Пал Исакыч, коммунист

      Фамилия МАНЬКИН
      В театре была ходовой.
      Она и веселием манит,
      И необычной судьбой.

Он был член КПСС,
И партийный лидер.
Правда, сам туда не лез,
Был народом избран.

Он бесспорно обладал
Мудростью житейской,
И законно возглавлял
Группу партячейки.

Состоял из них в те годы,
Как любой, и наш театр,
Партсостав балета, хора,
Солистов, пролетариат.

Пролетарии в театре,
Это, в ком души не чаем,
И бывает, что спектакли,
Мы, порой, для них играем:

Реквизиторы, гримёры,
Радио-электро смены,
Постижёры, бутафоры,
Монтировщики у сцены.

Манькин весело служил,
Достойно и открыто,
Всей душой руководил
Цехом реквизита.

Пролетарских дел основы
Свято в нём существовали,
И ему для речи слово
На собраниях давали.

А случалось, он хитро
«От народа» выступал,
И «на выбор» партбюро
По бумажке предлагал.

Он в карьере б преуспел,
Сделав жизнь чудесной,
Если б не его акцент
Тот ещё, одесский.

Убеждённо говорил,
Рассуждал неплохо,
Только зал, что было сил,
Сдерживал свой хохот.

А порой терпеть нельзя
Было людям в зале,
И тогда ему в глаза,
Дружно хохотали.

Только он не обижался,
Всех отечески любил,
Про успехи распинался,
Зори светлые сулил.

Мыслил видимо, красиво,
Но твердил наоборот,
Говорил, не любит пиво, -
«Он же горко мине в рот».

Его «перлы» - прибаутки
Молодёжь твердила наша.
И распространяла шутки
Просто «пЕрловая» каша.

Было очень интересно
Слушать многое, на зависть:
«Я принёс этова крэсла,
Чтоб вы ему не баловались»

В юбилей худрука ликовали,
Как слова и до него дошли:
«Долго Вам фонар искали,
К сожалению, нашли».

У него проблемы слуха,
Были много лет подряд,
Матерясь, он ладил в ухо,
Самодельный аппарат.

Из жестянки коробок,
Допотопный агрегат,
И за ухо проводок,
Где наушники трещат.

Та конструкция ломалась.
Пал Исакыч, беззаветно,
С ней возился, чертыхаясь,
Надевая незаметно.

Над ним подтрунивали, «мило».
Остряк-зануда, Господи, Прости,
Вопросом старика тиранил, было,
Не слушает ли он чужое БиБиСи?

И он, бедняга, искренне пугался,
Оправдывался, аппарат снимал,
Но иногда протестом наполнялся
И «шутника» по-русски посылал.

На фронте был он, или на гражданке,
Как и год его рождения не знаю я пока,
Но офицер Абрам Исакыч МАНЬКИН
Плыл по реке БЕССМЕРТНОГО полка.

Театр имел «могучую мортиру»,
Чугунный неподъёмный ящик,
В запасе реквизиторского мира,
Рождающую «выстрел настоящий».

Из ящика торчал железный «палец»,
Массивный прилагался молоток,
Им долбануть о «палец» полагалось,
И получался «выстрела» хлопок.

И вот, однажды у меня в спектакле
От «выстрела» не вздрогнула земля,
Три раза он отчаянно дубасил палец,
И зал взорвал его безумный вопль «бля!»

Но главное, что был он коммунистом,
Верно партии служил, с ней страдал и рос,
Был нищим, но довольным, и как говорилось,
В партии он был не ЧЛЕН, а безусловно  МОЗГ.

Он как-то долго выступая на собрании,
Увлёкся. Кто-то крикнул, - ясно всё давно!
Ответил гневно он, чуть не лишась сознания,
Тому: «Хотя меня обрэзали, я кончу всё равно!»

Таким был он, наш Павел МАНЬКИН,
Что свято верил в ЗОРИ коммунизма,
Страны ушедшей винтик маленький,
С которым многое утратила Отчизна.

4.05.2019 года