Что такое Россия...

– Дмитрий, хочу Вас спросить. А чем для Вас является Россия? Как Вы понимаете то, что стоит за этим словом прежде всего?

Признаюсь, для меня это был самый сложный вопрос из тех, которые мне задавали когда–либо... Я очень долго осмысливал его. Вроде бы, всё просто, а вот попробуй, скажи честно и без ложной значимости... Вот что у меня получилось.

– Вы задали вопрос, на который невозможно дать точный, исчерпывающий ответ. Как невозможно, к примеру, дать чёткое и ясное определение тому, что такое поэзия... Россию, как и поэзию, можно только ощутить, почувствовать. Но всё же, я попробую ответить.

Для меня Россия – это погибшая родина (пишу с маленькой буквы, чтобы избежать пафоса).

Для меня Россия – страна, земля, 1/6 часть света, где многие века жили мои предки, мои соотечественники, имевшие со мной одну веру, говорившие с мной на одном языке, творившие историю, начало которой теряется в седой пыли былин и преданий.

Но однажды мой народ утратил веру, убил Государя, перестал называться русским, поменял имя страны, белое обратил красным, а отсчёт новой истории начал с октября 1917 года.

Мне говорят – это тоже Россия, говорят о преемственности, о неразрывности... Я не спорю. Уже не спорю. Я знаю: моя погибшая родина, мой невидимый град Китеж, моя Россия – она всегда со мной, она в душе, а душа бессмертна.

И ещё... Моя Россия – это Карамзин и Пушкин, Лермонтов и Гумилёв, Гоголь и Булгаков, Бунин и Краснов, Несмелов и Туроверов... Это – прожигающие душу слова Ивана Савина, поэта Белой мечты...  Это – «Лебединая песнь» Ирины Головкиной и «Год чуда и печали» Леонида Бородина... Это – Алексей Раевский и Валентин Непомнящий... Это – Глинка и Чайковский, Мусоргский и Рахманинов... Это – Рублёв... Поленов и Нестеров... Белюкин, Ромасюков и Шмарин... Это – мои друзья, ближние и дальние. Это – мои родные. Это – всё то, что не связано с политикой и с текущим моментом, но связано с вечными ценностями, с генетической памятью и с Богом.
 ______________
 * Картина «Белая Россия. Исход»,
    художник Дмитрий Белюкин.

О себе, о стихах и о Белом движении
(фрагмент из книги «Белый марш»)

Когда–то, тридцать пять лет назад, проходя весенним днём по столичной Пушкинской площади, я вдруг почувствовал себя совершенно счастливым от сознания своей причастности к России, к нашей по–настоящему великой и удивительно красивой стране; от того, что я родился и живу именно здесь, а не в Америке, Франции или Турции; от того, что Лермонтов и Гумилёв, Ермолов и Скобелев, Колчак и Корнилов жили на этой же земле и легли в неё, что они – рядом. Вот подует ветер времени, и минувшее станет явью!

Чувство было очень острым и ярким. Но через минуту, оглянувшись по сторонам, я ощутил горькое разочарование. Москва, вступая в последнее десятилетие уходящего века, преображалась на иностранный лад. Всюду – рекламные щиты, кричащая пестрота витрин, какая–то визгливая музыка. А средь всего этого – опустошённые глаза прохожих, нищие в переходах метро и группа угрюмых людей под красным флагом, заклинающих: «Ленин жив, Ленин будет жить...». И когда уже обида комом подкатила к горлу, – вот она, клоака демократии, и нет в ней ни прошлого, ни будущего, – мне вдруг послышался чистый детский голос, под гитару пела совсем еще юная девушка, почти подросток:

Золотые погоны,
Россия моя,
Ты наденешь опять,
Вера в Бога проснётся.
И небесную синь,
И ржаные поля
Ещё раз защищать,
Господа, нам придётся.
Пусть гремит барабан,
Ветер треплет знамена.
Наши мысли ясны,
Наша совесть чиста.
Перед строем Господь
Всех назвал поимённо,
И поручик поднял
Знамя с ликом Христа...

Песня эта вырывалась из уличного шума, перекрывала его, а в голубых глазах у девчонки словно бы плескалось весеннее небо, вечное небо России.