся на Джека.

— Нет, другая. Мисс Браун. — Мэл отхлебнул пива. — Та, что говорит «благодарю вас», а слышится «пошел к черту».

— Моя Паркер, — подтвердил Дел.

— Истязательница машин так же хороша, как те две?

— Они все красотки, — пробормотал Джек.

— Жаль, что я ее не видел.

— Прежде чем я отколочу Мэла за похотливые мысли о моих сестрах — биологической и названых, — сказал Дел, — сыграем в карты.

— Идите, я догоню.

Мужчины неторопливо направились к покерному столу, а Джек выудил из кармана мобильник, чтобы проверить электронную почту.

Была уже почти полночь, когда Эмма вернулась домой. За обсуждением свадьбы Мак время пронеслось незаметно. И, несмотря на поздний час и легкое головокружение от выпитого шампанского, усталость совершенно не чувствовалась.

Господи! Макензи выходит замуж! Эмма словно воочию видела, как прекрасна будет Мак в своем роскошном платье с цветочным каскадом в руках. И рядом они, три ее лучшие подруги: Паркер в платье цвета осеннего золота, Лорел — в оранжевом, Эмма — в красновато-коричневом. И цветы. Море цветов, переливающееся всем многообразием осенних красок.

«Эта свадьба станет для нас серьезным испытанием, — думала Эмма, поднимаясь наверх. — Паркер права, действительно давно пора начать планирование. Нелегко провести свадьбу, будучи ее главными действующими лицами. И непривычно. Понадобится гораздо больше помощников, но мы не просто справимся, мы устроим незабываемое торжество. Это будет наша лучшая свадьба».

Эмма на одном дыхании совершила свой ежевечерний ритуал и, разглаживая шелковистые простыни, мысленно похвалила себя: «Ах, какая зрелость, какая поразительная выдержка. Вечер с подругами — бизнес и удовольствие — и никакого пренебрежения к столь важному делу, как регулярный уход за собой. Да, я очень разумная, взрослая женщина. Наверное».
Скрестив пальцы, Эмма метнулась из спальни в кабинет, включила компьютер и щелкнула по клавиатуре, открывая последнее письмо Джека.

— Вот! Так я и знала!

«Ты пользуешься запрещенными приемами. Но за сюрпризы спасибо. Я их люблю, особенно разворачивать, а потому предвкушаю, как буду снимать с тебя тот плащик. Не спеша — сюрпризы не любят спешки — я буду снимать его, медленно, очень медленно, дюйм за дюймом».

— О боже!

«Освободив тебя от плаща, я буду смотреть долго-долго. А потом медленно-медленно, дюйм за дюймом, едва касаясь кончиками пальцев, буду изучать твое тело.

Когда, Эмма?»

— Почему бы не сейчас?

Она закрыла глаза и представила, как Джек освобождает ее от скользящей черной ткани плаща, который, кстати, существовал лишь в ее воображении. В комнате, освещенной мерцающими свечами. Играет музыка, тихая и чувственная… отзывающаяся в крови барабанной дробью. Взгляд Джека адским пламенем обжигает ее кожу. Его ладони, сильные, уверенные, медленно следуют за этой огненной дорожкой, и бархат скользит вниз по ее рукам, пока…

— Глупость какая. — Эмма распрямилась, откинулась на спинку стула.

Хм, может, и глупость, но она умудрилась возбудиться… Или позволила Джеку возбудить себя. Придется отплатить ему той же монетой.

«Я не прочь поиграть и не возражаю против запрещенных приемов. Сюрпризы развлекают, и, пожалуй, еще веселее самой выступить в роли сюрприза. Меня разворачивают медленно. Пальцы терпеливо развязывают бант, ладони осторожно, очень осторожно разводят полы плаща, чтобы увидеть то, что ждет внутри.

И иногда мне хочется, чтобы эти пальцы просто срывали преграды. Быстро, и алчно, и, может, немного грубо.

Скоро, Джек».

И больше никаких «если». Просто «когда».

Динь усердно трудилась над очередным заказом, когда Эмма закончила фигурную стрижку трех кустов и переключилась на свои заметки и эскизы.

— К пятнице шесть букетов, включая тот, что будет бросать невеста. Шесть композиций на пьедесталах, восемнадцать центральных композиций на столы, шар из белых роз, гирлянды и фестоны для перголы, — бормотала она, просматривая список. — Динь, ты мне понадобишься в четверг часа на три, скорее даже на четыре.

Динь звонко щелкнула жвачкой.

— Сегодня у меня свидание, и, надеюсь, удачное. Пожалуй, часам к двенадцати я сюда доберусь.

— Если сегодня задержишься до четырех, отлично. Еще четыре часа в четверг. Пять, если хочешь. На четверг я вызвала и Тиффани, а Бич обещала мне всю пятницу. Если бы и ты пришла в пятницу с утра на сколько сможешь, я была бы тебе очень благодарна. Начнем оформление вечернего приема в три часа. В субботу два торжества. К первому придется приступить в восемь. Естественно, утра, Динь.

Динь закатила глаза, но ни на секунду не прекратила ловко обрезать шипы.

— К разборке оформления первого торжества приступим в три тридцать, а второе должно быть полностью готово к пяти тридцати, — продолжала Эмма. — В воскресенье у нас очень пышный прием, единственный, начало в четыре часа. Оформлять начнем в десять — десять тридцать.

— Я постараюсь втиснуть в этот жуткий график жалкие остатки моей личной жизни, — подвела печальный итог Динь.

— Ты справишься, Давай я отнесу то, что ты закончила, в холодильник и соберу цветы для композиций. — Эмма подхватила первый контейнер, обернулась. — Ой, Джек… Привет.

— И тебе привет. Как дела, Динь?

— Эмма рабов не жалеет.

— Да, Динь — жертва жестокого обращения, согласилась Эмма. — Можешь утешить ее, а я пока оттащу это в холодильник.

Эмма с трудом подавила вздох. Господи, как же аппетитно Джек выглядит в рабочей одежде: в тяжелых ботинках, застиранных джинсах, в рубашке с закатанными до локтей рукавами. Так бы и укусила.

— Давай помогу.

Джек подхватил второй контейнер и зашагал к холодильнику.

— Мы страшно заняты. Прием на выезде в середине недели и четыре торжества в конце. Воскресная свадьба чудовищна… в смысле грандиозна. — Эмма поставила контейнер, жестом разрешив Джеку избавиться от своего. — Теперь я должна…

Одним быстрым движением Джек сгреб ее, развернул к себе и оторвал от пола. Эмма обхватила его за шею, то ли в поисках поддержки, то ли не в силах больше сдерживаться, и трудно сказать, чьи губы оказались более алчными.

Желание и удовольствие, жадность и нетерпение пропитывали все ее тело, точно как густой аромат цветов пропитывал окружающий воздух. Одного укуса точно мало, успела подумать она, но торопиться ей не хотелось. Ей хотелось дегустировать не спеша.

— Эта дверь изнутри запирается? — прохрипел Джек.

Эмма погрузила пальцы в его шевелюру.

— Какая дверь?

— Эмма, ты меня убиваешь. Давай просто…

— Ах, эта дверь. Нет. Подожди. Черт. Еще разочек. — Эмма обхватила его лицо ладонями и опять жадно впилась губами в его губы, впитывая его вкус и запах, затем медленно отстранилась. — Сейчас нельзя. Динь и… — Не скрывая сожаления, она вздохнула и огляделась по сторонам. — Да и места здесь нет.

— А когда она уйдет? Я вернусь.

— Я точно не знаю, но… подожди.

Теперь Джек обхватил ее лицо и заглянул в ее глаза.

— Почему?

— Я… мне не приходит в голову веская причина. Кажется, в последние секунды я потеряла тысячи мозговых клеток. Я не помню, занята ли я вечером, Мне начисто стерло память.

— Я вернусь в семь. Привезу еду. Если ты не позвонишь и не отменишь. В семь. Здесь.

— Ладно. Хорошо. Я проверю ежедневник, когда снова смогу соображать. Но…

— В семь, — повторил Джек и опять поцеловал ее. — Если захочешь поговорить, мы поговорим.

— Только короткими предложениями и одно-двусложными словами.

— Думаю, мы справимся. — Промелькнувшая на его лице улыбка словно подбросила дров в тлевший в ней костер. — Тебе отсюда что-нибудь нужно?

— Да, но я не могу вспомнить, что именно. Дай мне секундочку. — Эмма провела руками по волосам, закрыла глаза. — Так, вспомнила. Это и это. Донесешь, и уходи. Я не смогу работать, если буду думать о тебе… О сексе. О чем угодно.

— Расскажешь мне. В семь, — повторил Джек, помогая ей вынести цветы.

— Я, да, с этого и начнем, — сказала она, когда он поставил цветы у ее рабочего стола. — Когда я буду не так… занята.

— Отлично. — Джек смотрел ей в глаза еще пару секунд, затем повернулся к ее помощнице: — До встречи, Динь.

— Не сомневайся. — Динь обрезала еще несколько стеблей, поставила их в контейнер. За это время Джек успел ретироваться.

— И давно вы этим занимаетесь?

— Чем занимаемся? Не выдумывай. — Качая головой, Эмма повернулась к полкам, выбрала подходящую вазу для каминной композиции. — Ничего подобного.

— Если станешь отрицать, что он обслюнявил тебя у холодильника, я назову тебя лгуньей.— Не понимаю, почему ты… — «Глупо», — оборвала себя Эмма, доставая флористический оазис. — Как ты догадалась?

— Ты вернулась с совершенно пьяными глазами, а он был похож на парня, которому удалось поклевать, хотя он мечтал откусить большой кусок.

— Откусить. Ха-ха.

— И чего ты тянешь? Он высший класс.

— Я… мы… Знаешь, секс меня не смущает. То есть разговоры о сексе, потому что, если сам секс не смущает хотя бы немного, ты что-то теряешь. Но сейчас я в замешательстве.

Хотя в этом потоке слов трудно было уловить какой-то смысл, Динь кивнула с мудрым видом.

— Связи с друзьями имеют одно преимущество: ты хорошо знаешь, с кем падаешь в койку.

— Вот именно. Но может возникнуть неловкость, верно? После.

— Только если кто-то из вас наделает глупостей. Поэтому мой тебе совет — не будь дурой.

— Как ни странно, очень разумный совет. — Эмма положила оазис в раствор, чтобы он как следует пропитался. — Я должна свериться с ежедневником.

— Валяй. На твоем месте я вписала бы туда свидание! — крикнула Динь ей вслед. — И тогда завтра ты будешь не просто цветочницей, а счастливой цветочницей.

— Еще один плюс.

— Ежедневник подсказал, что вечер свободен. Строчки после пяти часов зачеркнуты одним большим крестом — напоминание не поддаваться на самые настойчивые приглашения. К тому же свидания требуют столько подготовительной работы… Но ведь сегодня не настоящее свидание. Джек приедет, привезет еду, а там… а там будет видно. И не нужно переодеваться, не нужно думать, что надеть, и…

— Боже, кого она обманывает? Конечно, и думать она будет, и психовать. И что бы ни произошло между ней и Джеком, она не должна оставаться в рабочей одежде и с позеленевшими от стеблей и листвы ногтями.

— Да! Обязательно освежить цветы и свечи в спальне… и, пожалуй, принять ароматную, пенистую ванну, чтобы хоть немного расслабиться. Разумеется, красивый наряд — очень важный момент столь многообещающего вечера… даже не столько сам наряд, сколько то, что он скрывает.

— Эмма закрыла ежедневник и, продумав детали, пришла к выводу, что ненастоящее свидание требует гораздо больше трудов, чем настоящее. Она поспешила обратно к своим цветам. Свидание свиданием, однако нельзя разочаровывать клиентов. Клиентам — только лучшее. А до семи останется полно времени. Она успеет подготовиться идеально, но так, что Джеку и в голову не придет, как она старалась поразить его.
9

Эмма остановилась на воздушном платье с набивным рисунком и коротком кардигане. Получилось просто и мило, а то, что она надела под платье, убивало наповал.

Довольная результатом, Эмма в последний раз покрутилась перед зеркалом и обвела взглядом спальню. Свечи, розы, лилии. Романтическое освещение, романтические ароматы. В плеере компакт-диск с романтическими мелодиями. Подушки взбиты, шторы опущены. Очень женственно, очень соблазнительно. Есть чем гордиться. Не хватает только того самого, единственного мужчины.

Эмма спустилась вниз, убедилась, что и здесь полный порядок. Винные бокалы, свечи, цветы. И снова музыка, тоже тихая, но более ритмичная, чем дремлющий в спальне микс. Эмма включила плеер, уменьшила громкость, обошла комнату, зажигая свечи.

Они выпьют вина, поговорят. Потом поужинают и еще поговорят. Им всегда было легко разговаривать, и вряд ли сегодня возникнут какие-то проблемы, хотя и Джек и она прекрасно понимают, к чему все идет. Итак, они поговорят, расслабятся, просто насладятся компанией друг друга, прежде чем…

Эмма повернулась к распахнувшейся двери, пытаясь подавить нервозность…

— Лорел?

— Привет, Эм. Ты не могла бы собрать мне парочку… — Лорел резко остановилась, выгнула брови, обвела взглядом комнату. — У тебя свидание. У тебя свидание с сексом.

— Что на тебя нашло? С чего ты взяла?

— Послушай, подруга, сколько мы знакомы? По-моему, вечность. Ты поставила новые свечи. Включила чувственную музыку.

— Я все время ставлю новые свечи, и я обожаю этот микс.

— Дай-ка взглянуть на твое бельишко.

Эмма выдавила смешок.

— Ни в коем случае. И за парочкой чего ты пришла?

— Это подождет. Ставлю двадцать баксов, на тебе сексуальное белье. — Лорел подошла, потянула вырез платья Эммы, но получила по руке.

— Отстань.

Лорел потянула носом.

— Ты приняла ароматическую ванну. Я чувствую.

— Ну и что? Свидания для меня не редкость. И иногда они заканчиваются сексом. Я взрослая женщина. И я не виновата, что у тебя полгода не было секса.

— Пять месяцев, две недели и три дня. Но кто считает? — Лорел снова замерла, театрально вдохнула ароматный воздух и ткнула пальцем в Эмму. — У тебя интимное свидание с Джеком.

— Хватит! Ты прекратишь, наконец? Ты меня бесишь!

— Когда он придет? Каков план?

— Придет скоро, а над планом я еще работаю. Твое присутствие в мой план точно не входит, поэтому выметайся немедленно.

Наплевав на приказ, Лорел сложила руки на груди.

— Не уйду, пока не выясню, это белое белье «я хорошая девочка, но могу и пошалить» или черное «я надела его только для того, чтобы большому мальчику было что срывать».

Эмма закатила глаза.

— Красное с черными розочками.

— Боюсь, придется вызывать «Скорую помощь». Если завтра ты еще сможешь функционировать, сделай три мини-композиции. У меня консультация, и весенние цветы поднимут настроение клиентке.

— Обещаю. Иди домой.

— Ухожу, ухожу.

— Ты точно завернешь к Мак, чтобы почесать язык, а потом все выложишь Паркер, — обвинила Эмма подругу.

Лорел задержалась у двери, заправила за ухо упавшую на щеку прядь.

— Естественно. А еще попрошу миссис Грейди приготовить на завтрак фриттату. Мы хорошенько подкрепимся и выслушаем все подробности.

— У меня завтра ни одной свободной минутки.

— У меня тоже. Итак, в семь утра. Завтрак и краткий секс-отчет. Желаю удачного свидания.

Эмма смиренно вздохнула и решила выпить бокал вина, не дожидаясь Джека. «Беда с друзьями в том, что они очень хорошо тебя знают, — размышляла она, направляясь на кухню. — Свидание с перспективой секса, чувственная музыка, сексуальное белье. Никаких тайн между друзьями…»

Эмма застыла с бутылкой в руке. Джек — друг. Джек ее очень хорошо знает. А что, если…

— О, черт!

Она щедро плеснула вина в большой бокал, но не успела сделать и первый глоток, как услышала стук в дверь.

— Слишком поздно. Слишком поздно что-либо менять. Придется пустить все на самотек и справляться с последствиями, — как молитву прошептала она, отставила вино и направилась к двери.

Джек тоже переоделся. Слаксы вместо джинсов, накрахмаленная сорочка вместо рабочей рубахи. Большая коробка с едой из ее любимого китайского ресторана и бутылка ее любимого каберне. Мило, очень мило. И, вероятно, еще одно преимущество давней дружбы.
— Ты не шутил, когда обещал еду. Спасибо, — сказала она, забирая коробку.

— Ты любишь всего понемножку — обычно очень понемножку, — поэтому я взял ассорти. — Джек обхватил ее за шею и наклонился, чтобы поцеловать. — И снова здравствуй.

— Привет. Я только что налила себе вина. Могу и тебе налить.

— Не откажусь. Как работа? — спросил он, следуя за Эммой на кухню. — Днем ты была по уши в цветах.

— Сделали все, что планировали. Теперь несколько дней даже передохнуть будет некогда, но и это мы переживем. — Эмма плеснула вина во второй бокал и протянула Джеку. — Как поживает летняя кухня?

— Потрясающе. Сомневаюсь, что клиенты будут ею пользоваться, но хвастаться точно будут. Нам надо поговорить о твоей переделке. Я оставил Паркер законченный проект для Мак и предварительные наброски для тебя. Побывав в твоем холодильнике, я понял, почему тебе необходима вторая холодильная камера. Кстати, мне нравится твое платье.

— Спасибо. — Пристально глядя на Джека, Эмма отпила вина. — Думаю, нам не только об этом надо поговорить.

— С чего ты хочешь начать?

— Я думала, что нам надо поговорить о многом, но поняла, что все сводится к двум пунктам, и у обоих один корень. Мы друзья. Джек, мы друзья, не так ли?

— Мы друзья, Эмма.

— Итак, первое, я думаю, что друзья должны говорить друг другу правду. Быть честными. Если после сегодняшнего вечера мы поймем, что это не то, чего мы ждали, — или любой из нас почувствует, что, ну, было очень мило, только с меня хватит, — мы должны честно так и сказать. И никаких обид.

Разумно, откровенно, прямолинейно. Идеально.

— Я согласен.

— Второе — мы остаемся друзьями. — В ее голосе послышалось волнение. — Это самое главное. Что бы ни случилось, как бы ни повернулось, мы должны пообещать, что останемся друзьями.

Не только друг с другом, но и со всеми, с кем связаны. Джек, мы можем назвать это просто сексом, но секс — это вовсе не просто. Во всяком случае, не должно быть просто. Мы нравимся друг другу. У нас прекрасные отношения. Я не хочу, чтобы все это изменилось.

Он провел ладонью по ее волосам.

— Дадим клятву верности или поклянемся на крови? — спросил Джек, рассмешив ее. — Это я могу обещать. Потому что ты права. Друзья. — Он поцеловал ее в одну щеку, потом в другую, легко потерся губами о ее губы.

— Друзья. — Она повторила его ритуал, и теперь они стояли, глядя друг другу в глаза, почти соприкасаясь губами. — Джек? Как мы сдерживались все эти годы?

— Если бы я знал, черт побери. — Он снова легко провел губами по ее губам и, взяв за руку, повел к лестнице. — Мы были на побережье.

— Что?

— Мы ездили на побережье на неделю. Все мы. Кто-то из друзей Дела пустил нас в свой дом — или то был дом его родителей? — в Хэмптонсе. Летом, перед тем, как вы начали свой бизнес.

— Да, я помню. Мы отлично провели время.

— Однажды утром я проснулся очень рано, не смог снова заснуть и вышел на пляж. И увидел тебя. Казалось, вечность, а на самом деле секунду или две я не понимал, что это ты. Ты была в таком длинном шарфе, повязанном на талии, очень ярком, многоцветном, и он развевался вокруг твоих ног. А под шарфом был красный купальник.

— Ты… — У нее перехватило дыхание. — Ты помнишь, в чем я была?

— Да, помню. И помню, что твои волосы были длиннее, чем сейчас. До середины спины. Сумасшедшие развевающиеся кудри. Босые ноги. Золотистая кожа, яркие цвета. У меня просто сердце остановилось. Я подумал: это самая прекрасная женщина, какую я когда-либо видел. И я хотел ту женщину так, как никого никогда не хотел раньше. — Джек умолк, чуть повернул голову и увидел ее широко раскрытые глаза. — А потом я понял, что это ты. Ты шла по кромке воды. Волны пенились вокруг твоих босых ступней, лодыжек, а я хотел тебя. Мне казалось, что я свихнулся.

Эмма поняла, что в какой-то момент перестала дышать. Перестала соображать. Она и не хотела соображать.

— Если бы ты подошел ко мне и посмотрел на меня так, как смотришь сейчас, я не смогла бы тебе отказать.

— Я ждал не зря. — Он поцеловал ее долгим, глубоким поцелуем, вошел с ней в спальню, заметил и цветы, и свечи. — Красиво.

— Думаю, даже ради друга не мешает иногда постараться. — И чтобы успокоиться и создать настроение, Эмма взяла зажигалку, обошла спальню, зажигая свечи.

— Еще лучше, — улыбнулся Джек, когда она включила музыку.

Эмма повернулась к нему. Теперь их разделяла вся комната.

— Джек, я должна быть честной с тобой… как обещала. Романтика — моя слабость, как и разные ритуалы, и даже некоторая театральность. А другая моя слабость — страсть, пламенная, безумная. Я могу быть и романтичной, и страстной. Сегодня и ты можешь быть таким, каким захочешь.

Джек слушал ее, смотрел на нее, и она влекла его еще сильнее, чем в то утро на пляже. Он подошел к ней, погрузил пальцы в ее волосы, провел, словно гребнем, открывая ее лицо, очень медленно наклонился и поклялся себе сделать все, что в его власти, чтобы удовлетворить все ее слабости.

Эмма словно качалась на теплых волнах предвкушения, тело плавилось от одного его поцелуя. Глаза подернулись туманной дымкой, когда Джек подхватил ее, отнес на кровать.

— Я хочу касаться тебя бесконечно. Мне снилось, как я касаюсь тебя. — Его ладонь медленно скользнула под ее платье и поднялась по бедру. — Везде.

Джек снова поцеловал ее, теперь более жадно, более властно, а его пальцы заметались по ее коже и кружевным лоскуткам на ее теле. Эмма выгнулась ему навстречу. Джек провел губами по ее шее, по освобожденным от кардигана рукам и вдруг неожиданно перевернул ее, царапнул плечо зубами и занялся молнией на спине. Эмма оглянулась и успела заметить его загадочную улыбку.

— Эй, парень, помощь не нужна?

— Думаю, я и сам справлюсь.

— Надеюсь. Расселся тут. Я не могу ни платье расстегнуть, ни стянуть с тебя рубашку. — Под ее внимательным взглядом Джек расстегнул и снял свою рубашку. — Летом мне всегда нравилось смотреть на тебя без рубашки. А сейчас еще лучше. — Эмма перекатилась на спину. — Раздень меня, Джек. И не отпускай.

Пока он стягивал с нее платье, она, помогая, извивалась лениво, соблазнительно, и его блуждающий по ее телу взгляд искрился удовольствием.

— Ты бесподобна. — Джек провел пальцем по кружевным краям, по черным лепесткам. — Это может занять какое-то время.

— Я никуда не спешу.

Когда Джек снова опустил голову и продолжил свои исследования губами, Эмма просто погрузилась в потоки ощущений. Медленно, дюйм за дюймом, предупреждал он и сдержал свое слово. Он касался, он пробовал, он медлил, пока ее легкий трепет не превращался в соблазнительную дрожь.

Роскошное тело, отливающее золотом в свете свечей, разметавшиеся черные шелковистые кудри. Он всегда считал ее красавицей, но сегодня вечером вся эта красота была брошена к его ногам, и он мог, не таясь, наслаждаться ею. Каждый раз, как его губы возвращались к ее сочным, сладким губам, он получал чуть больше, хотя казалось, что это невозможно, и вел ее за собой медленно-медленно, все выше и выше, на самую вершину, с которой не страшно и сорваться.— Моя очередь. — Эмма рванулась к нему, обвила руками его шею, прижалась губами к его губам, чуть повернула голову, поддразнивая, исследуя сильные плечи, широкую грудь, плоский живот… добралась до молнии…

— Я сам…

— Я справлюсь.

Она справилась, толкнула его на спину, достала из тумбочки презерватив и превратила предохранительный ритуал в изысканное соблазнение. Джек дрожал от каждого прикосновения ее пальцев, ее губ и в конце концов нетерпеливо схватил ее за волосы и притянул к себе.

— Сейчас.

— Сейчас.

Эмма откинулась, изогнулась и приняла его в себя. И начала двигаться. Медленно, не сводя глаз с его лица, впитывая и запоминая каждую капельку яркого, острого, почти болезненного наслаждения, постепенно захватившего ее целиком.

Джек обхватил ее бедра, поддерживая этот мучительный ритм, задыхаясь от сияющей красоты ее разгоряченного тела, от ее сверкающих в полумраке бархатных глаз. Его сердце бешено билось, но он сдерживался, пока она не содрогнулась в оргазме, и только тогда приподнялся, стянул ее с себя, перекатил на спину.

— Теперь моя очередь. — И он мощно, резко вонзился в нее. Она вскрикнула от неожиданности. Лениво догорающее наслаждение вспыхнуло с новой силой. Изумленная, потрясенная, она встретила этот бешеный штурм на равных. Новый оргазм пронзил ее, заполонил и лишил последних сил. Беспомощная, дрожащая, она цеплялась за Джека, пока он, содрогаясь, не рухнул на нее.

Джек закрыл глаза. У него не было сил дышать. И, казалось, он потерял разум, опьяненный ее ароматом, близостью ее теперь совершенно расслабленного тела.

— Ну, поскольку мы поклялись быть честными, — наконец произнес он, — я должен признаться, что ничего особенного не почувствовал.

Эмма рассмеялась и ущипнула его за ягодицу.

— Ах, как жаль, Наверное, просто искра не проскочила.

Джек ухмыльнулся, приподнял голову.

— Никаких искр. Но взрыв устроили.

— Ха, взрыв. Мы все вокруг сровняли с землей. — Эмма с долгим вздохом провела ладонями по его спине… и ниже. — Боже, классная задница, если тебя интересует мое мнение.

— Интересует, детка, твоя тоже.

Эмма улыбнулась.

— Мы говорим друг другу комплименты.

Джек чмокнул ее в губы, затем еще, чуть нежнее.

— Ты есть не хочешь? Я умираю с голоду. Как насчет холодных китайских закусок?

— С удовольствием.

Они ужинали за ее кухонным столом, вылавливая из картонок лапшу, кисло-сладкую свинину, цыплят кунг-пао.

— Почему ты так ешь? — спросил Джек.

— Как так?

— Микроскопическими кусочками.

Пока Джек подливал ей вино, Эмма выловила одну-единственную лапшинку.

— Началось с поддразнивания братьев и вошло в привычку. Когда мы получали сладости — мороженое или конфеты, неважно, — они моментально все съедали и злились, если у меня что-то оставалось. Поэтому я начала есть еще медленнее, и чем больше у меня оставалось, тем больше они бесились. Ну, как бы то ни было, теперь я меньше ем и получаю больше удовольствия.

— Не сомневаюсь. — Джек демонстративно накрутил на вилку и отправил в рот горку лапши. — Знаешь, твоя семья усиливает твою привлекательность.

— Неужели?

— Ну, может, я не так выразился. Я хотел сказать, что они все… замечательные. — Джек остановился на этом слове, не найдя более подходящего. — Замечательные.

— Мне повезло. Из нас четверых, даже шестерых, включая тебя и Дела, только у меня полный комплект. Брауны были потрясающие. Ты не очень хорошо их знал, но я выросла здесь, я проводила здесь почти столько же времени, сколько дома. Они были удивительные. Когда они погибли, мы все были раздавлены горем.

— Я видел, как страдал Дел. Мне Брауны очень нравились. Они были веселыми, интересными, радушными. Так неожиданно потерять родителей, сразу обоих, страшнее и быть не может. Дети тяжело переживают развод, но это…

— Я знаю. Я видела, как переживала развод родителей Мак, когда мы были маленькими, а потом это случилось снова. И снова. А для Лорел развод родителей вообще был как гром среди ясного неба. Теперь она практически не видится с ними. И тебе, думаю, было нелегко.

— Да, конечно могло быть гораздо хуже. — Джек пожал плечами, не переставая поглощать еду. Он не любил вспоминать. Зачем ворошить столь болезненные воспоминания, если ничего нельзя изменить? — И мать, и отец изо всех сил старались не рвать меня на части и умудрились расстаться цивилизованно, даже сохранили дружеские отношения.

— Твои родители хорошие люди и оба любят тебя. Это очень важно.

— Мы ладим. — Он научился довольствоваться этим. — И лучше всего мы ладим на расстоянии. У матери вторая семья, у отца тоже. — Джек безразлично пожал плечами, хотя до сих пор не смирился с тем, что родители так легко пошли каждый своей дорогой и построили себе новую жизнь. — Все сильно упростилось, когда я уехал в колледж, и стало еще лучше, когда я решил перебраться сюда. — Он отхлебнул вина. — А твоя семья как единое целое. Вас не разорвать… Ты расскажешь им о нас?

Эмма моргнула от неожиданности.

— Я… я не знаю. Если спросят. Но не представляю, почему кто-то из них вдруг начнет спрашивать.

— Может получиться неловко.

— Джек, ты им нравишься. И они знают, что я занимаюсь сексом. Может, они удивятся. Я сама удивляюсь. Но вряд ли возникнут проблемы.

— Хорошо. Хорошо.

— Девчонки точно не возражают.

— Девчонки? — Дымчато-серые глаза чуть не выскочили из орбит. — Ты им сообщила, что собираешься спать со мной?

— Ну, мы же девчонки, Джек, — холодно сказала Эмма.

— Верно.

— И я думала — раньше думала, — что ты и Мак были вместе.

— Что?

— Ну, я так думала. И пришлось сказать ей из-за Правила. А к тому времени, как мы прояснили ситуацию, все уже знали, что я думаю о тебе и сексе в одном предложении.

— Я никогда не спал с Мак.

— Теперь я это знаю. А тогда не знала. И еще я знаю, что ты целовался с Паркер.

— Давным-давно. И не по-настоящему… Ладно, целовался, но не сработало.

Джек выловил из картонки кусок свинины.

— И еще ты целовал миссис Грейди. Ты потаскушка… потаскун.

— А вот с миссис Грейди могло сработать. Жаль, мы не уделили этому достаточно времени.

Эмма ухмыльнулась, поковырялась в цыплятах.

— А что думает Дел?

— Обо мне и миссис Грейди?

— Нет. О тебе и обо мне. В этом смысле.

— Не знаю. Я не девчонка.

Эмма замерла, не донеся бокал до рта.

— Ты с ним не говорил? Он же твой лучший друг.

— Мой лучший друг надрал бы мне задницу за одни только мысли о тебе, не говоря уж о том, что мы только что проделали наверху.

— Он тоже знает, что я занимаюсь сексом.

— Не уверен. Он переносит это в другое измерение. Эмма из другого измерения занимается сексом. — Джек покачал головой. — Ты нет.— Если мы будем спать друг с другом, я не собираюсь скрывать это. Дел узнает. Лучше поговори с ним до того, как он узнает. Потому что если ты ему не скажешь, а он узнает, то он точно надерет тебе задницу.

— Я что-нибудь придумаю. И раз уж мы затронули эту тему, я хочу уточнить еще кое-что. Поскольку мы теперь вместе в этом смысле, я хотел бы знать, что мы не вместе с кем-то еще в этом смысле. Проблема?

Эмма отпила вина. Интересно, почему он счел нужным это уточнять?

— Дадим клятву верности или поклянемся на крови? — Джек рассмеялся, но Эмма даже не улыбнулась и сделала еще один глоток. — Если я сплю с мужчиной, то не сплю больше ни с кем. Это не только нечестно и противоречит моим принципам, но еще и слишком хлопотно.

— Хорошо. Значит, ты и я.

— Ты и я, — повторила она.

— У меня завтра встреча с клиентом на площадке в семь утра. — «Вот оно, — подумала Эмма, — завтра рано вставать, детка, все было великолепно, я тебе позвоню…» — Придется вставать в пять. Не возражаешь, если я останусь?

Эмма улыбнулась:

— Не возражаю.

Когда глаза наконец начали слипаться, Джек обнаружил, что Эмма любит прижиматься и обвиваться. Он же предпочитал пространство. Пространство оберегает мужчину от привязанностей — в прямом и переносном смысле. Однако на этот раз он понял, что не возражает.

Эмма провалилась в сон, как камень, брошенный в пруд. Только что бодрствовала, а в следующее мгновение уже спала мертвым сном. Сам же Джек засыпал медленно, пока тело расслаблялось, прокручивал в голове события прошедшего дня, продумывал день следующий.

Итак, он лежал в полудреме, а спящая Эмма обвивала одной рукой его талию, просунув одну ногу между его ногами и устроив голову у него под мышкой.

Часов через шесть Джек проснулся почти в той же позе от писка будильника своего сотового телефона. И от аромата ее волос. А потому первая его разумная мысль была о ней.

Он попытался высвободиться, не разбудив ее, но она только прижалась к нему теснее. И хотя его тело бодро отреагировало, он повторил попытку.

— Мммммм? — промычала Эмма.

— Прости, мне пора.

— Который час?

— Пять с минутами.

Эмма вздохнула, потянулась к нему и прошептала:

— У меня еще час. Жаль, что у тебя его нет.

Несмотря на высказанные сожаления, Эмма лениво гладила его задницу.

— В данной ситуации я нахожу два преимущества, — глубокомысленно заявил он.

— И какие же?

— Первое — поскольку ты босс, тебя не уволят за опоздание. И второе — моя привычка возить в багажнике сменную одежду. Если я поеду прямо отсюда, то у меня есть почти час.

— Очень удобно. Хочешь кофе?

— И кофе тоже, — согласился он, перекатываясь на нее.

Нора РОбертс