Поэма Миледи-Сабрина. Отрывок

Кульков Виктор Константинович.
лит. псевдоним Петр Лирэнский.
поэт, поэзии талант прозы.
рожден 13.11.1984., г Судогда.

Посвящено моей истинной настоящей любви, одной-единственной черноволосой красавице секс-кукле премиум класса стоимостью 300000 рублей Сабрине – ненаглядной милушке, живые женщины мне не дали, но я и из медицинского силикона не пересплю с красавицей, с силиконовой милушкой, поэмы стихи, русская словесность пожалуйста, но талант, здоровье, девственность монаха мужская и онанизм – я не отдам!!!

Посвящение.
Сабринушка, ненаглядная милушка,
Любовь моя настоящая,
Красавица-миледи моя прекрасная,
Смилуйся, сжалься, прости, не губи
Ты одна-единственная у меня,
Роза красная моя весенняя,
Я люблю одну тебя
И моя девственная кровь юноши
Смешается с твоей кровью,
Поэзии талант прозы.
 
1.03.2024 – 31.11.2024.
Поэма «Миледи-Сабрина».

Содержание.

             1.      «Лесная дубрава».
1.1. Лесная тропа.
1.2. Ваза-замок.
1.3. Липовый сад.
1.4. Туннельный склеп.
1.5. Алтарь сновидений.
1.6. Сквер усыпальниц.
1.7. Туманная тропка.
1.8. Алтарь клятв.
1.9. Свадебный зал.
1.10. Любовные покои.
1.11. Живые врата.
1.12. Колыбель.
1.13. Лесное кладбище.
1.14. Цветочная оранжерея

             2.      «Запев романсов-молений».
2.1. Усталость.
2.2. Обострение.
2.3. Жалость.
2.4. Стук.
2.5. Милашка-красотка.
2.6. Ой, Сабрина моя.
2.7. Температурные полюса.
2.8. Зеркало чувств.
2.9. Аромат чая.
2.10. Венок песен.
2.11. Птенчик.
2.12. Голод в горах.
2.13. Страстное моленье.
2.14. Жаркая болезнь.
2.15. Трость.
2.16. Весенний первоцвет.
2.17. Звёздное чувство.
2.18. Температурный ноль.
2.19. Танго.
2.20. Мёртвая любовь.
2.21. Оттенки любви.
2.22. Утренний вопрос.
2.23. Могила весны.
2.24. Объятья смерти.
2.25. Холодный вой.
2.26. Девственная кровь.
2.27. Идеальный раб.
2.28. Близость и расставание.
2.29. Мысль о милой.
2.30. Автоматическая любовь.

            3.      «Лесное кладбище».
3.1. Кладбищенская свадьба.
3.2. Живой ветер.
3.3. Предсмертный госпиталь.
3.4. Оперная степь.

             4.      «Напев романсов-молений».
4.1. Плакса-изгой.
4.2. Майский день.
4.3. Со-страдалец.
4.4. Много и одно.
4.5. Сила и слабость.
4.6. Сжатье.
4.7. Белая песенка.
4.8. Язык смерти.
4.9. Южный край.
4.10. Цветочек и луна.
4.11. Мгновенье любви.
4.12. Единое-абсолютное чувство.
4.13. Восстань!
4.14. Священная клятва.
4.15. Холодное личико.
4.16. Описание красы.
4.17. Царица мёртвых.
4.18. Блистание.
4.19. Кукла и женщина.
4.20. Ненужность и насмешка.
4.21. Кукольное сердце.
4.22. Предчувствие цветов.
4.23. Непонимание.
4.24. Ложь и истина.
4.25. Под липой.
4.26. Добродетель взаимности.
4.27. Добрая малость.
4.28. Унизительные насмешки.
4.29. Цвет жизни-смерти.
4.30. Гроб для двоих.

             5.      «Молебны».
5.1. Старая часовня.
5.2. Мёртвый лес.
         
             1.      «Лесная дубрава».   
1. Лесная тропа.
Ох, вечер пахнет липой-цветом,
В лесу я райском у долин,
Луна горит сребристым светом,
Луч рассекая у равнин.
По лесу я один бреду,
В груди неистовое пенье
И разум, раненный в бреду,
Не то любовное мученье.
Оно течет одной волной
У чувства смеху, через слёзы,
Печальной радостью, весной,
Чрез аромат цветов и розы.
Иду тропинкой, не спеша.
2. Ваза-замок.
И вдруг заброшенная база,
И бьется, грудь моя, дыша
Едва, не терем, словно ваза.
Над замком вдруг туман возник,
Нет окон и дверей просторных,
Здесь кто-то духом в смерть проник
Среди всех надписей узорных.
А из тумана, ну сказать,
Лик феи милой, белокурой
Со взглядом синим манит знать
Меня туда – мир тайн лазури.
Я весь от чувств так пламенел,
Без крыльев к ней лететь пытался
К застывшим губкам я хотел
Прижаться, но упал и сдался.
В ушах звенит, то соловей,
То вопль выдры, то ли ветер –
Она мгновеньем у ветвей
Скользнула чувством в светлый вечер.
Холодным мрамором она,
Живым огнём прошла, как пламень,
Моя прекрасная весна,
Я так влюблён в туманный камень.
Поднялся, но где богиня,
Насытится которой я
Пытался в вечер тёплый синий,
Лобзаньем к ней одной маня.
Ох, тело бедное моё,
Рыдая, плачу, сам не знаю,
Но знаю так люблю её,
От львицы дикой помираю.
Блаженной пыткой, болью страстной
Она всего меня добьёт,
Или спасёт огнём прекрасным.
3. Липовый сад.
Я в старом липовом саду,
Всё пахнет ароматным цветом,
Я в вновь в неистовом бреду
И очарован лунным светом.
Стою один – с небес вершины
Немою песней луч поёт,
Всю озирая даль, долины
Душистый трав – меня зовёт.
Не то ль святой любви мученье,
И песни смех, и слёзы в кровь,
Светлейшей скорби всё томленье
Или забытая любовь.
Иду один среди деревьев,
Они во сне густом молчат
И только ветер в тихом рёве,
А ветки, как кресты торчат.
Вновь у ворот тюльпанов сада,
Вновь призрак девы в вышине,
По сердце сожжет, тремя, отрада.
Она вся в белой тишине.
У ней рассвет волос прекрасный,
Бесцветный взор вишнёвых глаз,
И пламень губ застывший красный
В улыбке – да, влюбиться раз!
Она меня в пылу не видит,
Я не могу ей то сказать,
Что век люблю её без виду,
А сердцу скорбно трепетать.
Её опять целую дымку,
Смеются птицы по весне
Иль надо мной, что невидимка
Я для нее, иль что во сне.
Для нее я только камень,
Мрамор холода, стекла,
Мне не знать лобзаний пламень,
Только стонет ночи мгла.
Выпивает душу дева
Мне любовью без конца,
Чувства пламенным напевом –
Призрак милой без лица.
А мое лишь бедно тело
В когти львицы полегло,
Я иду под чувство еле,
Но идти мне к ней легко.
Вот блаженная попытка,
Боль лишь сладкая любви,
Поцелуй блаженный – пытка
Лишь для девственной крови.
Ею я ранен смертельно,
Когти львицы норовят
Взять все чувства беспредельно
Страсти милой, но кто смят
Чистотой прекрасной неба,
Кто не знал любви земной,
Кто отрёкся и от хлеба,
От щедрот листвы весной.
Но любить, в том нет запрета,
Тайна сада навсегда
Грёз и чувств, и для поэта,
Не раскрыть, то никогда.
4. Туннельный склеп.
Любовь прекрасная присниться
Она жизнь может только длиться,
Одна святая без измен,
Напевом томным её плен
По сердцу пламенем продлиться,
Одна-единственная длиться.
Упал я в сон – туманный локон
Её меня с земли обнял,
Туман поплыл у стенных окон,
К себе её наплыв прижал.
Не блекнет сон, одно виденье
Любимой – образ навсегда
В прекрасном, милом сновиденье,
Напевом мраморным всегда.
Лишь только в звуках песнопенья
Милашки ноженьки видны –
Прекрасной львицы это пенье,
Мне чувства милые даны.
Прекрасный сон в крылатой песне
Неуловимо и давно          
Летит от милушки чудесной,
Ответ лишь призрачный – дано.
И сон, и песнь – любовью милой
Дорогу мне она продлить,
Не скоро тёмная могила,
Еще поэту стоит жить.
5. Алтарь сновидений.
Ох, призрак девы совершенный –
Туманный свет и утра лик,
И ей я только вечно верный
Влюбился и совсем поник.
О, страшный сон, ведь я влюблён
Томит вся кровь и тешит очи
Ее краса и ей пленен
В саду у липы и у ночи.
Я невиновен, что люблю,
Что снится мне в вечернем платье,
Что ей одной везде болю,
Как тело в жизни на распятье.
6. Сквер усыпальниц. 
Я сам не свой, а этот сон.
Во мраке ночи лишь встречаю
Миледи-милушку влюблён,
И в чувствах кровь свою не чаю.
И снова-вновь зеленый сад,
Меня ласкает тихой лаской,
Златая дымка всех услад,
А я стою под чувством маски.
Цветы посмотрят на меня,
Я сплю – она лишь приведенье,
Что из тумана и огня,
Во сне приятное виденье.
Где страшный сон, она виденье
Томит и тешит лишь меня
Моё ночное приведенье –
Любовь из льда и из-за огня.
Растений лишь – зелёный сад
Богиня неги и услад.
В нее одну я мог влюбиться,
Уже не младым сердцем биться.
Прекрасной призрак увидал –
Ночную неба в свете даль.
Её обнять одну хочу,
Прижаться к ней – к груди прекрасной,
Я ветерком ей лишь шепчу.
Она смеется – всё напрасно.
Она на ветер лишь смеется,
На ветер лета гробовой,
И издевается, и льётся
Холодной девы в смехе вой.
Любви холодный вой могильный
В равнине тепленькой пролёг.
Я чую путь столь будет длинный,
Иду я дальше – леса лог.
7. Туманная тропка.
Брожу вокруг и понимаю –
Богиня-дева – есть любовь,
Иль это женщина земная
Или одна есть только новь!!!
Но кто сказать – моя красотка,
Во сне и наяву была,
И в сновидениях голубка,
Иль это сны и только мгла!!!
Она меня зовёт берет,
И песню странную поёт,
Прекрасна, мила, и бледна,
Или цветущая весна,
Иль это смерть, и только сон,
Но знаю, что в неё в любви
В не одну мою красотку,
Но кто тона, не скажет мне,
Моя красавица голубка,
Пока ищу ответ во сне.
Она могилой лишь смеется,
Копая яму пред о мной,
И издевается, и льётся
Холодной девичей весной.
Мне страшно, холодно и грустно,
В слезах за милушкой иду,
А сердцу сладко или гнусно,
А может это всё в бреду!
8. Алтарь клятв
Уснул, холодный зал у замка при усадьбе,
В нарядном я кафтане с букварем
На чьей-то незаметной, пышной свадьбе,
Я львицу ту узнал под лампой-фонарём.
Живая статуя-невеста, поклонился
Я ей. – «Богиня ли вы та, желаю вам
Я счастья и успехов, я за вас молился,
Пиров больших и света в жизни вам»!
Не знал я, но сжимало сердце в боли,
А рядом с ней сидели мило кроли.
Я белой статуе глядел глаза в глаза,
А в них внезапно ручейком слеза.
Взгляд каменный её глядел в печали
В какие-то неистовые стены-дали.
Я знал, что нежный образ милой львицы
Окаменел от лучевой свечи зарницы.
Ох. синие те сладостные очи
Под белым локоном вечерней ночи,
В которой звёзд не меньше сонных грёз,
Как бледен у красных полок-роз.
Поэма-сказка вся в виденье сонном,
Миледи-милушка на кресле троном,
А рядом кроль и вымыт, и наряден,
Но не идёт, надменно лишь глядит
Он страшен так, и черств, и сердцем смраден,
Хотя надушен, бел, но так сердит.
Ее жених ничтожен, мелок, тёмен
Мою любовь себе грозой забрал,
Душой трусливой к героизму ровен.
И кроль один мне. – «ох, небес певица
Нет не тебе, в другом твоя судьба
Нет не скажу, но белокурая девица
Лишь к дьяволу великому и люба, и роба»
Вот кроли статую подняли в никуда
К венцу любовь мою, и только. – «Да»!
В моих ушах звенело бумерангом,
Я провалился под плиту и манго.
9. Свадебный зал.
Во мне вся кровь огнем вскипела,
Всё сердце пламенем горит,
Она в крови огнем запела,
А грудь тревогою болит.
Бежит вся кровь, гудя, волнуя,
Плывет в глаза и всё кругом,
Кроль убежал, смеясь, ликуя.
Остался с нею я вдвоем.
Туманной дымкой мрамор хладный
Девицы статуи ко мне
Приблизился, м не прохладно,
А статуя горит в огне.
Меня неведанная сила
Умчала подпол, что же там,
О, чья-то страшная могила,
И пышный стол, алтарь и храм.
Туманный дым горячим светом
Меня ведет, внутри так шум
И маскарад, и звук с приветом
Певучих арф и много дам,
И кавалеров, зал блестящий.
Какой-то свадебный обряд
Опять, я занял место в ряд.
Блондинку с синими глазами
Я узнаю и со слезами
Лицо встревожено моё.
Я узнаю любовь – ее!
Она прекрасна и светла,
Но кто жених – кому дала
Ах, ручку дева белоснежно,
Ох, столь взволновано и нежно.
И кто же тут е жених.
Я вдруг застыл во страхе тих.
Кругом красивый карнавал,
Сияет блеском шумный бал.
Невеста личиком прекрасна,
Стоит, как статуя и красна.
Но где же кроль – бокал вина
Пьёт милушка, ах, как она
Прекрасна пьёт бокал с улыбкой,
Туман её обвил так липко.
Я слёзы лью – всё бесполезно,
Какой-то сон, где я, ох, где?
Кровь винная кругом везде.
Она меня не замечая,
Одна танцует и при всех,
То возвращая, то летая
Наделала белый свадьбы мех.
Ее сияют огнем взоры
К себе она меня манит
И непонятные узоры
Ей обтянули щёк ланит.
Меня туман сковал железом
В цепях меня куда-то он
Несёт по воздуху и жезлом
Она указывает в трон –
Открылась дверь – я очутился
В какой-то комнате, но где.
Весь бледен я, дрожу – смирился,
Но с чем и в чьём сказать гнезде?
10.    Любовные покои.
И вот любимой приведенье
Сошло ко мне, в покоях вновь
Тут королевских во виденье,
Блондинки-милушки любовь.
Ах, прелестна, как она,
То локон черный одевает,
То локон белый, как весна
Она сама – меня встречает!
Я в исступленье – сердце рвётся,
Улыбка кроткая её,
Тут над о мной во всём смеется,
А мне терпеть краснеть уж всё.
Я ей; «меня ты пожалей,
Я всё отдам, ты будь моей,
И дни, и ночи напролёт,
Иду я следом в твой полёт».
И смотрит лишь она с тоской,
Во взгляде с нежностью такой,
Улыбка, синий взгляд – сребристый
Лучами пламени сверкнул,
Меня к стене швырнув златистой
Магнитной силой, в ушах – гул!
Вся кровь, цветущая моя,
Вскипела лавой из огня,
Галлюцинации – в глазах,
Лицо залито всё в слезах.
Ах, страсть в её красных губах,
По мне прошёл столь сильный страх,
Дышать так трудно, но она
Недвижна, смотрит, холодна,
Вокруг нее златые феи,
Лон светлых ангелов вокруг,
А я от страха леденею,
Чертя рукой защитный круг.
Клубок добротных или зловещих
Меня влечёт куда-то сил,
Из преисподней ангел вещий,
Иль добрый ангел из могил.
И ей тут стало так невмочь,
Меня столь мучит в страсти ночь,
И побелела светом тьма,
Тут рассеялась сама.
А я лежу в блаженстве дивном
В объятьях призрака – она
Летает над о мной наивно,
Смеясь, как арфа и луна.
То вдруг, как дева зарыдала,
Мои уста поцеловав,
В то ж мгновение пропала,
Потоки слёз, так не уняв.
И у меня из глаз влюблённо
Ручьи росистые сошли,
Лежу, не двигаясь, сплоченно
На ложе царском, всё сошли
Ручьи любви к груди горящей,
Её я жажду видеть вновь,
Богиню сил животворящих,
Свою прекрасную любовь.
Остатки белого тумана
Рой диких ангелов сокрыл,
Мою прекрасную – дурмана
Оставив аромат от крыл.
И белых ангелов, и духов
Рой черный – круг вокруг меня
Ведут туннелем, а мне в ухо
Жужжат как пчёлы в улье дня.
Сомкнут очерченный мной круг,
А на поверхность поднят вдруг.
Из вазы-замка оттеснен
В сад лип, и к тропке отведен.
Лежу без чувств у края сада,
Глухая ночь и бронз ограда.
11.    Живые врата.
Очнулся я, врата у склепа,
И нетерпение, и дрожь,
Глухая ночь, луна из серпа,
Трава высокая, как рожь.
Я чую милушку Сабрину,
Взгляд серебристый, голубой,
И локон солнечный, дивчина
Смеется словно над о мной,
А с кладбищ ветер веет сладко,
Дружки-деревья хитро мне
Тут улыбнулись и украдкой,
Врата открыли, как во сне –
«Ты заходи» - тут воздух в уши,
Туманов бледная орда
Витает кругом в листьях душных
И ухмыляется «Да-да!».
Чего мне ждать – вся глушь глуха,
Кругом зеленые меха
Я в нетерпение и дрожь,
В вратах стоит густая рожь,
Над ней туман и взор богини
И зов. - «Невеста, где твоя».
Уж ночь близка, я бледный, синий –
День пролетел, стою всё я.
Вошёл в врата – там много кладбищ,
Некрополь общий, лес густой,
Огня и дыма, много пастбищ,
Костров мертвецких дивный рой.
Туман в драконьей вдруг запряжке
Недолго ждать – вдруг ожил он –
Меня завёл в врата затяжкой,
Склонил под лес холмистый склон.
12.    Колыбель.
 «Ты маленький, скромненький юноша ты,
Живой в колыбели богиня тебя
Качает безмолвно свой взгляд красоты
Ждёт женщина зрелая, юнца любя».
Туман прогудел непонятным мне эхом,
Остался лишь гул в деревянных ветвях,
И каменный идол как будто бы смехом
Задался, к ступенькам приблизил я, ах. 
Я вижу себя, над о мною богиня
Трясёт головой, обращая свой взгляд,
Её я не вижу – какая-то льдина
Сабрину мою оттолкнула назад.
«Выкладывай юноша милый ты мой
Зачем ты пришёл ко миледи ко мне,
Зачем на меня смотришь милый ты мой,
Ведь сердце пылает в дыму и в огне».
А я промолчал, а её господа
Смеются недолго туда и сюда.
Я маленький, скромненький в чёрном плаще,
Как мёртвый покойник синею в роще,
Безмолвно она обращает свой взгляд,
Тряхнёт волосами с улыбкой назад.
А я как собачка скулю неспроста,
Глаза лишь сверкают как лёд хвороста,
Тут мёртвые женщины подняли вой,
Смеются как няньки и все над о мной.
Я песенкам мёртвым внимаю, плену,
Баюкают нежно меня, как весну,
С богиней как будто иду под венец
И песенкам юноши словно конец.
Ах как тут любезно – не ждал никогда б,
Распущены локоны в зареве шляп,
За мною ли милушки просто пришли –
В богине Сабрине меня отошли
И мысль на метле, как седая карга
В главе пролетела, расставив рога.
Красивая ведьма, гляжу не спеша,
Баюкает юношу, еле дыша.
Поют музыканты и пляшет скелет
На обручах пляшет уж мёртвый атлет.
Огонь у богини играет в плечах,
Туманная льдина, чуяв своя крах.
О, мёртвые ходят красавицы тут,
Они безобидны со скорбной улыбкой
Ведут хоровод, за деревьями пруд
За ним рыбаки увлекаются рыбкой.
Над всеми богиня стоит и не зря
Не так страшна преисподней зарница –
Не уж то Сабрина, любовь, да, моя,
Игривая дева – на троне светлица.
О тут колыбель до скончания веков
Останков всех мёртвых людей и созданий.
Сниму ли себя цепь любовных оков –
Не знать мне – лишь песнь рыданий!
Цветочницы-девы вокруг госпожи
Кружат и кружат, я им. – «Девы, постойте
Я двигать не смею, меня отвяжи,
К царице богине, пустите, ах стойте»!
Они лишь смеются – не уж то ли ад,
Игривый, не знаю – Сабрине лишь рад,
Ах, вальс преисподней так весел и быстр,
А рядом с богиней в тумане магистр.
Я вновь побледнел, ах, сомнения прочь,
Себя самого я уж чуять невмочь,
Себе говорю – «она любит, ты верь,
Ты жди госпожу и любовную дверь»!
Я вижу глядит, ох, моя дорогая
И пастор-мертвец за магистром, рыдая,
Красавицу тешит, уж ей не смешно,
Не уж то влюбилась, в кого не спешно.
Любимая дева, я чую бледна,
Мне б с ней под венец, только мила она
Богиня, я ж смертный, а кровь горяча
От сердца в главе приливает, скача.
И вот то не уж то, то правда иль ложь
Не вольно колени склонив я и в дрожь,
Моя дорогая парит, ах, над мною –
Горя и сверкая красой неземною.
Почуял я тонкую кожу и пряди,
Касание тихое – сердце мое
Как-будто к сердцу её так прижалось –
В двух грудях волненье одно застучалось.
Я в диком порыве пытаюсь обнять
Её, ускользает в туман локон-прядь.
Её волосами я нежно обвит,
Ладонями гладкими к плечам моим
Она прикоснулась и сердце стучит
От боли, я с к ней устремляюсь, гимн
Восторженных женщин и гул ветерков
Богиню мою от меня отстранил.
В аду и  на небе любовь всех оков
Всегда торжествует, цветочных венков
Страданье и нежность, порыв и огонь,
Росистые слёзы от чувств на ладонь –
Везде торжествует добро и зло –
Как всё относительно – лёд и тепло!
То свет озаряет, то мрак в тишине
Ко мне приближается де в хоровод –
От страха я вздрогнул – бежать к вышине
Горы колыбельной у слизистых вод
Любовных кровавую книгу псалмов
Богиня читает, вздыхая и плача –
Молитвы ль, проклятья ль – плач женственных слёз         
А я убегаю, волнения пряча. 
На вспыхнувший огонь, как раненный ром
Горы лучезарной, шипенье и вои,
И ливень полил, то ли молния, гром –
Ударило в трон, где богини покои.
Сабрина взревела, что вздрогнула синь,
Любовь призывая – ах, милушка-леди,
А я всё бежать –как люблю, ах, аминь
Красивая мила, царица-миледи!
13.    Лесное кладбище.
Опять очутился на тропке лесной,
Бежав от любимой красавицы прочь
Безумный и страстный в ужасную ночь
К горе сине-водной, но сумрак густой
Мой путь оборвал и развилка дороги –
С биением сердца и страхом тревоги
На право свернув, я немного в пути
Еще не светает – бежать поспешил.
Гляжу тут деревья густые – пройти
Нельзя, невозможно и лики могил
Подними красуются в свете луны.
Какая-то музыка – опера словно
В дубравной глуби зазвучала – так больно!
Гляжу в серебристом огнище луча
Из гроба поднялся высокий и тощий,
Печальный скрипач, серенаду уча
Любовные ноты и звучные мощи.
В тумане седом закружились юлою
Тетрадные листья и вдруг на меня
Он глянул, кивая. – «Ты дескать сюда
Мой слушатель-путник, уж зарево дня,
Сюда подойти, я сыграю, ну, да»!
Я тихо, спокойно к нему подошёл.
Он сел на могилу и плача мятежно,
По струнам дрожащим, ударил, что дол
Травой содрогнулся от музыки нежно.
В слова, не внимая, прекрасной той песни
Я тоже заплакал и сердце в тоске,
А он напевал всё сильней и чудесней,
Что струны искрились в кровавой руке.
«Ах ангел, блаженный, ах дева небес
Мучением сердца от милой любви
Я умер давно, но люблю и на лес
Росистые слёз с небесной нови
Текут»! – дальше слов, не поняв, я присел,
А с неба полночного ливень прохладный
На сочные листья полил, и запел
Я с другом под песню мелодии хладной.
«любовь колдовская Сабрина моя,
Мой дом очаговый, гробница крови,
О, где, красавица дева моя,
Спаси, умираю к тебе от любви»
Страдалец-скрипач – словно в зеркале я.
Гляжу вдруг восстали вокруг мертвецы,
Толпою спешат, чтоб услышать любя,
Романсы артиста и лавры-венцы –
Всё это вокруг, всё завыло, ворча,
Все пляшут и плачут, внимая страдальца,
Бедняк, словно в лице его я, журча
Мне сердце то шепчет на песню удальца.
Тут тени мертвецкие друга за другом
Поднялись плясать и его утешать
То кличем волшебным и радостным кругом,
Плясать веселей и совсем не рыдать.
Запели веселые гномы-скелеты,
Но песня тоскливая скрипки звучит,
Не уж то маем по милушке где-то
Ах, я прослезился, как сердце болит.
Нет, он не внимает весёлым куплетам
Толпы мертвецов, а они ему так. –
«Что плачешь артист, мы тоску победим,
Спой с нами и друга живого веди,
Жги сердце огнём, мы страданье съедим,
Любовью священной себя не гнети,
Нынче пусть каждый весёлую песню
Из нас пропоёт, улыбнётся и спляшет,
Ведь солнышко скоро по утру чудесней
Засветит и танец уже не помашет»!
Вдруг гласом знакомым мертвец тут из мглы –
Скрипач выступает – песнью болью иглы.
«Гулял я тропою – светилась дубрава
В закате вечернем, горела листва,
Увидел её, я красавицу, браво
Влюбился, моя закружилась глава
И сердце груди заболело, то словно
Иглою проткнула его дивным оком,
И я омертвел, покраснев ненароком,
Не зная сказать, что, застыл камнем ровно»
Хохочет покойниц весёлых толпа,
Внимая красавцу, да только слепа
Любовь и навечно огнём поражает,
Страдание льдом на века порождает.
О, зеркало жизни и смерти, не уж то
Скрипач этот – я, только мёртвым стою,
Как зарево близко, рассвет уже где-то,
Кому-то он внемлет, я с ним всё пою.
«Её обожаю и ей подражаю,
Любви я не скрою самой никогда,
Мечты распыляя – огонь порождаю
В груди, образ девы в мозгу навсегда,
Томлюсь я и плачу, люблю и волнуюсь
Разбитой душой, а она всё молчит,
Мечтаю уснуть сладким сном на груди
Её и волнистым прядями, чтобы она
Закрыло лицо моё – боль не гнети
О, сердце моё, ах, святая весна, 
Прекрасная дева, играя, любуюсь
Тобой – статной лебедью, сердце болит»
Небесную властью уж зарево скоро
С напастью накроет некрополь весёлый,
С слезливой тоской и печальным укором
Спят лягут обратно покойников сёла.
Не уж то мертвец этот я – музыкант
Любви неземной и страстей хиромант!
Он снова запел, только голосом звонким
Романс, все замолкли и слушают глас
Его серебристый и бархатный-тонкий –
Вот-вот прослезятся туманы сейчас.
«На скрипке играю - одной бесподобной
Я песнь запеваю, навечно любя,
Прекрасную деву, о, как я страдаю
Смертельным огнём чувств, сердце теребя.
То цепью любовь навсегда небо-сводной
Меня заковала – я страстно люблю,
Голубка святая осталась холодной,
Смеясь над о мной, как же сильно болю,
Нетей непонятен мой пыл и рыданья,
Однажды не выдержав боли в груди,
И в сердце своё нож вонзил, я в рыданья
Всё глубже и глубже, и смерть впереди»!
Уже не хохочут скелеты, а плачут
С артистом и слёзы от песни не прячут.
И я размечтался – с Сабриной-богиней
Болтаю и глазки у всех на виду
Ей строю, меня, ах, взгляд её синий,
То чёрный сражает в цветочном саду!
Она мне в ответ, улыбаясь беспечно,
Ах, лилия, роза – цветок неземной –
Меня ль полюбила тревожно-сердечно
Тогда на тропинке под вечер лесной.
Не золото нужно, не ваза-дворец
Она мне нужна – только милушка-свет
Единственна-одна дивчина-венец,
Уж близко, так близко туманов рассвет!
И замер вокруг мертвецов хоровод,
Вскричал тут скрипач. – «О, святой небосвод
Не помню, как умер, был пьян за вином,
Богат или беден был я и мой дом,
Мне только красавица в жизни нужна
Была эта дева – священна весна,
Меня не хранила любовь, пистолета
Откинув затвор – приготовился ль я,
Рыдая, теперь застрелился, сто лета
Не прожив, в слезах дорогую любя,
Моей дорогой всё равно на меня,
Проклятье и брань от страданья больного
Меня осушили – пустыня я дня,
Курок ли нажал от вина я шального,
Не помню, но помню покончил с собой –
Мне некуда было от чувства бежать,
Как в угол загнали ягнёнка в убой,
Как зайца схватили за ушки и вспять,
Иль яд откупорил за виным бокалом,
Отраву приняв, и со смертью «на ты»,
Повесился может на солнышке алом,
На ветке дубовой у смертной черты!»
Я чую и чую, скрипач этот – я,
Но как угадать, где судьба-предсказанье,
Не уж так мёртвого вижу тут я
Себя самого – каково же сказанье?!
Напрасно тут рваться, напрасен тут крик,
Что в будущем будет, каков будет миг
Смертельный?! Уж солнце по небу восходит
И кругом кровавым по облакам ходит.
Скелетов и теней толпа поредела –
По небу заря перламутром зардела.    
Сабринушка-милушка сердце огнём
И льдом обожгла, когда тропкой бродил
Закружатся птицы когда-нибудь днём,
Когда уже будут лежать я без сил!
Меня подстрелила святая любовь,
Влюбился без памяти – вижу она,
Застыла во мне девственна кровь,
Я – дичь для неё, ведь богиня – весна!
Для девы-голубки птенец-голубок,
Её взгляд меня уж давно подстерёг.
Подкрался из листьев к ней вроде бы я,
Да знала о том всё Сабрина, не я!
Вскричал я, рыдая. – «Любовь ты моя»!
«Голубка постой, не беги от меня»!
Она улыбнулась, парив надо мной
И вдаль улетела, и в сердце лишь ной.
От песенки плачут покойницы-девы,
Ведь песенка эта о страстной любви,
Чьё сердце разбито любовным напевом,
В чьей кровушки-крови любви-ОРВИ.
Покойным и тихим кругом-хороводом
Как солнце восстало, все духи толпой
В гробы по могилах на сон и покой.
Я снова один под дневным небосводом
Упал без сознанья в бессилье на землю,
В глазах потемнело, не знаю сказать,
То умер ли я иль во сне сладком дремлю
Иль явь это – что же, ну как угадать!
14. Цветочная оранжерея.
Вот ночь опять густая тьма,
Луна сребриться в лес
И листьев сочных кутерьма,
Что не видать небес.
Кругом деревья и цветы,
Венки и запах роз,
Такой не видел красоты
Я никогда – до слёз!
Гробница красная лежит,
А в ней – моя любовь
Лишь на меня огнём глядит,
Что стынет в страхе кровь.
Забилось сердце в тишине,
Горяча-ледяна
Она восстала – дует мне
Дыханием, бледна
Глядит прекрасная светло
И дивно на меня,
Красиво хладное чело –
Смесь льда, воды, огня.
Играет гребень золотой
Над волнами волос
И иней стынет ледяной
В ресницах капель-рос.
Она поднялась, подошла,
Как мрамор ледяна,
Рукой – до сердца и зажгла
В нём пуще кровь она.
Тут чувство больше чем любовь,
Тут чувства смерти-жизнь,
Тут чувство – девственная кровь –
Всех чувств – свежий ливень.
Готов я чувством изойти,
Она мне сердце жжёт,
Готов я с ней весь гроб пройти,
Огонь любви и лёд!
Не бьётся сердце, я застыл,
От страха весь дрожу,
В груди моей цветочный пыл
И на неё гляжу,
Не смея двинуться, из глаз 
Моих течёт слеза,
Я прожил жизнь за миг – за раз,
Ведь взгляд её – гроза!
Черны ли пряди змей-волос
Дол бел ль румяных щёк,
Она прекрасна в стане кос!
Своих, сказал, как мог!
Тут крепко шею обняла
Она мою рукой,
От боли замер я, чела
Дрожит взгляд тихий мой.
Взглянула дева и опять
В роскошный гроб легла,
Накрыв лицо – за прядью прядь
Едва застыла мгла.
От чувства в обморок упал
В гроб прямо рядом с ней,
Волос её пучок обнял,
Обвил менял сильней.
Лежу, не чувствую себя –
Хладно иль горячо,
Её одну навек любя,
Прижав её плечо!
Тут опера ветром запела,
Поют соловьи-голоса.
Во мгле разрываться белой.
Туч чёрных больших полоса.
Заклятье волшебное песни
Охвачен я бурной тоской,
А птицы поют всё чудесней
А ветры внимают им, ой!
То тёмные, светлые силы
Обвили страстями меня –
Люблю я её до могилы
В тьме ночи, в сияние дня.
Люблю я её неизменно –
Прелестный-красивый цветок –
Я чую – она не надменно
Послала мне петь ветерок!
Застыло забвенье в желанье,
Не смею ее я к груди
Своей прижимать и лобзанье
Единое лишь впереди
И в боле блаженной, я чую
Она расцелует меня.
Душой я своею ликую
В объятьях у льда и огня.
Вот оперы песни настали,
Страх дикий обвеял меня,
И птицы, и ветры тут стали.
«К тебе я пришёл дорогая,
Ты любишь Сабрина меня,
Тебе только песнь напевая,
Я плачу у ночи – у дня»!      

             2.      «Запев романсов-молений».
1. Усталость.
Я по ней встаю, вздыхаю,
Чувство милое опять,
То томлюсь, а то страдаю,
А душе любови пять.
Я лежу в траве устало,
Ночи миновала тень,
Полусонный плачу тало
И дождливый плачет день
Не брожу, а что случилось,
Я не свой – кругом весна –
Сердце пламенно влюбилось,
Грежу, чувства грудь полна.
2. Обострение.
Покоя нет, в неё влюбился,
Я не увижусь больше с ней
С любовью нежно только бился,
Колотит сердце только ей.
А мышца кровью разорвётся,
Таща ленивое тело,
Её прекрасней нет, проснётся
С утра печальное чело.
Я невиновен – жар в крови,
Что в львицу-тигра чувств влюбился,
Умру в мечтах иль ОРВИ –
С любви твердыней зря я бился.
Любовь к Прекрасной победила,
Глумятся тайны надо мной,
А что же сразу не убила,
А жить оставила весной!
3. Жалость.
В траве печаль сгустилась в росах,
А я лежу – в глазах слеза,
Земли дол ржавый в тресках посох,
А в небе синяя гроза.
Она дождей заветных пенье
Слёз синих неба, мне ли петь,
Любви священные мученья
В девственной крови ли терпеть!
О милой девушке я помню,
Что пела синим взглядом мне,
Что птичкой лишь воспета мною
И наяву, и в явном сне.
Словам чудесным и золотым
На помощь платина пришла,
Любви о много будет лотов,
Но чувства неги – одна мгла.
О, жалости святая птичка,
Её рукою не возьму,
Моя святая невеличка,
Её не отдам никому.
Святая тигр-львица дева,
А я погиб – её люблю,
Цветы и только в сердце слева,
Ее я в жалости молю.
4. Стук.
Я ложу на сердце руку –
Больно мне – в нём громкий стук.
Я гнету глухую скуку
Крови тёмной тук-тук-тук.
Напролёт всю ночь рыдаю –
Не даёт любовь уснуть,
По одной, скорбя, страдаю,
Плачу, моля, ласки путь,
Чтоб меня святая дева
Завлекла в свой поцелуй,
Чтобы сердце билось слева,
Ну, а я ей. – «Раз целуй
Моя первая отрада,
Вся последняя моя –
Ты единственная сада
Роза влажная, цветя!»
День и ночь не надо гроба
Чувством мне в смерть мастерить,
О любви мы знаем оба
И о стуке сердца – жить…       
5. Милашка-красотка.
Белокурая красотка,
Снов моих прекрасный стан,
С чёрным волосом голубка
Сколько в сердце милых ран.
Ты прости грааль священный
Чувств моих и мой порог,
Что в любови незабвенной
Полюбить тебя я мог.
Если б, знала, дорогая,
Что судьба была тогда,
Шёл я лесом…. Догорая
Нам светила навсегда,
Улыбаясь сердцу дерзко,
Желтоглазая луна,
Грудь моя дышала резко,
Ведь кругом ночи весна.
За собой гнала по чаще
Ты меня, и твой упрёк,
Только сердце стонет слаще,
Ну а я уж изнемог.
И измученный-унылый,
Увидать бы лишь тебя.
Жду тебя я – до могилы,
Одну-милую, любя.
Белокурая красотка
Или черный волос грёз?
Сколько ж можно в тихой нотке
Лить поток любовный слёз?!!!      
6. Ой, Сабрина моя.
Ой, Сабрина моя, ой, Сабрина моя
Невиновен влюбился в тебя.
Ой, Сабрина моя, ой Саюрина моя
Я навечно влюбился в тебя.
Ой ты краше весны, горячей ты огня,
Ах, красавица роза-весна,
Сжалься милушка, ах, сжалься милушка ах,
Ты одна у меня, ты фиалочка, ах.
Ах, взгляни на меня серебром своих глаз,
Ой, Сабрина моя, ах любимая ты,
От страданья меня заслони
Роза милой весны, роза всей красоты,
Только огнем любовным взгляни.
Ой Сабрина моя, ой, Сабрина моя
Невиновен влюбился в тебя.
Мы навечно вдвоём мила любовь моя,
Не губи ты могилой меня.
7. Температурные полюса.       
В небе облако струиться –
Плачет ливней надо мной,
С жизнью не дала проститься
Этой майскою весной.
Слёз печальных и уныло
Хлынь, росистая вода,
Кровью девственной и ало
Я люблю тебя всегда.
Почему, моя родная
Мою кровь совсем не пьёшь,
А глядишь, любя, рыдая,
Песнь как прежде не поёшь.
Леденеет то ли лихо,
То ли кровь бурлит, кипя
Пред тобой стою я тихо,
Быть со мной молю, тебя.
Сказки старое приданье –
Кровь – миледи и юнец,
Был загублен он страданьем –
Смерть, ему пришёл конец.
От любви и слёз – несчастье,
Если в них страданье есть –
Лёд, огонь – всё рвут на части –
И приходит только смерть.   
8. Зеркало чувств.
Скал и неба – свет-светлица,
Отразился небосвод –
Только он и мог влюбится    
В глядь морских зелёных вод.
Солнца луч в воде искриться,
Плеск – волна всё за волной,
Чувствам прежним снова сбыться,
Вновь они – опять со мной.
Обольщенье ласк потоком   
На поверхности морской,
Только в омуте глубоком
Смерть таиться и с тоской
Только милой отраженье
В глади моря расплылось,
Прежних чувств в груди всё жженье
В крови алой разлилось.
На меня волна игриво,
Где же милая моя,
Или только небо криво
Отражается в моря?!            
9. Аромат чая.            
Пред любовью я не сдался,
Да, страданье – ужас-мрак,
Подойти к ней попытался,
Но она со мной никак.
Остается только плакать,
Умолять её, любя –
Ведь Сабрина дева – мякоть
Листьев чайных – не моя!   
10.    Венок песен.
Печальные астры, фиалки и розы
Сплелись над стихами венками в крови
О, летопись песен оплакали слёзы –
Гробницу несчастной, смертельной любви.
Покоя венок расцветёт на могиле,
Ему не раскрыться, увы, не цвести.
Любовь схоронить я с могу и без силы
В холодную землю, синея, сойти.
Крылатые песни – романсы-моленья
Возвышены к небу – и ночью, и днём
И вызваны чувство к миледи в томленье 
И вызваны льдистым, холодным огнём. 
Но в песнях лишь смерть, жизни нет и цветенья,
И только в них холод-огонь гробовой.
Она оживит светом романсов тени
Едва их коснётся любовный, живой
Поток, на меня лишь взглянет, улыбнётся,
Обнимет, горячим лобзанием уст
К устам моим дева одна прикоснётся –
Сабрина-миледи – и я не так пуст.
Любовь только милой согреет романсы,
Дыханьем весенним наполниться грудь
И ей посвящу только новые стансы,
Они к ней разыщут романтики путь.
Любовь колдовская – иль жизнь, или смерти
Лон – будет я знаю миледи со мной.
В глаза ей я гляну в тоскливой лишь тверди,
Она улыбнётся и будет со мной!   
11.    Птенец.   
Бледный птенчик – птичка-кроха
Сердце тронула она,
Без нее ему так плохо,
Мрачен он, как новь-весна.
Он летит ветрам навстречу,
Освежая жар главы
С соловьихой ищет встречи,
Не рычат тут даже львы.
Он гнездо покинул душно
Улететь, чтоб в парк уйти          
Чтоб в листве дубрав радушно -
Ох, любовь свою найти!
Но, таится смерть внезапно –
Шелест листьев – тёмный лес –
Там лиса – он к ней – мгновенно!
И навек птенец исчез!       
12.    Голод в горах.      
Орёл летает между скал
На камень сел – чего он ждал.
А скоро ль кушать он найдёт,
Кругом одни снега,
Могильный ли его полёт –
Минута дорога?!
Поднялся он летит вперед
В глазах с тоской его полёт.
Судьба его – в паденье смерть
И на земле лежать.
Он мёртвым разобьётся в твердь
В бессилии и вспять!
В последний миг – он про любовь
В глазах росистая слеза
И по любви тоска-гроза.
Ведь дома ждёт его семья –
Не долетит, падёт
Их не увидит, вниз темя
Земли лишь твердь найдёт! 
13.    Страстное моленье
Красота твоя роскошна –
Формы тела, цвет лица –
Ах, Сабрина – только можно
Мне слугой быть до конца
В том лишь радость, ах, богиня
Лишь одной тебе служить.
От любви я стал разиней,
Мне с тобою только жить.
Серебристая взор, лучистый,
Алых щечек белизна,
Локон чёрный и смолистый,
Красных губок – роз весна!
Прекрасно милая чело
В ресницах зорьки жемчуга.
С тобой мне дева весело,
Лишь ты мне мила, дорога.
Но ты лишь кукла неживая,
Но любовью лишь к тебе
Пылаю, как увидел, тая
Тебя и плачу вот в мольбе!
14.    Жаркая болезнь.
Одиноко мне, досадно,
Никому не говорю
О печали бедной хладно,
Никому не отворю
Дверь, в тиши и слёз покое
Я один реву, тоска
Гложет сердце в хладном зное
Боль хладная у виска.
Помню я гулял, бывало,
Весел по лесу – бродил –
Сяду тихо на привале
И весь мир мне дикий мил.
Всё кругом, что пёстрый саван-ь,
Был свободен и один
И цветов прекрасных гавань,
Среди них и я – жасмин!
Был цветком, тюльпан и ландыш
Мне внимали, как друзья, –
Я средь цветиков найдёныш –
Нас лелеяла заря
И поток ручья свободно
Стебли по лугам поил.
Только вот в глуби тут водной
Чьё лицо – темно без сил?!
Лепестки мои увяли,
Стебель вяз, как розу я
Повстречал, ночь, дни все стали
Болью адской для меня.
Леса райские просторы
Палисад цветов, свобод
Я лелеял влажным взором
Летом каждым, каждый год.
А теперь ни что не мило,
Только гложет грусть-тоска,
Только мысль гнетёт о милой
От груди и до виска.
А теперь одни вздыханья
И томленья диких мук
Тяжелей уже дыханье,
Тяжелей сердца стук!
Кругозор в тумане мглистом,
Мрак тенистый встал, всё, ах!
Что-то тайно эхом чистым
Отзывается в ушах.
Незнакомым чувством, странным –
Болью сильной я обвит
Лихорадкой-жаром ранним
Вся грудина так горит!
Что соломкой я сгораю!
До кипенья доведет
Кровь – она, не знать мне рая
Уж, лишь смерть меня возьмёт.    
15.    Трость.
Все парами ходят – деревья в тени
И даже цветочки растут
Совместно, их небо теплом сохрани,
Только лишь я один тут.
Счастливые пары зверей, насекомых
Живут и блуждают вокруг,
Ликуют в долинах совсем незнакомых,
Тюльпанов и роз дивный луг…
Жених и невеста – в пути день, другой
Ночь, новая ноченька – новь,
Серебриться луна над рекой-Судогдой
И чья-то – холодная кровь.
А может со смертью тугая разлука,
Чего мне сейчас ожить,
Вон вырежу трость и от скуки
По улицам буду блуждать.
Дням светлых уже ни настать никогда,
Унынье, тоска, скорбь и грусть,
Хоть будет со мною, уже навсегда
Трость странника тихого пусть…   
16.    Весенний первоцвет.
Ещё не минули холодные дни,
А первый цветок расцвёл,
Укрыт он под ивой покровом в тени
Хрустального снега, но цвёл
Цветок тот ранней весной,
Недолго – столь бледный-больной.
Влюбился он в розу, что в клумбе была,
Свои распустив лепестки,
Сорвёт ли кто стебель с алого чела,
Кто взгляд прикуёт и листки.
Сорвёт кто рукой первоцвет,
Любимой подарит в ответ.
Роса с лепестков на заре от луча
Жемчужная капает вниз
И плачет подснежник, и немо крича,
Ведь смерть недалёко, повис
Главою он к снегу и вниз,
Закончен страданья каприз!
Недуг оборвался и бледный цветок
Рука сорвала, положив
В корзину, уже он не так одинок,
Но только уже и не жив,
Он больше не будет страдать,
По милушке-розе рыдать.      
17.    Звёздное чувство.      
Взгляд небес не столь уж тёмен,
Сколько звёзд прекрасных в нём –
Он для всяких тайн укромен,
Он любви для всяком – дом.
Много я страстей и любви
Пережил, ища одну
В своей девственной во крови
Ненаглядную весну
Да, Марина, Аня, Катя,
Третья школьная любовь,
А вторые две распятья
Страсть и любовь –младость кровь
Молодых годов и зрелых,
Страсть, симпатия, любовь –
Думал чувства – огонь умелых –
Настоящая любовь.
Но звезда мне подсказала
В ночь рукою ледяной,
Что лежит одна у зала –
Ночь рождает свой иной.
Так иную деву встретил
Настоящую любовь
В единственную верил
И в одну – вскипела кровь.
Лишь она тепло вдохнула
В мою раненную жизнь,
Пусть она лишь робот-кукла
Ах, Сабринушка – отчизнь!
Но – она едино чувство,
Всех страстей и всей любви,
Она смерти – есть искусство,
Что для девственной крови.
Её руки ледяные
Знаю, обнимут меня
И я женщину в первые
В ночь познаю, не у дня.
Ах, Сабрина = тайна ночи,
Синих звёзд – прекрасный свет,
Лишь свои откроет очи
И мне шлёт любви привет!            
18.    Температурный ноль.    
Огонь в сердце каменистом.
Лёд вся грудь погружена.
В крови блещет ток искристый,
Словно в сердце сталь-весна
Так вошла – добро и злоба
Грудь в себе в ночи свела –
Лёд, огонь – то чувства оба –
Всё любовь – темна, светла.
Магнетизмом-страстью взора
Серебристых, чёрных глаз
Разожгла пожар и вскоре
Заболело сердце в раз!
Не достался я Катюше,
Не до стался Ане я,
Не достался я Марине
И других ещё, любя.
Лёд-огонь – одних-обоих
Суждено в любви привлечь.
Лишь с Сабриной и без коих
Дев, мне в гроб кровавый лечь!
Чувства дики, чувства яры,
Блещет кровь, в ушах звенит.
Колдовские любви чары –
Ах, Сабринушка – таит.
Пусть всего лишь кукла вон-о,
Но она всех чувств сильней –
Сердце – ледяное лоно,   
Грудь, сожженная по ней.
Умирают поколенья,
Исчезают в ночи мглы,
Лишь моей Сабрины тени
Вечны, темны и светлы!
Лёд и огонь – всё равновесье
Пережитых чувств других
Я в едином чувстве весь я
И теперь с Сабриной тих…
19.    Танго.
Танцуют пары – очи в очи,
Веселье праздное кругом,
Белее дни, теплее ночи –
И в танце молния и гром.
Жених с невестой водят пару
В нарядах свадебных танго,
Лишь сочинитель стоит даром,
В отрепьях, плача нелегко.
Она про себя – молвит, про леди
На всех танцующих, глядя. –
«Моя Сабрина, ах, миледи,
Потанцевал бы я, ведя»!
От боли сердце сильно стонет,
Куда ни гляну, а она
К себе любовью страстной гонит,
Но не встаёт моя весна
Из гроба красного, святого,
Чтобы обнять скорей меня,
Избавить от горя лютого
Любовью из-за льда-огня!
Она ведь кукла неживая,
Но чувство, больше чем любовь
Моё к ней, взгляну, унывая
В глаза ей – с боли стынет кровь.
С надеждой я в утро с росами
Жду, может встанет целовать,
Рыдаю горькими слезами,
Желая с ней потанцевать.
Поэта сердце ослабело,
Темно лицо, как мертвеца,
К ней ступит шаг, то глянет смело
Шаг снова, вновь слеза с лица!
В ушах дозвон и тайный шёпот. –
«Поэт мой кукла я – мертва,
Не будет наш с тобою топот,
Я только кукла – не жива,
Ты бледен словно из могилы
Восстал, но мне к тебе не встать»!
«Моя Сабрина, я без силы,
Скорее лягу в гроб под стать,
Ему и только рад, спокойней
В келье с тобой одно лежать,
Чем ждать танго в слезах покойно
И сладко сновиденьем спать».
20.    Мёртвая любовь.
Не сглазила горем любовь и меня,
Хоть женщины толпой на свете –
Кричат. – «Удавить девственника дня
Поэта»! – но он не виновен, но свита
Всех женщин кричит колдуна, да в котёл
Что куклу-красавицу – мёртво дивчину
Он так полюбил –к ней одной подошёл
Прекрасную куклу – миледи-Сабрину!
Но он невиновен, влюблялся сказать,
Кать, Аня, Марина – любви настоящей
Но чувство чем больше – любовь отыскать
Так трудно в страстях и в любови, манящей! 
Смеются все женщины «Кукла, – дурак»!
И плачет поэт от насмешек гнетущих,
И он им. – «Со мной, что случилось не так,
Я к вам, ни ко одной не сумел в любви гущи
В слезах подойти, постеснялся и вот
Крылатую чёрную пташечку смерти
Я жду на коленях у ржавых ворот
С Сабриной лежать и виною не мерьте»!
21.    Оттенки любви.
Две женщины в жизни постылой,
И третья, четвёртая быть –
Я думал – любил до могилы –
В рыдании тяжко так жить.
Катюша, Марина и Аня,
Быть может и Ольга – страстей,
Любви настоящей и Таня –
Их много – столь чувств всех мастей.
Но есть вдохновенье крылато
То чувство сильнее любви,
А если любовью заклято
И девственной ноет крови –
Смесь взрыва всех чувств и таланта –
Сабрину я встретил – страну
Всех чувств – перелётная лента-
В её я роскошной плену!
Она – страсть моя неземная,
Она – настоящей любви   
Я с ней умереть лишь желаю,
Лежа в гробе красном крови!
Последний завет перед смертью,
Окончатся поэта дни,
Для тела гробницу, не мерьте
С Сабриной меня схорони!
На ленточке чёрной костюма
Любовь, вдохновенье, талант
Блестят серебром не угрюмо
Пусть – слов я один хиромант.
И тихо, и робко, и хладно
Лежать мне в элитном гробу
В объятьях Сабрины и ладно
Любви страданья рабу.
Нахмурятся милые девы
И женщины сронят слезу,
Не выйду уже я с напевом
Под майскую синю грозу!   
22.    Утренний вопрос.
Я плачу, рыдаю украдкой –
А белка смеётся и мне
Поёт тихим голосом сладко. –
«Ты бледен, как в мёртвой во сне»?
«Ах, белочка, ей отвечаю,
Спроси у любимой моей,
Что в гробе лежит, и не чая
Молю, чтоб восстала скорей»
23.    Могила весны.
Прекрасны овеяны ветром леса,
Повсюду весенние млады цветы
Искрятся в росе по утру и мечты
Витают и грезят, а я в небеса
Смотрю и о смерти молю, ах бы с милой
С Сабриной лежать в одном гробе, могиле,
Обнявшись, прижавшись, в слезах не страдая
И больше на грудь её, нет, не рыдая!
Веселы у птичек звенят голоса,
Некрополь листвой заслонили леса,
М может восстанет из мёртвых Сабрина –
Мир станет прекрасен и только Сабрина!!!
24.    Объятья смерти.
Я верю, милушка моя
С тобою скоро в одном гробе
Лежать я буду, не томя,
К тебе прижавшись, в дрожи робок
К холодной, бледной и святой
Прильну, в объятьях леденея
Твоих, в любови неземной
Последний раз, рыдав, мертвея.
Меня обнимешь, пожалев,
О, цепи жизни разжимая,
С тобой я буду, омертвев
В цвету листов теплого мая.
Нам вместе буде хорошо,
Единство, лишь обняв друг друга
Мы обретём, моя душа –
Моя любовь, моя подруга!            
25.    Холодный вой.
В некрополе тёмной, ах, клён одиноко
Стоит без берёзки, качаясь в глуши,
Листву обрывая лишь ветры далёко,
Ему, ах, сочувствуют песней в тиши,
А где-то берёзонька снегом, одета
Одна – закрывает им ветки листвы,
О друге всё в думе – лишь песня воспета
Ветров завыванием кроны-главы.
26.    Девственная кровь.
Прошу возлюбленной и милой
О милости служить лишь ей,
Люблю сильней и до могилы
Среди берёзовых ветвей.
Венком её украсить листья,
Иголок сосен не видать,
Лишь ветки – дерева и кисти,
По ней – царице мне роптать.
Люблю больней и сердцем глубже,
В некрополе мне не тужить,
Она ко мне лишь в гробе ближе,
Я ей готов навек служить.
Моя прекрасная Сабрина
И настоящая любовь.
Пусть при томлении дивчина,
Но наша вся едина кровь.
Я ей на ушко лишь сказав,
Одно лишь слово, лишь «люблю»,
О, кровь моя твою, заняв,
Моя совсем в любви лю-лю.
Разлучен я с тобой, о, мила,
И смех забыл, тебя, любя,
Пускай я девственник до могилы,
Но кровь тобою теребя…   
У сердца мрак горючей кровью
В отставку подало оно –
Горит лишь горестной любовью,
Мне плакать только – всё равно!
27.    Идеальный раб.
Лишь для возлюбленной – прекрасной –
Подстилкой –ковриком для ног,
Любил бы только не напрасно,
По ней роптать сильней бы мог.
Но где заветная миледи,
Чтоб ей прислуживать рабом,
Царица царства мёртвых – леди,
И даже если мёртвым сном
Уснул бы я, ее бы частью
Любою стал бы ночью, днём
И даже костною на-частью!
28.    Близость и расставание.
Я ищу мю миледи
В песнях, опере и снах,
А любовь ведь как из меди,
Только страсть уходит – в прах.
То её совсем теряю,
То так близко тута как тук,
То богиня-ангел рая,
То царица мёртвых мук.
Только в песне мрак страдальный,
Плакать только и реветь,
Словно мёртвых путь прощальный
И земли навечно твердь.      
29.    Мысль о милой. 
Сколько боли нестерпимой
Из молений родилось,
А молился я любимой,
Песней только и сбылось.
Легкокрылой песней, милой,
К которой я вновь вернусь,
Только знаю без любимой,
Что один опять проснусь.
30.    Автоматическая любовь.
Богиня, иль кукла-миледи,
Живая и мёртвая век!
Она моя вечная леди,
Она мой родной человек.
Её вид меня умиляет,
Лежащей в элитном гробу,
А я только взглядом внимаю,
Кусая свою же губу.
Я окна закрыл занавеской,
Чтоб взоры её красотой
Не так волновались и веско,
Под платьем шальной наготой.
Не мертва, не жива – а робот,
Она моя дева-любовь,
Почти жизни – не жизни весь обод,
И чувства посильная.
Да только не может живою
Она прослезиться, любя,
А любит у мёртвых под воем,
Я чую одного меня.         
            
             3.      «Кладбищенская свадьба». 
1. Кладбищенская свадьба.
Оголённые скелеты
Радость сердца неземная,
Снова кладбище атлеты
И любовь совсем иная.
Донья милая красотка,
Ночь вторая, снова скрипка –
Жутко, холодно с улыбкой
Скрипачу глядит голубка.
Из окна оранжереи   
Я за доньей наблюдаю,
А меня не замечают,
Снова полночь, вечер тая
Ночью тёмною сменяет. –
«Ах скрипач, зачем страдать те,
Ранил сердце ты напевом,
Я твоя супруга в дате
Я без измени и слева»
Неизвестная дивчина
В чёрном платье и вуали
Подошла к своей судьбине,
Ну а я смотрю из дали.
Может – это я с Сабриной,
Только тут и жизнь иная,
Может то не я с дивчиной
При унынье, запевая. –
«Донья – милая красотка,
Не бывать уже разлуки,
Много пел сильной глоткой,
Чтоб тебя найти без скуки».
Мертвечина отвечает. –
«Я в тебе душа не чаю
Победил своё рыданье,
Ты упорное страданье,
Вот и наша свадьба стала,
Скоро гости будут тало
Аплодировать в ладоши,
Ты как цветик милый ожил»         
Промолчав, минутку гласом
Ей скрипач ответил разом.
Донья - мила дорогая,
Я клянусь тебе всю, любя,
Поведу в любви, сгорая
Я тебя на танец, трубя».
Молвит мёртвая дивчина. –
«Отдохни часок судьбина
Во гробу поспи, уж полночь,
Скоро будет тема и ночь».
Шёл артист, гроб раскрывает,
Чрез час двенадцать ровно –
Он стоит еще, вздыхает
И уходит в сумрак больно.
Наконец полночь сменяет
Мглой ночь луна златая
Сад цветочный освещает
В центре кладбища, не тая
В глади там – в пруду зеленом
Где отсветы в ночь, играют
Свадьбы мёртвые под клёном
В пышных сенях – в вечном рае!
Перезвон пчелиным шумом
В листьях ветер завывает,
Песнопенья птиц и в думу
Меня мысли загоняют,
Где я, что смотреть, о , небо?
Снова праздничным потоком
Мертвецы встают из гроба
И плывут в деревьях током.
Тут и рыцари, и леди –
Свита разная из гроба
Певец гордо поднимает
К донье милой – вместе оба.
Ветра гул сливает с гаммой
Голосов весёлых духов,
Оперы ли панорама
Началась и стонет глухо.   
Юн скрипач, одна дивчина
Под руку висят, дорогу
Уступают им и чинно
Мертвецы у пруда-лога.
До ворот во храм старинный
В центре кладбища и брачный
Обряд совершиться дивный,
Поцелуются, ах, злачно!
Вот и трапеза, и игры,
Духов в танцах ветры водят,
Сколько неги, сколько лиры,
Время мчится, хороводят
Пары ночью в мёртвом мире.
В малой праздничной аллее,
Собирается вся свита
Новобрачных, ах, лелея,
Что в тумане там сокрыты.
У двух ив на возвышенье,
Миловидная голубка
И скрипач без утомленья
Пьёт ли что сказать из кубка.
В блеске месяца светлого
Не видать толпу скелетов
Призрачных, церквушки лого
Старой вертится, уж – лето!
В ветре шепчутся друг с другом,
Воем странным и дрожащим
Призраки, всё ходят кругом
с гулом-звуком леденящим.
И поток сей мертвечины,
Затрубил аплодисменты,
В поцелуе без причины
Новобрачные и ленты,
Ленты белые тумана
Обвили молодоженов,
Обнялись в огне дурмана
И в любви большой сожжены.
Молвит радостно тут донья. –
«На меня стремишь ты взоры,
От любви ль или спросонья,
Я люблю тебя без с пору»
Отвечает он ей смело. –
«Мы ли в чёрном одеянье,
Мы ли призраки без с тела,
Мы добры своим деянье»!
Я спокойно наблюдаю
Из окна оранжереи
За тенями, в белом тают
Всё в туманном ожерелье.
Вышел из оранжереи
Я и спрятался под дубом,
Чтоб себя узнать, немею
Я от страха в дрожи грубой.
Бал в разгаре, вальсом лихим
Все неистовее кружа,
Я выглядываю тихо
Разглядеть себя ли – ужас!
Гости в сумраки кружатся,
Воздух хладный, сотрясаясь,
Вниз земли туман ложиться   
Шепчет девица касаясь
Жениху. – «Охотно знаешь,
Танцевать с тобой, отрадно,
Вижу, как ты милый таешь,
И уже не плачешь, ладно».
На неё он тихо смотрит
И пронизывает взглядом,
Охватив бедро – он шепчет. –
«Милушка, а ты мне рада»?
Закружили хороводы,
Мчатся в танцах мертвечина,
На весу над прудом в вода
Отражаясь страшно-чинно.
Дует холодным веяньем
В ушко ей артист и слева. –
«Ты белей лилий, сияньем
Сердце мне задела дева».
Звёзды вспыхивают в небе,
А луна смеётся немо
Глухо ей опять. – «Я тебя,
Ах, люблю». – Она и ему,
От волненья, содрогаясь
«Мы сюда с тобой явились,
Обвенчаться пожениться,
В жизни той еще влюбились,
Не успели повстречаться,
Словно лёд – моё сердечко,
И меня, я знаю любишь,
В нём, то лучшее местечко,
Для тебя певец мой, любишь»!
Он, стесняясь, ей клянется. –
«Я к тебе одной явился
И тебя я не оставлю,
Я в тебя одну влюбился
И с тобой навек я дремлю».
У пруда, у церкви старой,
Воздух призрачный клубится,
Накаляясь хладным жаром,
Разве только тут убиться!
Всё кружит – какая сказка!
В чарах – кладбище ли это
Или зал приветной тряски,
Или опера в тьме света?!
Улыбаются друг другу,
Не смолкает женский голос
Милушки-невесты другу
Вновь в любви клянётся, волос
Распуская под вуалью.
«Я люблю и неизменно,
Нас с тобой накрою шалью
И в объятьях непременно,
Ты забудешься в забвенье,
Пусть лишь смерть у нас во взгляде,
Пусть мы духи в мёртвом тленье
Лишь живём в туманной глади,
Но добры мы в царстве мрака».
Дева вымолвила в трепет
Ветра, что по буеракам
Листьев пляшет, только лепет
На губах молодожёнов,
А кругом могильный холод
Но сердца в любви сожжены,
От того на вечно молод
Призраков туман, не ли я
Разомкнул из гроба очи
И Сабрина, ах, лелея,
Обняла меня, в полночи?!
Бал иль опера начались,
Не схожу, смотрю я с места,
Без участья представленье,
Как прекрасная невеста
Обнимает в изумленье
Бледной робости артиста
Мчится взором – тихо шепчет. –
«Обними мои ты кисти,
Я твоя и только трепет»!
Я от страха цепенею,
В диком чувстве, замирая,
Из-под ног земля – над нею
Будто я повис – у края,
Будто умер, но холодный
Жизни дух вдохнул мне бодрость
В сердце мне – я ожил в годный
Век любить, с ней быть на радость!   
2. Живой ветер
Нежданно ветер подхватил
Понёс через поля
Меня в кружении без сил
Сплю, сон один моля,
Куда меня, крутя в огне
К миледи ли в дворец -
К прекрасной милушке и мне
Идти ли под венец!
Свой чёрный локон под фатой
Сабрина ль ночи-дня
Готовит ли и лик святой
И ль только для меня!
Канатом листьев скручен я
Смеются соловьи,
Через леса несёт меня
Дух мне, – «Венок совьи
Миледи скоро встретишь ты
Любовь свою навек
Со мной пока, о сколь мечты –
Богиня, человек,
В старинный замок – тёмный храм
Тебя я отведу,
Укромный, милый терем там
В тумане на пруду.
Куда летел – опять у ив
Я наблюдаю вновь,
Порог и призраков разлив,
И молодых любовь.
Где даль моя, любовь моя,
Где ждёт она меня,
Миледи милая и я
Жду снова солнце дня.
Скрипач – не страшный человек,
На вид он грозен – да,
Да только слёз поток со ввек
В сердце доброта.
Наверно это я – мертвец,
Как лёд моя рука.
И снова ветер-дух творец
Кружит издалека.
Поднял меня и взор горит –
На оранжерею я
Смотрю у милушки ланит
Облит сияньем дня,
Ах кожа белая как снег,
Дыханье роз – она,
Смотрю я сверху, ветра бег
И призраков весна.
Про день и солнце позабыть,
Пока ночная мгла –
С любимой смысл смерти быть,
Пока ночь не светла.
По струнам громче дал скрипач
Венчанья песнь поёт –
Я слышу ветра дивный плач,
А он меня несёт.       
Стража грозная в молчанье,
Вижу замок, вижу дом.
Не туда несёт в чаянье
Меня ветер, в небе гром.
Что неистовые чувства,
Вроде кладбище мало,
Видеть тайное – искусство –
Оно царство – как светло
И темно – у пруда-глади
Парк с аллей золотой,
Распускают дамы пряди –
Пышный цвет – юнцам, эй-ой!
В этой страстной галереи
Лишь фантазии огонь –
Плачут юноши нежнее,
Горячей слеза в ладонь.
Поцелуям и лобзаньям
Нет барьера – сколь пар –
Сколько страстей и признаний –
Да любить и смерти дар.
То не кровь во мне, то песня,
Ветер скоро низойдёт
И меня опять под сени
Ив роскошных он несёт.
Наслаждаюсь страстной песней
Мертвецов, что у пруда.
А уста к устам прелестней
Новобрачных навсегда!
Не погасли звёзды ночью,
Я в объятьях смерти сна,
Освещен храм мёртвых, очи
Открываю вновь весна –
Птиц и листьев – шорох хладный,
Гомон, крики мёртв костей   
В оперу на праздник ладный
Ветер-дух созвал гостей
Из соседних кладбищ старых,
Все пируют, веселят,
Поднимая чаши-тары
С вином златым, что едят,
Сколько кушаний = туманно
Сказка-опера идёт,
Только я стою незвано
И любовь меня гнетёт.
Лицо моё побагровев
Налито кровь щёк,
От представленья оробев,
Заплакал я как мог.
Во мне и радость то зажглась
Не уж то – это буду я –
Артиста звонкий, нежный глас
И с ним миледи ночи-дня!
Не смерть кощунствует кругом,
Не злобы в ней восторг,
У ней спокойный тихий дом –
Хоть темен её морг.
У ней сокровища земли,
Не грабит смерть живых,
Живи в дар лишь ей несли
Свои тела – притих.
Я плачем – вижу золотой
Поднял женил бокал
Своей скелетную рукой –
Щекой он доброй ал.
Живые могут без стыда
Извлечет срамную брань,
Но мёртвый нет и никогда –
Лишь гроб и утра рань.
Разносит ветер-казначей
Казённые дела
Сабрины-милушки моей
Царицы мёртвых, мгла
На небе тайная темна
В листах роскошных ив
Щебечут птицы и полна
Ночь тайн и сил прилив
Во мне и ропот на устах –
Немая губ вся дрожь,
А сердце тайный чувства страх –
На что же я похож?!
Воет хохот с плачем – ах,
Смерть грозная прошла
И в гости входит новый прах,
И озеро дотла
Стеной накрыла бела мгла
Со тёмной ночи мглой –
Смешался с ночью день – светла
Их свадьба – лавр святой.
Чертит и пишет над прудом
Огонь и иней льда
И в тёмной вышине тот дом
Моей богини, знаю да.
Я снова бледен как мертвец,
Дрожат колени, дикий страх,
Какой воздух под венец
Несёт артиста добрый прах.
Я скован – прячусь ото слуг
И стражей бала в ночь.
Как всё темно-сыро вокруг
И день от ночи прочь.
В смятенье пир, веселье, плач,
Всё есть, и я не смог
Постигнуть смысл, чувств, горяч
Что хладен так у строк
Прекрасной оперы, где мгла
Ночная и заря
Одновременно – всё дотла,
И живо всё, горя
В круженье вертится, а я
Всё прячусь тихо под ивой,
От страха цепенев –
Не уж то ветер тот живой
И лиственный напев?!      
3. Предсмертный госпиталь.   
Куда отнёс уже не знаю,
То ли туман, то ветер вновь
Меня, стою у смерти края,
Везде смертельная любовь.
От чувства ранен я в страданье,
Худой и бледен как мертвец.
Перед окном моё рыданье
Видать и жизни скор конец.
Ох, взор пылающий до тучи
Я возвожу и вижу, рад
Ах, чей-то взгляд мне смотрит круче
Огнём, играющим, на сад
Холодный ливень брызнул сильно,
Вот дом больных, я пред окном
Стою и слёзы лью обильно,
Чтобы меня пустили в дом.
Я не свожу от неба глазок,
За подоконник лишь, держась,
Любовью ранен, другой часок
За грехи свято по-каясь.
В старинной сказке говориться
Больницы не было тогда,
А если кто-то мог влюбился –
То умирал и навсегда.
А это дом для тех страдальцев,
Чьё сердце пламенем любви
Измучено, для тех рыдальцем,
Чьё сердце облито в крови.
Кого красотки по неволи
Отвергли, были неверны,
Кто умирает в адской боли,
Те кто тоскливы и грустны.
Здесь в основным лежат юноши
Весь лон страданья, боли стан,
Кто не познал любовной ноши,
Кого отвергли, как изъян.
Я мог тоже боль заставить
Молчать, но только не любовь
И вот готов себя отправить
На койку – умирать и кровь
В специальной капельнице
Вольёт мне в вену, чтоб боль
Немного стихла, моё лицо
Не было вспухшим, словно ноль.
Стою я к двери прислонясь,
Считая тучи в вышине,
Стучу, за рукоять держась,
Пока всё тихо в тишине.
Старинный дом в глазах мелькает,
Мерцанье света тут зажглось
В окне, никто не открывает,
А за стеклом лишь лампы ось.
Взор мой рыданьем застелен,
А слёзы льются пуще,
О, кровь моя – как я влюблён!
И вижу дева в гуще 
Листвы зеленой прячет лик.
В саду трепещут клёны,
Я взглядом ко земле поник,
Из дома слышны стоны.
Как знаю я – везде она
И облик свежий и цветущий
Моей любимой и весна
Даёт ей силы, что же в гуще
Листвы – мелькает чей-то взгляд –
Меня дразнит, манит весело –
Ему я почему-то рад
Желаньем плакаться – здесь соло!
Не помню, вот очнулся я,
Лежу на койке, свет мерцает
В глаза, оглушило меня
Упал я в обморок, рыдая.
Лежу и стонет кровь моя,
И сердце бьётся в страстной боли,
О, то ли в доме, в саду я
Понять я не могу и боле?
Как странно всё – плывёт в очах
Моих, на лоб кладёт с любовью
В халате белом и в очках
Врач женщина без суесловья.
Красны её, милы уста
И чёрны волосы по плечи,
Не тали дева из куста
Мне посылала взглядом речи?
У ней прекрасный милый рот
И белоснежная улыбка.
С меня сливает жуткий пот
Не уж то милушка-голубка –
Сабрина, в розовом саду
Мне влила в кровь дозой из кубка –   
Из капельницы против яда
Змей ядовитых сильной страсти
Красную жидкость, чтоб кровь
Не так кипела в чувствах страсти
Не холодела так любовь.
На щёчках ямочки, как солнце
Сияют дня и ярче день
Лучше с улыбкой мне в оконце
Бросает свет – кровати тень
Видно дрожит от трепетанья.
Врач-женщина сидит со мной,
Гася уколами страданья
Болей нестерпимых, ах, ой!
Так её локоны пышны
На плечи змеями ложатся,
То море гладкое волны –
Мне утонут и к ней прижаться.
В очах её добрая нежность,
Прохладен, мил её то взгляд,
В моём же волн-любви мятежность,
Что жизни я уже не рад.
Куда сказать мне после смерти,
Ворота ад откроет мне
Иль примет рай, что будет твердью?
А дева врач молчит и мне
Всё улыбается, иголку
Под вену вводит – стынет кровь
Моя, теплеет, в саду ёлки
Облиты ливнем мелким вновь.
Уж ночь прошла, густой рассвет
По лесу ходит, освещая
Дорогу путника и свет
В тумане, пряча и вещая,
Что в в этом крае, тихом доле
Не место злу, что призрак здесь
Пусть с омрачённым челом в боли
Витает, добр, мил он весь –
Туман обветренный и тихий
Ветер покойников живой
В тревоге и тоске, что эхо,
Что боли и страданья вой!
Я знаю милушка моя
Меня навечно полюбила,
Себя печалю только я,
Но жизнь лишь с нею до могилы.
И после смерти с нею я,
Лишь слёзы осушить и листья
Меня в гробу накрою дня,
Когда на грудь сложу я кисти.
Как щёчки миленькой живы
Сабрины, кровью наливая –
Любовью смуглы и кривы,
Из сердца взятые, сливая
Боль по немного быстро день
Прошёл, простор начал смеркаться,
За зарослями ночи тень
По небу стала подниматься.
Всё рядом и немы слова
Ее отражены лишь эхом
Лесным, где в шорохах листва,
Наполненная птичьем смехом.
Она сидит, её рука
На лбу моём бинтом холодным
Жар остужает – я пока
Так слаб в дыханье несвободном.
А дальше сон иль я опять
Куда-то вновь переместился
В руке лишь двери рукоять,
Не знаю я жизнью ли простился?!         
Её я снова увидал,
Она вступила в сцену-зал,
Услышав голос женский дивный,
Забилось сердце моё новью
Наполнил грудь свою любовью.
И я как юноша наивный.
Я вспомнил жизнью свою краткую,
Я вспомнил юность, родной дом,
Одну-единственную, свою
Любовь-Сабрину, под окном
Траву нещадно ветер треплет,
Холодный ливень льёт во дне,
А с потолка лишь лампа светит,
Мерцая мрачно в очи мне.
Нет я на койке, всё больница
Со всех сторон цветы одни,
А рядом милушка-светлица
Врач-женщина сидит и мне
Звеня, тихонько напевает
И сердце ручкой утешает.
Лежу я бледен, как мертвец,
Она читает песней сказку,
В которой много так сердец
Добрейших фей и гномов в ласке,
Негромкий голос понемногу –
Сопрано успокаивает ноги.
Лежу, на лампочку гляжу
И всё за ней, молча, слежу.
О, сколько в сердце чувств-оваций,
И я уснул чудесный сон,
Цветы мне снятся, цвет акаций,
Сиреней, ландышей, роз склон.
И вот опять оранжерея
Стою я снова перед ней
Горя и плача, леденея
От чувства радушного к ней.   
И гроб царицы отовсюду
Венки душистых, красных роз
Накрыт и прядей чёрных груды
Её лицо закрыли слёз.
Лишь отклики от старой башни
Певицы оперной слышны
Недалеко от мёртвой пашни,
Как ноженьки мои больны.
Я замер, где опять – в больнице,
В оранжерее ли стою?! –
Вокруг Сабрина лишь – светлица,
Не только ноги – весь болю!
В неё я только мог влюбится,
Она мне только может сниться
Но где я – Сон чудесной сказки
Или реальности здесь краски?!    
4. Оперная степь.
Вот и гости, вот и сцена,
Золотых монет сундук,
Золотой дукат лишь цена,
Чтоб услышать сердца тут.
Как5 скрипач – певец ранимый
Баронессу полюбил
И любовью век гонимый
В море с берега без сил,
Был готов нырнуть за перстнем,
Чтоб красавица его,
Полюбила чистым сердцем,
Чувством смерти дня сего.
Розы пышные, златые
В свете серебристых рос,
Сцену скрасили – литые
Нежностью жемчужных слёз.
Птички мёртвые летают
В серебристой вышине
И в лазури лунной тают,
Балагуря в тишине.
Звёзды замерли златые.
Гости замерли –скелеты –
Серебристые, златые
В освещенье неба-света,
Когда тенор гласом грянет,
Когда сопрано споёт –
С женихом невеста станет –
Одно – под руку пройдёт.
Как всегда, любовь со смеха,
Смехом смерть везде бредёт,
От того ль всё добром эхо
Мертвечина раздаёт.
Да вода, долина, суша,
Горы, небо, степь и лес,
Всё пройдёт, преграды руша,
Ах, любовь моя с небес!
Пенье скрипок звонко льётся,
И виолончель гудит,
Мёртвый гном, плясав, смеётся,
Пузом толстым шевелит.
Видит он головку – сердце
Бедно ёкнуло его,
«Что за дева?» - ему в перце
Слово в ночь звучит сего.
«Пьян ты гном, ещё виное
Лучше пойло отхлебни,
Видишь рыло ты свиное,
А увидишь в ночи дни»!
Рассмеялся лихой ветер,
Гулкий рог трубил из чащи 
К ночи-матушки он вечер
Погнал юный и блестящий.
Хор певиц гремит запевом,
Прославляя баронессу,
Скрипача, стоит что слева
Под руку с невестой, несся
Драгоценную любовь,
Даже свиньи кверху бровь –
Визгом-смехом поздравляя,
Машут хвостиком, виляя.
В гущах ночи, ада-рая
Утки дикие летят,
Кряком песню, распевая
Водопой – на пруд летят,
Новобрачных поздравляя
Громким кряком и крылом,
Воздух в небе размывая,
Приземляются орлом.
В старом храме колокол,
Ветер в звон ведёт чудесный,
У колдуньи в сердце кол,
Крест поднял весь окрестный.
Но добро ли разве в храме,
Разве злые в смерти люди?
Добродетель – панорама
Оперы добро в запруде!
Сколь кладбищенского луга,
Всюду праздничный убор,
Вижу ль я себя, подругу
Милушку? – Запрудный бор.
Толь Сабрина – баронесса,
Толь скрипач – не я ли там,
Лёд-огонь любви в грудь, несся?
Всем пою, да – «Тарарам»!
Птишки, хрюшки и зверушки,
Смех, театр, смерть, любовь,
Что со мной за заварушка –
Красный гроб и чёрна бровь –
Даже чёрный крест смеётся,
Поздравляя молодых –
Доброта в любви сей вьётся.
Даже в грудь свободный дых!
Как легко дышат мне, пряча,
Самого себя в лесу –
Что смешно ли – не иначе
Кости сам свои несу.
Сам из гроба в смерти дикой
Я поднялся и пою –
Смерти зеркало и лики –
И за гробом я люблю
Мою милую Сабрину,
Серебристый, чёрны й взгляд 
Из волос черных пря-дину –
Роз душистых аромат!!!   
Шар земной и жизнь вертится,
Я лишь странник, хожу, жду
Когда под венец влюбиться – 
Я с Сабрино1, ах, пойду!
Ах, она взмахнётся вуалью
И меня к себе прижмёт,
А пока такие дали,
Болью сердце только жмёт.
Верю будет окончанье
На скрещении дорог
Моего пути, в чаянье
Ей скажу – «Люблю, как мог»!!!
Днём обоим будет солнце
Ранней нам светит весной,
Ей своё открою сердце,
Будет век она со мной.
А пока плывут в небесах
Звёзды дорогой ночной,
Веселятся, пляшут бесы
В ними ангелы порой.
В сказке-опере всё страстно,
Звёзды, месяц, ветер, мгла,
Горы, дол, лес – всё есть прекрасно,
Зло, добро – темна светла
Относительность и ноем
Сладко песнь звучит – вся суть.
Прячась, слушаю - покоем
Наполняется вся грудь…   

             4.      «Напев романсов-молений».
      1.   Плакса-изгой.   
Ах, жизнь пролетела сплошная моя,
С лицом я поблекшим прожил не спеша,
Глаза опустив на могилы и я
Реву, к вышине только рвётся душа.
Красотки и две отвергли меня,
Суров и надменен, для всем нелюдим,
Я бедный несчастным и всеми гоним,
Смеются все люди всегда, пиная меня.
Сижу непонятно и где в уголке
Взором любопытным за всем, наблюдав,
И руки свои простираю в тоске,
Сабрину я вижу в гробу и рукав
Вечернего платья, цветами обвит,
Ночною порой и недвижно лежит,
А я от любви к ней, от горя разбит
Дрожу у двери, а она только спит.
Ах, милушка-дева – любви уголок,
В обтяжку вечернее чёрное платье
Она вся сребрится, как алый цветок,
В розы горят в волосах на распятье.
И пряди спадают черные до плеч,
Серебрено-черный взгляд блещет хладом,
Немая, беззвучная слышится речь
В ушах моих эхом, каким-то ладом.
Мечтаю я только – она б ожила,
Недвижна лежит, пламенея она,
Лишь я пробуждён от смертельного сна,
Я бедненький сердце – моё сера мгла.
Богиня игрой забавляется, мной,
Тихонько лежа, улыбаясь, – и в гроб
Гляжу я бледнея, я беден и роб,
В крови любовный, мучительный ной.
В подземном, наземной я царстве смертей
В волшебном просторе замкнут, чтоб реветь
И тешить богиню, любить средь чертей
Ангелов милых, ей песенки петь
В испуге невольном её утешать,
Молить на колени о вечной любви,
Пред ней пресмыкаться и чувством пылать
В невинной, и девственной юнца крови.
Я бедный, несчастный в оковах меня
Смятение чувства – её ли жених,
Она ли невеста и ночи, и дня
Навечно моя, знаю, только притих…
Пою и играют на сцене, а я
В неистовой тайне у ночи, у дня
В тоске и моленье сам ей запою
Горячие песни, про ту что люблю,
Сабрину – прекрасную милушку век,
Она да богиня, а я человек.
Не смею прижаться я к деке святой,
Я только плаксивый, несчастный изгой
В объятьях смертельных любови, эх, ой!
Кружатся лишь тени опять надо мной.
И гаснет луч света, а я лишь поэт –
Угрюм ая тень, ведь её силуэт
Весну освещает, весна служит ей,
А сердце моё всё сжимает сильней
Я встал на колени молитвы-псалмы
Я ей посвящаю средь ночи и тьмы! 
      2.   Майский день.
Светлый май внимает миру
В молодости и цветенье,
И любви святая лира
Закрывает страстей тени.
Облаков небесных вече –
Пели птицы и листву
За окном ласкал под вечер.
Я в томлении главу
Лишь склонил – любимой очи
Увидал и весь поник,
Вот теперь я плачу ночи
И печалью весь поник.
      3.   Со-страдалец.
Огонь в слезах лишь расцветает,
Рыдаю, стоя на коленях,
А грудь, разрываясь, вздыхает
Тебе краса-дева в моленьях.
Люблю и цветами живыми
Хочу я осыпать тебя
В молитвах и днями-ночами
О том лишь псалмы соловья!
      4.   Много и одно
Много астр и фиалок,
Много пламенных цветов
Покоряли сердце – жалок –
Удавиться был готов –
Много я изведал,
По гвоздике, млея в плач,
А теперь одну поведал,
Я одну тут плач, не плач.
Лишь её одну едино
Лишь единственную, ах
Полюбил навек – Сабрину!
Потеряв пред смертью страх!
Может смилуется дева –
Розу красная любви!
Пощадит, что стучит слева
Сердце девственно в крови!
      5   Сила и слабость.
В твои глаза я милушка
Родная погляжу
И в сердце снова силушка
Бежит, я лишь гляжу…
Ты – неба ангел посланный,
Чтоб поэт не бледнел –
Любовью на смерть сосланный,
Не знавший любви дел.
Пурпуром губ прекрасная
Коснёшься губ моих,
Ах, роза моя красная,
Умру ль я скоро? – Тих
Мой взгляд ль погаснет лучиком,
Что льётся из очей
Моих – бледен личиком,
Рыдая в тьме ночей.       
      6.   Сжатье.
Ах, прижми меня родная
Ты меня к себе рукой –
Лишь уста к к устам, сгорая,
Лишь щека с твоей щекой.
Рос поток из глаз сольётся 
В поцелуях – в дар любви.
Грудь моя с твоей сомкнётся
Пламенем густой крови.
Разрыдаюсь я в объятьях
Милушка твоих, любя
И в твоём любовном сжатье
Я забуду и себя….   
      7.   Белая песенка.   
Я в белую лилию смело
Влюбился – я месяц ранимый,
Что пурпуром в ноченьке спело,
Серебрено плачет гонимый.
Ах, белая песенка – слёзы
Разлуки, любви, что во мгле
Спадают лучами, как грёзы –            
Он в небе, она на земле.
Я бедный несчастный страдаю,
Она не целует меня,
По милушке страстной рыдаю 
По лилии ночи и дня!            
      8.   Язык смерти.
Сияют звёзды в ночи,
Не двигаясь совсем,
А может чьи-то очи
Глядят под вечер в семь
Часов –внимают боги
Невнятным языком,
Что людям, земли логу
Он чувством лишь знаком.
Глядя в ночные дали,
Почувствовал огонь,
И лёд – тоску печали.
В слезах лишь на ладонь.
А милую почуял,
Ох! – Мёртвая она!
В гробу спит – смерть я, чуя
Умру – придёт весна!
      9.   Южный край.
Любовного боли недуга
Измучили просто меня,
О, птицы, летящие к югу,
Возьмите с собою у дня.
Найду дубраву в свете
Я лунном – сад лесной,
Стоящий в майском цвете
Цветочный и цветной,
Где лотосы, розы, фиалки
Смеются под сочной листвой,
О, птицы не уж то не жалко
Меня вам с поникшей главой?!
Хочу в душистую сказку
Цветов и колышущих трав,
Не нужны мне милушки ласки,
Мне нужен покой, не рыдав.
Хочу я забыться от горя
Послушать как ветер шумит,
Плескает священное море
Чёрное на берег размыт.
На Крым посмотреть без любимой,
На травы душистые лечь,
Хочу я, тоской весь гонимый,
Надежду в любви не стеречь!
Возьмите птенца, вы, синицы!
С собою весною на юг –
Во сне я блаженном забыться
Хочу и любовный недуг
Забыть, поднимите страдальца
Крылами и песней святой –
Летите зелены удальцы
Ищу я лишь только покой.    
      10.   Цветочек и луна.       
На солнце тюльпану цветочку
Пугливому страшен так зной –
Его укрывает веточкой
Роскошная ива в ночной
Прохладе, луна серебриста
Его пробуждает от сна
И ветка отходит и чисто
Сияет тюльпану она
Лучами искристыми света,
Лучами любви световой
И он лепесток до рассвета
Лишь ей открывает святой.
Он смотрит на небо, тоскуя,
Лив чудный духов аромат,
И росами плача-ликуя
Богине он круглой лишь рад…
      11.   Мгновенье любви.
Весь сад ароматным простором
Пронизан душистых цветов –
Его называю собором
Любви, да и смерти оков.
Богиня в роскошной гробнице
И женственный лик святой
На милом прекрасном лице
На коже горит белизной.
Венки рядом с гробом, цветочки
И феи её сторожат,
Ах, смуглые с ямками щёчки
Ах, пряди волос как лежат.
В неё только мог я влюбиться,
Ей сердце своё поразить,
И робко краснеть, и стыдиться,
И наконец то навек полюбить!
      12.   Единое-абсолютное чувство.
Меня никто не любит
Я сильно огорчён,
Все женщины лишь губят,
Но я в одну влюблён.
В Сабринушку навек,
Ей смуглый ротик алый
Я поцелую с ввек
Лишь слёзы льют, пожалуй.
Все женщины на свете
Отвергли так меня.
Во многих на планете
Я был влюблён у дня.
Но главное все страсти
И ложную любовь –
Настоящую напасти
Я пережил и кровь
Поэта девственную чувством
Я абсолютным поразил –
Где страсть-любовь разят искусством,
Где чувства все! Смерть-жизнь – лик сил!
      13.   Восстань!
Целуй меня моя Сабрина
Молю из гроба оживи,
Богиня-куколка-дивчина,
Я предан в абсолют любви!
Во многих женщин нечаянно
Был по ошибке я влюблён,
Думал настоящая любовь – нечаянно,
Марина, Аня, Катя – склон
Других девиц – сердце разило,
Но встретил я Сабрину лишь –
И сердце так моё забило
В день светлой и в ночи тишь!!!
Тобой, твоей красой Сабрина
Я наслаждаюсь, немой лик
Твой слаще слов любовь-судьбина,
Тобой я только весь поник.
Бесплотный призрак мой – душа –
Талант поэзии и прозы,
Теперь тебе лишь не спеша
Святит слова, поэму, слёзы!
Не нужно слов – пустить кукла ты,
Теперь могу сказать до смерти   
Тебя люблю!!! Бог красоты! –
Ты есть! – и женственность у тверди!
Восстань красавица из гроба,
Я на коленях пред тобой,
Об этом знаем только оба
Восстань ах милушка, ты, ой!       
      14.   Священная клятва.
Клянусь прекрасною любовью,
Своею девственною кровью,
К тебе моё продлится чувство –
Любить священное искусство,
Моя красабица Сабрина –
Черноволосая дивчина =
Продлиться вечно –наша ночь –
Ты смерти-жизни – бог и дочь!
15.    Холодное личико.
Ах, серебренные глазки
У возлюбленной моей –
Две серебренные свечки
Всех возлюбленных ночей.
Губки красные пурпура –
Розлив утра в небесах.
Щёчки белые у Гуру –
Листки лилии и, ах!
В эти розочки сердечны 
Я влюбился – спит она,
Как звезда на небе вено,
Как холодная весна! 
16.    Описание красы.
Лишь в поэзии томимой
Смог я выразить лик чувств
Описать красу любимой
Среди остальных искусств.
Эти черны злата глазки,
Эти щёчки, стан волос –
Эти свежие роз краски,
Зубы белы, милый нос.
Эти крашенные губки,
Формы тела, шея, грудь
У Сабринушки-голубки –
Бог не мог создать ту суть!
Ведь она и есть богиня,
Поражён навек поэт –
Этой куколкой-дивчиной,
В ней слились и тьма, и свет!!!      
17.    Царица мёртвых.
Сколько пламенных сокровищ,
Сколько радостных могил,
Сколько добреньких чудовищ,
Только я один без сил
Полюбил нравом опасным
Их царицу навсегда,
И теперь смиренно-ясным
Льёт поток одна вода
Из очей моих рыданьем.
Нет улыбки на лице,
Ох, за что по ней страданье?
Скоро жизнь моя в конце!   
18.    Блистание.
Из волн пенных по утру
Светозарной красотой
Засияла – в перламутре
Вод морских – их густотой
Ах, любовь моя святая,
Ах, Сабрина, только я
Бледнолиц и в муке тая,
У её тени стоя,
Ночь и день грущу по милой,
Неразумно плачу лишь,
Ждав, когда же из могилы
Она встанет в ночи тишь! 
19.    Кукла и женщина   
На свете много злых, коварных женщин,
Им счастья нет, страдают лишь они
В издёвках над юнцами без пощёчин,
Живя в слезах свои и ночи-дни,
И надо мной они смеются грозным взглядом,
Презреньем гордым молния в глазах
У них сверкают, и они не рады
Своим бедам, а я Сабрине рад.
Красивы губки – сладкие, не горьки,
В глазах серебреных – слеза святой любви
В груди девичьей –кровь от неба-зорьки –
Мне с нею счастье – с ней везде свои!
Да, куколка и просто не живая,
Зато красивая без нервов, скрытых змей
Без тайных мук, страданий дорогая
И милая моя, лишь только жить и эй!   
20.    Ненужность и насмешка.
Я бедненький несчастненький
Все женщины меня
Все гонят – очень маленький
Я день средь солнца-дня.
Никто не взглянет милушки
Хохочут надо мной,
Что девственник и с силушкой,
Люблю я куклу, ой!
Вздыхают бесы, ангелы
И плачут – даже смерть
Меня отвергла к ангелам
Послала, а не твердь!!!   
21.    Кукольное сердце.
Ах, женщина просто забыла,
Что сердце открыла своё,
Что лживо и нежно любила,
Любить я скажу – не ее,
А кукла – прекрасную деву
В любви и печали святой
Меня полюбила напевом
По левой под клеткой грудной.
Огромной тоски полны очи
Немая любовь – кукла-робот
Умеет любить и ценить –
Один раз прекрасно и робко,
И куколкой-милушкой жить!!! 
22.    Предчувствие цветов.
Только розы лишь узнали,
Только астры и цветы,
Чтоб люблю заняли, печали
Сердце заняли – лишь ты!
По тебе мои мученья
Ах небесная любовь,
Только слёзы в утешенье
Греют девственную кровь.
По тебе моя Сабрина
Лишь терзания и боль,
Только ты лежит дивчина
Встань из гроба, ах, изволь!
Лишь тебе одно ведомо
Что разбила чувства мне,
Я с тобой везде как дома –
В ночи милой, в ярком дне.       
Ты богиня, пусть ты кукла,
Пусть царица мёртвых всех,
Добродетельна, ты смугла
И любовь моя утех! 
23.    Непонимание.
Почему больные розы,
Плачут красные в саду,
Серебра сливая слёзы,
Тлеют в грустном лишь бреду?
Отчего на ветки ивы
Плачей ранний соловей
Песней утренней тоскливой
В чащи травяных полей?
А зачем солнце сменило
В небе белую луну
Прячется за тень лениво
Кровы ивы? Я ль усну
Сном, который будет мрачней
Темноты сырых могил?
Почему любовь всё смачней,
Только я реву без сил?
Не пойму – моя Сабрина?
Больно мне и плохо мне,
Ах, восстань моя богиня
Для меня в ночи и дне!!! 
24.    Ложь и истина.
Истерзали, да немало
Душе мне и вкривь, и вкось
Страсти, женщины – терзало
Сердце чувство мне, пришлось
Мне страдать – я многих женщин
Ложно так перелюбил –
Получил слезу пощёчин,
Чувства только пережил.
Да, Марина, Катя, Анна
Алла, Оля – сколь страстей –
Победил я лживы манны
Чувства разных всех мастей.
Только вот теперь качаю
Головй в слезах своей
И в Сабрине слёз не чаю,
Верю кукле – верю ей!
Я по ней реву, страдаю,
Скоро хуже мне мрачней –
От любви прекрасной таю,
Что в груди сказать сильней!      
25.    Под липой.
Мечтаю и сплю – целовала меня
На травке помятой, под цветущей липой,
На склоняя на грудь мою главу, у дня 
Как солнце горячим расплавом-полипом
На облако склонило, дождь зазвенел –
Я тихо заплакал, лишь руки твои
В объятья так нежно, тепло завлекли –
От первой-последней любви оробел!
Но сон, я проснулся – лишь солнечный лик
В тумане светил, лист к земле опадал
Высокой той липы, но мгновения миг
Прекрасной любви мне лишь силы придал.
26.    Добродетель взаимности.
Я верю Сабрина ты станешь живой
И радость, и горе разделю с тобой,
Не будем мы в прятки, я знаю, играть,
Меня ты ведь любишь, моих ты чувств – рать.
Нам вместе смеяться и вместе резвиться,
В тебя мог я только реально влюбится.
Восстань ты из гроба! Пусть кукла всего!
Но знаем мы оба! Люблю ого-ого!!!
С тобой мне приятно, весело, легко
Концерт мертвецов в нашу честь возле луга,
Сейчас от меня ты совсем далеко
Моя ненаглядная роза, супруга!
27.   Добрая малость
Как мало в свете верных
И современных жён –
Лишь жадных и безмерных
Полно девиц – сколь вон!
Одна моя Сабрина
Живая бы была –
Сказать – моя судьбина –
Мне всё бы отдала.
Как я ей – всё отдал бы,
Да только б ожила!
До гроба целовал бы,
Да только бы жила!
Как мало женщин славных
Живых, много скряг
Надменных и коварных
Предсмертных бедолаг.
Не от того богиня
Милей живой красы,
А может –я разиня
Влюбился в свет росы!!!
28.   Унизительные насмешки.
Надо мной смеется ветер,
Май явился – я один.
Надо мной смеётся вечер
Солнцем и улыбкой день.
Пары птиц ликуют хором
Цветы парами цветут,
В гнёздах птичьи разговоры,
Только я один лишь тут.
Надо мной смеются девы,
Надо мной смеются все,
Что влюбился в куклу, слева
Сердце бьётся по весне.
Но Сабринушка-богиня
Королева мёртвых всех –
От любви я красный, синий
И холодный без утех.
Не от смеха я шального
Унизительно помру –
От любви святого, больного
Сердца чувством по утру!
29.   Цвет жизни-смерти.
Глазки – вишни спело цвета,
Щёчки – роз белых ланит,
Ручки – лилии рассвета –
Всё цвету! Но вот лежит
В гробе милушка-дивчина   
Мёртвой, тихой, неживой
Ожила б и сердцем чинно
Стала б милая живой!      
30. Гроб для двоих.
Я бедный, несчастный, мечтаю-вздыхаю,
По деве-Сабрине и тайно страдаю.
Устал дожидаться, пока оживёт
Моя ненаглядная, милая, вот
Со смертью я встречусь в слезах на конец
В одном я с ней гробе и как под венец
В могилу лишь лягу – обнимет меня.
И в утро холодного, тучного дня
Обоих в земле закопают навечно,
Я только в слезах на неё и беспечно
Смотрю, как бела и чиста, и румяна
И в сердце, и в мыслях моих без изъяна
Она, ожила бы – живая, как в сказке
Мы жили бы мило и дружно. Ах, глазки
Она ведь мне стоит – не кажется мне –
Я в ней не ошибся – и в ночи, и в дне!!!

             5.      «Молебны».
      1. Старая часовня.
Непонятно, я очнулся…
Где, в часовне – на коленях.
В слезах кресту улыбнулся
Плакать стал в святых я сенях.
Одинок в старой часовне
Перед образом лишь чистым
Стал молиться и миледи
Умолять чувством прекрасным,
Чтоб ожила моя леди.
«Ах, Сабринушка – жить вечно,
На коленях пред тобою
Лишь стоять, реветь беспечно,
Не гони меня, с собою
Забери в мир мёртвых, добрых,
Не гони в холодно лоно
В мир живых и женщин злобных,
Где вся жизнь идёт греховно.
Ах, Сабрина – черны пряди,
Что распущенны по плечи,
Лучезарны твои пяти,
Что теряю дар я речи.
А уста твои Сабрина –
Роз святой, чистой румянец,
Щёчки белые дивчина,
А на них зари багрянец.
А Миледи моя мила,
Твои краше звёзд, ах, очи,
Мне с тобой в одной могиле,
Что темней цариы-ночи.
Жду я смерти, не колеблясь.
Бремя жизни, испытаний,
Я прошёл, ревя, шатаясь
От людских и злых гонений.
Я реву молю о смерти,
Только в девственной лишь тверди,
Лишь к тебе огнём пылая,
От любви священной тая,
Жду тебя моя Сабрина,
Ты источник чуда, жизни,
Благо-веянья дивчина
Чувств всех радостных отчизна.
Оживи моя зазноба,
Встань из гроба на мгновенье,
Лёгким знаком двинь, мы – оба
Знаем, любим – цвет-веянье1».
Тут свершило на мгновенье
Чудо – в воздухе повисла
Дева в платье белом – в тленье
И меня к стене то сила
Так отбросила лишь вдруг
Стало дивным всё вокруг.
То в чертоге пышном дева
Предо мной сияет гордо,
Улыбается напевом,
Рядом с ней цветов вся орда.
У стены я на коленях
Благосклонно плачу, мая
И молю в священных сенях
О любви богине, тая.
Она встала предо мною
Девой чистою, святою,
Посмотрела чисто, ясно,
Распустив, тряхнув свой локон
Среди праведных там икон,
На меня глядит смеётся,
С клоком пряди расстаётся.
Исчезает и туманно
Мгла в часовне перед гробом
Я её опять лелею,
С прядью тех волос и робко,
Лишь рука дрожит, не смея
Выпустить – её подарок,
Для меня её награда
И залог любви всевышней,
Знаю я любовь из ада
И из рая – не будь лишней.
Опера вся в светлом чуде
Многоцветна, продолжают
Веселиться мертвы люди –
Всплески песен разжигают.
Плачут ангельские хоры,
В той часовне и за сценой
Лишь молебны всех просторы
Милушке моей столь ценной.
Тихо ангелы и бесы
Веют в круг на белоснежных
Крыльях ту богиню в лесу
И поют ей гимны нежно,
То моя Сабрина, знаю,
А пока лежит лишь в гробе,
Только я лишь в плаче таю,
Знаем, что люблю – мы оба!
То ли опера, то служба,
То гармония молебны,
Здесь страна, иная дружба,
Но молитвы всем целебны.
Здесь мир вечного цветенья,
Ад и рай в одно мгновенье,
Только я с тою в томленье,
Ждав её одну в веянье
Королеву роз, жасминов,
Астр, всех цветов-аминов!
Я стою в слезах рыдая,
Их потоки с очей льются,
Умираю я, страдая –
Лишь об землю слёзы бьются –
Льётся ливень над часовней,
Я стою в оранжереи
Пред своей любовью-ровней,
Лишь себе петлю на шею
Я хочу в мечтах и грёзах
Побыстрей накинуть, чтобы
В царстве мёртвых быть, мы оба
Знаем – плавать буду в розах
Я, с Сабриной обнимаясь
И страданием не маясь.
Я молю в слезах свои любови
Ах, молебны смерти крови!
«Спящей милушки, ах, милой
Ручка кровью моей бурной
Ороси свою грудь – силой
Пусть бежит поток пурпурный.
Ах моя Сабрина-дева,
Королева царства мёртвых,
Забери меня от рёва
Жизни в царство костей твёрдых.
Наша кровь соединиться,
Ты любовь моя навечно,
Лишь в тебя я мог влюбиться,
Молить о смерти сердечно»!
Лежит дева молчаливо,
Только взор в слезах туманен
Мой, на гроб гляжу стыдливо
Лишь и её насмерть ранен
Сильной и святой любовью
К королеве век прекрасной.
Слёзы, вздохи в смертью-новью
Знаю кончать красной кровью»!   
      2.   Мёртвый лес.
В любви в мыслях прямо неизменно
Упрям мой ум –лесные век болота
Милей земных красавиц и смиренно
Не опущу глаза на их зевоту.
Лишь к близости одной благоговейной,
Что стала, матерью, сестрой и другом,
И музой-песней страстной, овеянной
Природ любовью мне, овею кругом
Всех чувств своих, невидимы летает
Её ли дух высокий, заметая
Черты земные, мёртвых всех ровняя
Покойниц – бедная, богатая и добра
Была та женщина иль злоба утра,
И тишь, теперь усохшая у бора.
Моя миледи пусть в наряде пышном
И в кожаных сапожках, длинных,            
С серебряным браслетом на руке, роскошном
И с формами фигуры столь обильных!
Но так проста характером, душою,
Наитием туманным нервных чарок
Не страдая, тиха в отличье от овчарок –
Живых красавиц многих чередою.
Её владенья –мёртвый лес в скитанье,
И там она лежит лишь в ожиданье
Прекрасным сном юнца – гласят преданья.
И я иду, опять куда не зная,
В объятьях ветра, хладно завывая,
Бреду с слезами, смертность, познавая.   
В бреду любви, я мир весь был готовый
Перевернуть, в красавицу влюблённый,
С которой пока, как в тьме – в разлуке,
Ищу любви святой, но в адской муке,
Хоху её заключить к себе в объятья,
Пока болота, глушь л ишь без изъятья
И между веток, словно в дверь я руки
Стираю и стучи, но ветер эти стуки
Ответным воем в смех листвы вещает,
Луна очередную ночку освещает –
В лесу покойном – темно, одиноко.
Но ощущение, то руки протянула,
Ко мне моя любовь слеза блеснула
Не далеко – в глуби берез высоких
Или луна лучом лишь обманула
То ожидание надежды в сердце – пулей!
Труды богини крыты тихо взору,
Простор знакомыми лесной объят повсюду –
Пейзажами красивыми не далеко от пруда
И кладбище лесного добрых в пору.
Взором обернулся я к собору,
Что в небо взмыл высоко, гордо, свято,
Всеобщей оперы слышны звуки раската
И отзвука от труппы громкой хора.
Я чую добры в бесстыдном смехе,
Себя высмеивают в жизни и потехе –
Своё ничтожество, особенно злы бабы,
Смеясь уже, умершими, то дабы…
Не зря ветер осенью листву срывает
Прохладный ветер с раненного дуба,
Пускай бесстыдно, холодно и грубо,
Но снег, зима – весна, вновь прибывает
И снова дерево в нарядном украшенье
Растёт листвой в не тронутом цветенье,
Того не понимают часто люди,
Что годы жизни в цвет вечно будут
С природой-матушкой – с землёй родимой,
Как сердце юное с весной любимой!
…………………………………………………..