Приглашение Тихомлетова

            Погода налаживалась. Картофельные грядки стали подсыхать, а то хоть рыбу разводи. Александр Сергеевич Тихомлетов взял любимый колун и пошёл колоть чурки, напиленные вчера. По ходу, остановился, поел ирги. Ещё не вся вызрела, только отдельные ягодки. Всё равно приятно, вкусно, терпко и сладко. Пышные, сахарные облака наплывали на солнце и становилось прохладно, отплывали и делалось жарко. Лето, июнь на излёте. Цвела таволга, донник, ромашка, клевер, полынь поднимала ростки. На задах трещал коростель. То там, то там поочерёдно заходились кукушки, а бывало и в унисон, дуэтом. Над клумбами жужжали пчёлы, шмели. Комаров почти не было. Слепни и овода  налетали по одному, по два, но порывами прохладного ветерка их сносило в сторону. Для работы самое то.
            Александр Сергеевич поставил чурку на чурку замахнулся, но колун завис над головой – он увидел соседа медленно шедшего к нему. Всё в старике говорило о том, что ему плохо. Очень плохо. Обутые в кирзачи ноги, казалось, вот-вот остановятся. Навсегда. Руки висели, как плети. Лицо почернело от прожитых лет и страданий.
            Тихомлетов пошёл навстречу.
- Здравствуй, Лев Николаевич! – легонько пожал шершавую, слабую руку больного.
- Здравствуй, Саша! Плохо мне. Совсем плохо. Сил нет, сна нет, всё болит. Пойдём, сядем на твои пеньки, а то тяжело мне стоять.
- Погоди, я сюда принесу!
- Не надо сюда, пойдём к тебе.

            Сели на чурки. Многобделов заговорил.
- Ты не представляешь, Саша, какие это муки… Мои родители быстро ушли – неделя и там… а я уже два года мучаюсь… отцу было семьдесят три… я в семьдесят три, ещё как белка скакал…
- Помню… в пять утра выхожу, ты уже косишь или крышу чинишь… А что врачи говорят? Может таблетки какие обезболивающие принимать?
- Я к врачам не ходил, а таблетки пробовал, не помогают. А знаешь, что помогает?
- Что?
- Маточное молочко. Но его очень мало – я с десяти ульев, по крупичке собрал баночку, чуть больше напёрстка и всё… вот-вот закончится…
- А если на рынке купить?
- На рынке? Был я на рынке. Вижу, стоит баба, мёдом торгует, пол литровая банка у ней, написано «маточное молочко», я даже ценой не стал интересоваться. Спрашиваю, где же ты столько насобирала, милая? Она смутилась, банку мигом под прилавок сунула и отвернулась… Ещё перга помогает, со спиртом, но тут меру надо знать – выпью столовую ложку, час-полтора посплю…

           Александр Сергеевич, сильно жалея старика, решил сменить тему.
- Я смотрю, у тебя картошка хорошо взошла…
- Да где там хорошо… замокла – вон какие дожди были… плохая будет картошка этот год… Ладно пойду я, не буду тебе мешать – трудись.
- А ты чего подходил-то… может помощь какая нужна?..
- Да… ты это… когда я помру, ты приходи…

            Тихомлетов не нашёл что сказать, только чуть крепче пожал старику руку, и глядя ему в слабеющую спину, и слыша, как он шаркает тяжеленными кирзачами, совсем расстроился. Работа не пошла. Пошёл топить баню.

            На следующий день проснулся пораньше, раньше начал колоть. Колет и всё думает о соседе. Вдруг слышит, пёс его залаял, да с подвыванием. Во дворе ещё, хотя в это время он уже должен быть пристёгнут длинной цепью к дереву напротив дома. Александр Сергеевич забеспокоился. Отложил колун, снял перчатки, пошёл к дому старика. Пёс воет-лает, в доме ни звука, все двери заперты. Нажал кнопку звонка. Тишина. Побежал домой, взял телефон, набрал номер. Не отвечает. Ещё раз набрал… ещё… ещё…
- Люся, что делать? Лев Николаевич не отзывается…
- Иди, посмотри получше – может с пчёлами возится или на огороде где…
- Пойду, а ты пока найди мне номера телефонов его родных… там, в записной книжке…

            Опять подходит к дому старика долгомученика. Заглядывает за забор, видит, он уже во дворе, цепью звенит, собаку собирается выводить. Александр Сергеевич спрятался за терник, чтобы не мешать старику. Скрипнула калитка. Сперва показался пёс, шёл спокойно, не дёргая цепь, видимо понимая, что нельзя. Следом еле-еле влачился хозяин. Дождавшись пока старик пристегнул собаку, Тихомлетов вышел из укрытия.
- Ну, ты напугал меня, Лев Николаич!!! Смотрю, время к полудню уже, а собака всё во дворе лает-воет!!! В дверь звоню – молчок!!! Побежал домой, взял телефон, звоню, и тут молчок!!!
- Да, припозднился я нынче… всю ночь глаз не сомкнул, вижу, пора уже собаку выводить, а у меня боль только-только успокоилась и сон стал забирать… А ты молодец, что сочувствуешь… ты меня стереги, а то пока мои приедут, из меня уже червяки по всему дому расползутся…
            И слабенько так, едва уловимо улыбнулся.