Данко

После пожарищ, после бурь,
Одно сплошное пепелище.
В башке не выбитая дурь.
Вечно нуждающийся нищий.

Нет, подаяний не просил,
Лишь люди руки простирали,
И как могли по мере сил,
Чем было, тем и помогали.

И выпало ему вино,
Перебродившее в винище.
Тот яд  сочащийся на дно,
На то проржавленное днище,

Что предугаданно двойным,
По жребию предназначалось,
Тому кто не пришёл с войны,
Той что холодной называлась.

Ему видавшему не раз,
Как заготовившие иглы,
Магистры прекращали в раз,
Кем-то затеянные игры.

Он пил, за карточным столом,
А на кону стояло сердце.
Игра в людей - добра со злом,
Зашлась на эдаком младенце.

Младенцем вовсе он небыл,
Но точно таковым являлся
Среди громил и воротил
В среде которых оказался.

Прошедший сотни тысяч миль,
За пайку из консервной банки.
Мог по рассказам Изергиль,
Сойти за Горьковского Данко.

Был от рождения наделён,
Любовью  - изначальной верой.
За что унижен оскорблён,
Был кучкой жалких лицемеров.

За что был вынужден как шут
Выплясывать под чью-то дудку.
И наслаждаясь пляской плут,
Считал его за проститутку.

После, за шахматной доской,
Сидел, сам будучи фигурой.
Среди гостей из преисподней,
Двуличных бесов, ведьм и фурий.

Стекающихся поглазеть,
Как искушён игрой младенец.
Вынужден будет всё отдать,
Как будет вынужден раздеться.

Но шабаш тот не наготой,
Не представленьем вожделелся,
Все жаждали чтоб проиграл,
В той партии, младенец - сердце.

И к ряду больше шести ста,
Он этих партий ядовитых,
Сыгравши, встал из-за стола
Чёртовой пляской этой битый,

Сказал:"Я ядом вашим сыт,
Пресыщен вашею отравой.
Я с кона сердце заберу,
Оно дано мне Тем по праву,

Чьё имя в суе партий тех,
Которые мы раскатали,
Не к месту молвить на потеху,
Господ, которых вы собрали."

И ранец на плечо взвалив,
Наперевес с волшебной лютней.
Он преисполненный Любви,
Ушёл в ближайший город к людям.

С тех пор отравлен тем вином
Он бродит с лютней по вселенной.
И люди, вновь и вновь о нём,
Слагают мифы и легенды.