Ван и Гог

Разлито по полю, подсолнухов море,
а кактус - сухой и тверёзый,
теряя рассудок, с художником споря,
изрёк не стихами, а прозой:
"Нескромно цветущий, колючий и тощий
засохнул давно бы в пустыне.
Ван Гог не Дали, он волшебник попроще, -
и я, как подсолнух отныне".

Ван ухо отрезал, шокируя школьниц,
но слышал, как грезят их души.
В ночи, в темноте, посчитавши покойниц,
внял разуму - девочкам хуже.
Снял шапку, и крякнув, оттяпал второе,
покойницы вскрикнули дружно.
И башню Пизанскую версий построив,
"какой Гог, - подумали, - ушлый".

Жевали картошку четыре подружки
и с виду культурный мужчина,
который ругался с их мамой по-русски
без всякой нужды и причины.
Одна из девчонок, на вид малолетка,
на родственность тел намекнула.
Мужчина грозился стать "русской рулеткой"
и тыкал, казалось ей, дулом.

Больничная койка не лучшее место
отращивать уши. Короче,
Художник глухой, потому неуместно
пить шёпотом Звёздною ночью.
Над городом звёзды палитру вертели
из синего, жёлтого. Сказки,
с Иванами выжив, срывали шалело
на дурочках звёздные маски.

Безмолвное кладбище автопортретов,
улыбка по ним не ступала,
горящие очи, душа не согрета, -
ей литра внимания мало.
Мир будет не скоро, по критике судя,
не путать с Ван Даммом Ван Гога.
Все мненья банальны, их скоро забудут,
народа, элиты и Бога!