5. Завод Большевик

В 1960 году,когда мне исполнилось 15 лет,я оказался на заводе и в вечерней школе.
Это был первый год школьной реформы:к школе добавили 11-й класс,а те,у кого был рабочий стаж 2 года,получили преимущество при поступлении в ВУЗ.Надо сказать,что те ВУЗы,где была военная кафедра,давали освобождение от армии.Мало-кто в то время хотел идти в армию.
Так я попал на завод Большевик в модельный цех.Там не было подиума,а модели были деревянные.По этим моделям в дальнейшем изготавливались отливки.
Я снова угодил в общество тех же людей,что и жили в Веселом поселке.
-Привет,Дезик!-поприветствовали они меня(на их языке это означало Додик).Был,правда,в цехе единственный еврей по фамилии Кигитович.Он был фрезеровщиком,и рабочие звали его Фрезерман.Он забивал с ними"козла"на перерыве,и они беззлобно над ним подшучивали:"Упорный еврей попался!"
В этом цехе я проработал 2 года,как и планировалось,на должности ученика модельщика,а затем рабочего 1 разряда.Моя выпускная работа была табуретка.Сам мастер взял ее себе,чем я очень горжусь.Нельзя сказать,что я сделал за эти два года карьеру,я так и покинул завод с этим же 1 разрядом.А мой приятель Саша Вылкост-с третьим.Но это особый случай.
Одновременно со мной в наш цех пришли еще несколько псевдо-труженников,желающих заработать 2 года рабочего стажа.Интересно,что все они,как один,пытались писать стихи.Естественно,что мы составили общую компанию.К нам примкнул и рабочий парень Володя Трошин,который тоже был начинающим поэтом.Саша на него написал эпиграмму:

Позабыт и позаброшен
Наш поэт Владимир Трошин,
Со своими со стихами
Он затерт под верстаками.

Кто-то прошелся и по поводу мастера:

Я не видал таких зас*анцев,
Как наш начальник Костя Странцев.

Мастер вычислил автора(но ошибся) и неутомимо его преследовал.
Саша был сыном главного инженера,но никогда этим не кичился.Он имел незаурядную внешность:высокий широкоплечий блондин скандинавского типа.Дружелюбный и общительный,он был несомненным лидером.Он пробовал силы в стихах и публицистике.Был мастеровит,ему вскоре стали поручать сложные заказы в цеху.
В то время я понял,что мне лучше всего удаются юмористические миниатюры в 4 или 2 строки.За образец я взял брошюрку рижских авторов.Приведу для примера одну из их миниатюр:

В одной квартире коммунальной
Семь счетчиков имелось персональных,
Но вечером,прийдя с работы,
Жильцы на кулаках сводили счеты.

Я написал порядка 20 миниатюр.Как видно,Саше они понравились,и он сказал,что устроит мне выступление.Я был очень удивлен.Остальное помню,как в тумане.
Вот мы сидим в буфете Дома журналистов.С нами за столиком Лев Гаврилов,известный ленинградский поэт-юморист.Он вальяжно попивает кофе с  коньяком и говорит,растягивая слова:"Только не становитесь окололитературными мальчиками."Затем большой зал,полный людьми.На сцену выходит Саша и представляет меня.Вот я уже на сцене и читаю свои миниатюры,например,
такую:

Вас не дивит
Такой удел?
Сюжет избит,
А автор цел!

Или:

Один ретивый кандидат
Издал работ научных массу
И в результате внес свой вклад,
Но не в науку,а в сберкассу!

Сейчас они мне не кажутся такими уж смешными,но тогда зал хохотал.
Известные в то время поэты-фельетонисты Константинов и Рацер сказали:"Ну,подумаешь,
это же просто игра слов."А по моему мнению есть только один критерий:смешно или не смешно.
Это был апофеоз моей славы.Какой-то художник нарисовал мой портрет.Мои стихи взяли на радио,и через несколько дней я слышал,как их читали.
После этого в период до поступления в институт мне удалось кое-что напечатать в нескольких изданиях,но большого успеха не было.Причина этого-моя лень.
Ну,что еще сказать об этом периоде?Ходили мы в литературное объединение молодых поэтов,которым руководил поэт Кобраков.У меня об этом объединении осталось два воспоминания:
1.Мы выступали в кинотеатрах перед сеансом
2.Перцовку хорошо заедать снегом,но Кобраков здесь ни при чем.