Ten Black Roses

Отец сказал, что мы ненормальные.

Он сказал, что это неестественно для двух родных братьев быть настолько близкими. Но для меня это казалось таким же простым, как и вдох-выдох. Валера и я всегда были близки – мы всюду ходили вместе, почти всё наше детство провели бок о бок. Он был моим якорем, тот, из-за кого я всё ещё оставался в доме, в котором тарелки летели в стены, удары и крики были обычным явлением.

Когда я мыл белую тарелку в раковине, я почувствовал прохладные губы на своей шее. Мои волосы приобрели стальной вид. Небольшой озноб прошёлся вниз по моей спине.

- Нужна помощь? – спросил Валерка, подходя и убирая посуду.

Я отрицательно покачал головой. – Нет, я всё сделаю. Ты должен работать во дворе. Ты знаешь, отец хочет, чтобы ты скосил траву.

Он проигнорировал меня и продолжил убирать посуду в шкаф, не утруждая себя, чтобы высушить её сперва. – Я так чертовски сильно устал от него, Исмаэль, - он повернулся ко мне, его серые глаза были серьёзны. Я смотрел, как его глаза пропутешествовали по моей щеке, останавливаясь на свежем синяке, который я получил этим утром. – И он причиняет тебе боль, - его голос звучал глухо и полон тихой ярости. Он протянул руку к моему лицу, грудь расширилась, когда он глубоко вздохнул. – Я не позволю ему ещё раз причинить тебе боль, Исмаэль. Больше никаких синяков и тем более сломанных костей. В следующий раз, когда он поднимет на тебя руку, дай Боже, я перережу ему горло.

- Валерка, нет, - твёрдо сказал я, вытирая руки о свои джинсы. – Ты ведёшь себя глупо, перестань. Ты знаешь, ты не будешь... убивать его. – Я запнулся на миг, потому что рука Валеры сжала мою челюсть. Не так сильно, чтобы было больно, но достаточно, чтобы помешать мне говорить.

- Я смогу и сделаю, - он опустил руку и продолжил расставлять посуду. – Этот чёртов ублюдок, нанёс слишком много увечий. – Движения Валеры были резкими, но не отрывистыми. Я смотрел, как играли мышцы на его плечах и груди, когда он тянулся к шкафу над головой.

Валерик был без рубашки, его слегка загорелая кожа блестела из-за капелек пота, и я знал, что он был на улице. Он всегда был высоким и долговязым, но с мускулами. Я не знаю как, но мои глаза начали путешествовать по его груди к кромке чёрных джинс, которые сидели низко на бёдрах. Что-то образовалось у меня в животе, что-то тяжёлое и не совсем неприятное. Я знал, что мне нельзя так смотреть на брата, но я ничего не мог поделать.

Мы всегда бесстыдно смотрели на наши тела, не стесняясь быть обнажёнными в присутствии друг друга, но это было в детстве, а сейчас мы повзрослели. Я вспомнил, как мы принимали ванну с Валеркой, мы оба смеялись и визжали от восторга. Я видел каждую частичку его тела, а он моего.

Но опять же, мы были детьми.

Такие наивные.

Всё имеет свойство меняться, мы оба повзрослели и доросли до периода полового созревания. Валера был высокого роста с жилистыми мышцами и золотистыми волосами, а у меня появился большой член и задница.

И невозможно не заметить, как его кожа блестела, когда он стоял в паре дюймов от меня.

Оттолкнув свои мысли, я вернулся к посуде, продолжая её мыть в тишине. Мы работали как единое целое, так всегда было. Безмолвная, но всё-таки связь.

Когда отец переступил порог дома с красными безумными глазами, я понял, что ночь будет тяжёлой.

Я накрывал на стол, Отцу нравилась видимость «идеальной семьи». Валера помогал мне готовить ужин и сейчас нёс тарелку спагетти на стол. Чесночный хлеб находился в хлебнице, а салат в большом блюде.

- Грёбаные придурки, - выругался Отец, усаживаясь на стул во главе стола. Он не был высоким мужчиной, вообще-то, он был примерно моего роста, но он компенсировал это мускулами. Отец был крепко-сложенным мужчиной, который зарабатывал с помощью ручного труда. Он повернулся и посмотрел на меня своими бешеными глазами и усмехнулся. – Чего нахрен ты ждёшь?

Я быстро подошёл к нему и поцеловал в щёку, как он всегда заставлял меня делать. – Добрый вечер, Отец, как прошёл Ваш день? - Я сделал всё возможное, чтоб прикусить свой язык против любых возражений, которые имел. Это только всё испортит.

- Дерьмово, - выплюнул он, залезая в свой карман и бросая что-то на стол около блюда с салатом. – Только посмотри, что я получил. Хренов штрафной талон!

- Мне так жаль, Отец. Может, я смогу Вам чем-нибудь помочь?

Конечно, я знал, что ничего не смогу сделать, но Отец требовал, чтобы мы с Валеркой были вежливыми, и если забывали об этом, нас ждал скандал.

- Ты что, тупой? – прошипел Отец. – Если у тебя есть деньги на уплату штрафа, тогда дай их мне, если нет, тогда скройся с глаз моих.

Я быстро отодвинулся. Валера сидел на своём месте за столом, пока я накладывал еду на тарелки. Глаза Валерки были суровыми и ожесточёнными, в течение всего молчаливого приёма пищи. Я мог чувствовать напряжение в воздухе, волосы на руках встали дыбом от всего, и неприятная нервозность поселилась внизу живота. Одно неверное движение, и мы спровоцировали бы отцовское бешенство. В дни подобные этому, это всё равно, что махать красной тряпкой перед быком, чтоб выбесить его. Поэтому я сосредоточился на своей вилке, стараясь не скрести ей по тарелке, и чесночном хлебе у меня в руках.

Накрутив спагетти на вилку, я поднёс их ко рту.

- Ради Бога, Исмаэль, - процедил Отец. – Ты не можешь есть по-человечески? Я потратил последние семнадцать лет, стараясь научить тебя вести себя должным образом, и сейчас ты ведёшь себя, как свинья? Выпрямись и ешь, как нормальные люди, а не животные.

Я закусил губу, выпрямился на стуле, как он сказал, закипая внутри. Кажется, я слышал, как Валера что-то сказал, но я не мог разобрать слов.

- Что ты сказал, мальчишка? – негодовал Отец, опустив свою вилку на тарелку – всегда плохой знак.

- Я сказал, что он ест нормально, Отец, - ответил он, сквозь стиснутые зубы. Валера посмотрел на меня, по его глазам невозможно ничего понять. Я мог видеть самообладание, которое он пытался сохранить, чтоб противостоять грубостям Отца и его придиркам. Валерка был в бешенстве, я заметил, что его полные губы превратились в одну тонкую линию.

Я взглянул на Отца и почувствовал раздражение от того, что я увидел.

Отец в упор смотрел на Валеру со смесью шока и гнева на лице. – Ты намекаешь, что я вру? – он медленно задал свой вопрос, его голос не предвещал ничего хорошего.

- Нет, я лишь сказал...

Но Отец не позволил ему закончить. Он потянулся к Валерке и залепил ему сильную пощёчину. Звук удара плоть о плоть заполнил столовую. Я с трудом дышал и прикрыл рот ладонью, когда увидел, как голова Валеры наклонилась в сторону от силы удара. Он не издал ни звука, он был тих, как мышка.

- Как ты посмел дерзить мне? – прошипел Отец. – Я думал, что в прошлый раз ты выучил урок, но, как я вижу, нет. Должен ли я заставить выпить тебя целый стакан отбеливателя, вместо средства для мытья окон? – его голос повышался с каждым словом, и сейчас он кричал. Откинув свой стул от стола, он поднялся. – Я не намереваюсь мириться с дерзостью в своём доме, и ты знаешь это! Иди сюда!

Отец схватил руку Валерки и повёл на кухню. Стол сильно шатнулся, когда я с огромным усилием поднялся. Наши стаканы с водой, пиво Отца пролились на стол, пропитывая скатерть и стекая на пол.

Гневный рык раздался из горла Отца. – Убери тут всё, ты, грязный сучонок. Сейчас же!

Мои руки тряслись, а сердце колотилось с бешеной скоростью, я упал на колени и попытался использовать разбросанные салфетки, чтоб прибрать беспорядок.

- Это последний раз, когда вы двое неповиновались мне! С меня достаточно ваших ****ных игр и тупости. Пришло время повзрослеть и перестать вести себя, как дети! – Отец толкнул Валерку к раковине. – Достань отбеливатель, - приказал он.

- Нет! – закричал я, встав между Отцом и Валерой. Стакан отбеливателя убьёт Валерика! Слёзы уже стекали по моим щекам. – Пожалуйста, нет, - рыдал я. – Он не это имел в виду!

Отец оттолкнул меня в сторону, и я врезался в холодильник, спиной ударившись о дверную ручку. Я, тяжело дыша, закрыл глаза. Ещё один синяк.

- Я сказал, - медленно повторил он, колотя дверь шкафчика с такой силой, что она дала трещину, - пей отбеливатель!

Глаза Валеры сосредоточились на отцовских, серые против карих, я внезапно задумался, каков будет конечный результат этой ночи. Я никогда не видел Отца таким злым, я мог лишь надеяться, что ничего серьёзного не случится.

Вдруг, Отец, схватив Валерку за волосы, приложил его лицо к шкафчику над конторкой. Он сделал это с такой силой, что голова моего брата пробила дерево и разбила стеклянные чашки внутри. Сразу же я увидел кровь. Она медленно стекала по золотистым локонам Валерика, окрашивая их в алый цвет. Удовлетворение распространилось по лицу Отца, когда он увидел, как боль показывается на лице его сына.

- Ещё раз бросишь мне вызов, мальчишка, я волью в твоё горло целый галлон отбеливателя, а теперь пей!

- Остановись! – завопил я. – Ты убьёшь его! Прекрати это! – я подбежал к Валере и приложил руки к его лицу. Он стиснул зубы, но его лицо выражало все его мысли и эмоции.

- Я сказал тебе убрать то дерьмо! – сказал Отец, толкая меня в столовую. Он оставил Валерку и повалил меня на пол. – А сейчас, делай то, что ты должен, блять, я сказал! – я попытался отползти подальше от него, но лёжа на спине это сделать сложно. Он присел на корточки, становясь, тем самым, ближе ко мне. Его тёмно-карие глаза смотрели на меня с отвращением. – Ты так похож на мать, - прошипел он. – Она тоже была шлюхой, всегда где-то шлялась, трахая любого мужчину, который посмотрит на неё. Потом у неё появились вы двое, и она сказала, что вы мои.

Он наклонился ко мне, не было даже дюйма между нашими лицами. Каждая грязная пора приковывала к себе взгляд, каждая морщинка удлинялась. Его глаза превратились в угольно чёрные.

Он встал и протянул мне руку, больно дёрнув вверх. Боль прошлась через мою руку к плечу, хотелось кричать, но я подавил в себе это желание.

- Теперь, убери всё это дерьмо!

До того как я вздохнул, он дёрнул меня за волосы и ткнул меня лицом в лужу пива, пролитого на столе. Спагетти размазалось под моей щекой. Я сдерживал всхлипы, мои глаза покраснели от слёз. Отец оторвал свою руку от моей головы достаточно надолго, чтоб я мог подняться, после чего он схватил меня за голову и ударил о стол.

- Не смей трогать его! – зарычал Валера.

Я открыл глаза, увидел Валерку, идущего к отцу с длинным ножом в руках, убийственно злого. В его участливых серых глазах горело пламя, а пальцы, держащие нож, побелели. Кровь стекала вниз по его лицу к шее из раны на голове. Внезапно, я почувствовал, как хватка Отца на моей голове ослабла, и я оказался свободен. Тошнотворное головокружение захватило меня, и я отодвинулся от стола, неспособного поддержать меня в вертикальном положении.

- Сынок, что ты делаешь? – спросил отец тихим и спокойным голосом.

- Заткнись! – сейчас Валера стоял перед отцом, в двух шагах от меня. Пиво пропитало мою рубашку, и, кажется, я видел кровь на скатерти, но я не был уверен, была ли она от меня или от чего-то ещё. – Ты думаешь, ты такой крутой, потому что можешь ударить беззащитного подростка? – продолжил Валерка, нависая над Отцом.

Глаза Отца расширились, когда он увидел, как сильно его ненавидит его собственный сын. – Положи нож, Валера, - сказал он медленно. – Ты совершаешь ошибку.

- Нет, Отец, ты ошибаешься. Я не совершаю ошибки, в отличие от тебя. Все эти годы ты бил Исмаэля, раз за разом. Но сейчас это закончится. Я это прекращу.

Он выглядел сумасшедшим, держа нож в своих руках. Его светлые волосы запутались, я лицо было бледным, в глазах бушевал гнев.

- Валера, - прошептал я, ползя к нему. – Не делай этого.

Его глаза взглянули на меня и закрылись. Он делал это лишь потому, что думал, что это единственный способ защитить меня. Но чтобы случилось, убей он Отца? Его бы отправили в тюрьму, и он бы оставил меня. Мысль о том, чтоб жить без брата, без разницы, сколько времени, заставила меня среагировать. Я поднялся и подошёл к нему, обхватывая руками его талию, пряча лицо в его груди.

- Он не достоин этого, - выдохнул я. Валерик пах волшебно, как всегда. Хоть его чистая белая рубашка больше не пахла свежестью «Ленор».

- Верно, Валера, - сказал Отец. – Послушай Исмаэля и положи нож.

Голова Валерки повернулась к Отцу. Я поднял голову, чтоб увидеть его обеспокоенный взгляд.

Я держал его руку, что сжимала нож, поднёс её к своей руке. Я поцеловал его пальцы и перевернул его ладонь. – Давай избавимся от ножа, Валера, - сказал я, стараясь быть спокойным. – Пожалуйста. – Когда я позволил своему языку слегка коснуться его кожи, он почти незаметно напрягся и отдал нож. Я бросил его на пол.

Огромная ошибка.

Внезапно, на меня набросились со спины, отшвырнув к стене, Отец схватил нож, поднял его и ринулся с ним на Валерку.

Я закричал, борясь со своим головокружением. Я видел всё под странным углом, но затем я понял, что это из-за того, что я лежу на полу.

Валера схватил руку Отца и скрутил запястье. Я слышал треск и хруст костей, и громкий вой гнева и боли заполнили комнату, искажающие лицо Отца. Отец использовал свою вторую руку, чтоб ударить Валерку в живот, и мой брат упал, словно свинцовый брусок на колени, складываясь пополам. Отец вцепился в волосы Валеры и развернул его так, чтоб обеспечить лучший доступ к горлу Валерки.

- Надеюсь, ты умрёшь медленно, - прошипел Отец, приближая уголок ножа к шее Валеры.

- Не надейся, - прошипел Валерка, выкрутившись из хватки Отца и закручивая его руку за спину, сильнее сдавливая её. – Каково это чувствовать себя по другую сторону, Папочка? – забрав нож из его рук, Валера бросился ко мне, оставляя Отца на полу. – Пошли, мы уходим, - прошептал он, прижимая меня нежно к себе.

- Вы, - отец тяжело дышал, спотыкаясь, когда вставал. – Не пойдёте никуда.

Когда мы побежали к входной двери, Отец схватил Валеру за ногу и набросился на него со спины. Я пытался бить Отца своими кулаками, выцарапывать его глаза, но он ударил меня в челюсть. Слёзы ослепляли меня, я боролся с тем, чтоб подавить свой слабый крик.

Затем я увидел, как на свету сверкнул нож, и всё стихло.

Отец согнулся над рукой Валеры, сжимая её в виде странного объятия. Шок был написан на лице Отца, и ужас на лице моего брата.

Кровь.

О, Боже, там было море крови.

Красная жидкость струилась из уголка губ Отца и капала на пол. Он свалился на ковёр, и наконец, я увидел, что произошло.

Была рана в животе Отца, чёрная с сочившейся кровью, а Валерка держал окровавленное орудие преступления в своих руках, уставившись на него, будто никогда раньше не видел этого предмета. Я не мог говорить, не мог думать, не мог даже дышать.

Что мы наделали?

- Валера, - задыхался я, подползая к телу Отца.

Я не знал, что делать, кроме как смотреть на тело мужчины перед собой. Кровь вытекала из раны на пол, окрашивая ковёр в цвет тёмной ржавчины. Широченными глазами я посмотрел на лицо Отца. Его глаза были взбудоражены, и он с трудом дышал. До того как я смог сделать что-либо, его грудь перестала вздыматься, я знал, что он был мёртв, хотя его глаза оставались открытыми.

- О, Боже, - выдохнул Валера.

Нож со звоном упал на пол, разбрызгивая красные капли. Слёзы только сейчас дали о себе знать, я свернулся клубочком около стены, ненавидя себя за свою слабость. Что мы будем делать? Как мы будем жить? И Валеру посадят в тюрьму, возможно, и меня тоже. Не было никакой надежды для нас. Нас разлучат.

- Шшш, - ворковал Валерик, подходя ко мне, обнимая меня за талию и притягивая к себе. Его руки были мокрыми, позже я понял, что они все в крови. Но мне всё равно. Его мозолистые ладони гладили мои руки, от чего лёгкая дрожь прошлась по моему телу. Я чувствовал его сильное тело своим, и расплакался ещё больше. Я плакал из-за того, что я теряю. – Всё будет хорошо, - успокаивающе промурлыкал он.

- Как всё может быть хорошо? – спросил я, мой голос сорвался. – Отец мёртв!

Он кивнул. – Я знаю, мне жаль.

- Я не расстроен из-за его смерти, - сказал мягко, честно. – Я расстроен, что нас разлучат. Ты не понимаешь, Валер, что тебя посадят в тюрьму, если полиция всё узнает? Но делает ли меня это отвратительным человеком, если меня не волнует его смерть?

- Нет, Исмаэль, это не делает тебя отвратительным, - губы Валерика прошлись по моим волосам. – Годы он издевался над нами, и все эти годы мы не сопротивлялись, а принимали всё. Но это незаконно избивать детей, и полиция всё поймёт.

- Нет, не поймёт. Это убийство, Валерка. Неважно, что ты скажешь, они арестуют тебя. И я не смогу остановить их, если такое случится.

Рыдания снова поглотили меня, я не мог сдержать их. Мне так нужен Валера. Он был единственной соломинкой в моей жизни, он всегда был рядом со мной. Я не смогу выжить без него. Хватаясь за его белую футболку руками, я поднял свою голову и посмотрел на него. Валерик всегда такой красивый, но сейчас, в этот момент, он выглядел ещё великолепнее, чем я когда-либо видел его до этого. От его красоты в груди защемило страстным желанием, не понимаю. Оно передалось вниз живота и закрутилось между ног. Мои руки тряслись.

- Мы не позволим этому произойти, - просто сказал он, беря мои руки в свои. Он поднёс свои губы к моему лбу и нежно поцеловал, я закрыл глаза. – Мы сбежим. Я не знаю, куда, но подальше отсюда. Мы оставим Отца здесь и соберём свои вещи, затем доедем на автобусе до Санкт-Петербурга. Не займёт много времени дойти до автобусной остановки. – Он с отвращением посмотрел на Отца. Затем внезапно, перевёл свой взгляд на меня. – Я не позволю кому-либо забрать тебя от меня. Никогда. – Его губы прошлись по моим скулам, моё дыхание остановилось.

Я был испуган, а эти прикосновения делали меня ещё более смущённым, хотя они были немного приятны.

Я вытер слёзы с лица и выпрямился.

- Но сейчас, - продолжил он, - мы должны подготовиться. До того, как кто-нибудь решит посетить нас.

Он помог мне подняться и замер, пока я становился на ноги. Я ненавидел свою беспомощную слабость. Я встал в полный рост, я был не высоким по сравнению с Валерой, и сжал руки в кулаки.

- Окей, что нам нужно? – спросил я.

Валерка гордо улыбнулся за меня. – Во-первых, тебе нужно сменить одежду, впрочем, как и мне. Мы все в крови, и мы не можем пойти в таком виде куда-либо. Также, мне нужно обработать твои раны. Иди сюда, - нежно сказал он, потянув меня в ванную. – Стой смирно.

Он вошёл в открытую дверь ванной комнаты и начал расстёгивать мою рубашку. Его пальцы были быстры и осторожны, но я не мог сдержать смущение и покраснел. Мы принимали ванну вместе в детстве, но прекратили этот ритуал, когда Валерику исполнилось тринадцать. Валерка снял рубаху с моих плеч и перешёл к майке. С удивительной ловкостью, он снял её и бросил на пол.

В этот момент, он остановился, его глаза, ласкающие мою грудь, заставили мои соски затвердеть. Я вспыхнул и опустил взгляд вниз. Я чувствовал, как его пальцы коснулись моей груди, внезапно сквозь всё моё тело прошёл электрический ток.

- О, Исмаэль, - промурлыкал он.

Когда я поднял взгляд, его глаза смотрели мне в самую душу, заставив все внутри задрожать.

Затем он продолжил раздевать меня. Его руки быстро справились с моими штанами, помогая мне высвободиться из них, то же самое случилось с моими трусами. Я чувствовал неловкость, находясь обнажённым перед ним через столько много лет. Но он не переставал смотреть на меня, он снял свою футболку через голову и спустил свои джинсы и боксёры.

Я старался не подглядывать.

О, Господи, я пытался сдержать себя, но он так изменился, с того момента, как был ещё ребёнком.

Его член даже в расслабленном состоянии был длинным и толстым. Я удивился, как каждый дюйм его кожи мог быть загорелым, даже в самых сокровенных местах. Я мог также увидеть его мешочек, на чём мои глаза заострили внимание, неспособные оторваться. Моё тело задрожало, и я почувствовал нарастающую эрекцию между ногами, и подумал, что случайно помочился на себя. Я осознал, что его рост – это не единственное, что выросло с годами. Я размышлял, что он думал обо мне, обнажённым, но не решился спросить.

Валера наклонился, чтоб включить воду, настраивая её на нужную температуру, до того как переключить на душ. Он ступил внутрь и предложил мне сделать то же самое.

- Возьми, - коротко сказал он, протягивая мне бутыль с шампунем. – Вчера закончился гель для душа, поэтому мы должны использовать шампунь для всего тела.

Я кивнул и взял его. Я начал намыливать свои волосы, а затем и всё тело. Я не мог удержаться, поэтому незаметно подглядывал за своим братом. Он аккуратно смывал кровь со своих волос, перед тем как использовать шампунь, я присел на край ванны. Он вздрагивал, когда наносил шампунь на голову. Я забеспокоился, правильно ли то, что шампунь контактирует с его раной на голове.

- Валер, может, ты позволишь мне посмотреть на неё, - предложил я, подходя к нему.

- Нет, я в порядке. Он лишь жжёт немного.

- Упрямец.

Я был вознаграждён ослепляющей улыбкой, которая противоречила большому количеству крови, исчезающей в сливе ванной. Вдруг он наклонился ко мне, прижимая меня к кафельной стене, его серые глаза на одном уровне с моими, когда он заговорил, его губы касались моих. – Да, я такой, братик. Как и ты, - быстро его взгляд прошёлся по моему телу, его глаза слегка потемнели.

Моё дыхание сбилось, я почувствовал, как мыльная пена скатилась по моему лбу.

Валера слегка рассмеялся и начал смывать пену со своего сильного, стройного тела. Тогда я потёр рукой между ногами, намыливая там, я чувствовал возбуждённость там, эрекция росла молниеносно. Это было что-то невероятное, в яйцах запело, член стал поддёргиваться. И ощущение моих пальцев на нежной коже лишь усиливало стояк. Быстро я убрал свою руку оттуда и встал под душ. Валерка отошёл в сторону, и я быстро ополоснулся. Закрыв глаза, я задрал голову и смыл шампунь.

Когда я открыл глаза, Валерик прислонился к противоположной стене, его руки, скрещены на груди, а глаза убийственно серьёзны. Я закусил губу, наблюдая, как его глаза темнея, наполняются неизвестными мне эмоциями, которые заставили кровь будоражиться в венах. Я не мог не заметить его мужское достоинство между ногами, ничем не прикрытое.

- Мы... мы должны идти, - сказал я.

Он кивнул, быстро отведя взгляд. Он выключил воду и взял три полотенца, положив одно на пол, чтоб я не поскользнулся. Валера и я быстро вытерлись. Я обмотал полотенце вокруг своих бёдер, когда мы вышли из ванной, чтоб переодеться, а Валерка не парился из-за своей наготы. Я покраснел и поспешил в комнату.

Я собирал вещи, закидывая в сумку всё, что казалось мне, может нам пригодиться. Я надел нижнее бельё, майку и джинсы. Затем накинул куртку, потому что на улице холодало. Сентябрь только начался, и в Псковской области было очень холодно. Я собрал все свои деньги, и засунул их в карман, не доверяя сумке. Что, если кто-то стащит её? Я удостоверился, что обулся, перед тем как пойти в комнату Валеры. Он надел чёрную футболку, куртку и синие джинсы. У него тоже была сумка, только тёмно-синяя, в то время как у меня зелёная.

- Ты готов? – спросил он.

Я кивнул, прилагая усилие улыбнуться, но неудачно. Кажется, это больше было похоже на оскал. – Да, готов.

Он подошёл ко мне и положил свои руки мне на бёдра. – Мне так жаль, что втянул нас в это, братишка, - мягко сказал он.

Я слегка улыбнулся. – Ты не сделал ничего неправильного. Он напал на нас, и ты защищался, конец истории. – Я почувствовал тепло руки Валеры сквозь ткань на своей коже. – Просто, давай уйдём, хорошо?

- Да, Исмаэль.

Он взял мою руку и повёл меня из комнаты. Мы проходили мимо столовой, и я увидел своего мёртвого Отца, его кровь застыла вокруг него. Тёмная лужа вокруг него в диаметре около пяти футов, окровавленная рана в животе тёмная и глубокая. Я почувствовал тошноту и прижался к Валерке. Но не мог отвести взгляда от открытых глаз Отца. Он смотрел на меня, его голова повёрнута в нашу сторону, осуждая нас во всём.

Казалось, что даже будучи мёртвым, мы с Валерой не сможем сбежать от пристального взгляда нашего Отца.

Затем Валерик прижал меня к своей спине, и мы пошли к автобусной остановке. Ни у одного из нас не было машины, а Отец всегда прятал свои ключи, кусок дерьма, боялся, что мы выкрадем их и угоним машину. Не то, чтоб это случилось, в любом случае.

Через полтора часа рейсовый автобус отъехал...

Нас придумали умирать.
Опустили с небес на землю.
Даже демоны страху внемлют,
Увидавшие Божью рать.

Наши души перестрадать,
Заключили в тела и кости...
Даже демоны ходят в гости,
Даже ангелы могут спать.

Прочитав миллион молитв,
Я хочу быть в девятом чине.
Мои крылья Господь починит -
Духом Святого исцелит.

И в решающий тёмный час
Во вселенской, последней битве.
Мы сойдёмся в святой молитве,
Что Господь не оставит нас.