Первый поцелуй. Отрывок

  Подошли к её халупе, похожей на крестьянскую избу. Дверь  была приоткрыта. Из узких сеней пахнуло  гнилью.
 - Не дом, а помойка, - сказала Зося, оправдываясь.
В кухне, на полу, валялись осколки разбитого стакана; рядом со столом лежала на боку табуретка; к печи приткнулся диван, на нём помятая подушка.
 - Мне, Саша, получить бы свидетельство за семь классов,  я учусь неплохо, -  сказала Зося.-  Уехала бы на Север.
Он поставил на ножки табуретку и сел. Зося налила в стаканы тёплый чай из чайника, сняв его с плиты, высыпала из кастрюли в тарелку варёную картошку, поставила на стол банку с капустой.
 - А давай покрепче чего, голова трещит, - поморщившись, сказала она и вытащила из шкафа начатую бутылку водки.
Вылив в чайник чай, она налила по полстакана. Выпили и закусили картошкой с капустой. 
 - Мать моя – дрянь, - сказала она, опустив голову. - Из-за неё всё и началось...  Ещё выпьем?
Выпили, пустая бутылка покатилась по полу.
 - А где мать? – спросил Сашка, чтобы что-нибудь  спросить; голова его кружилась.
 - На работе. Она в будке на переезде дежурит. Притащится утром. – В глазах её блеснули искорки.
Она пересела на Сашкин табурет и склонила голову на его плечо.
 - Это из-за мамаши сделалось так, что у меня не будет детишек. Врач мне сказала. – Зося ласково глянула на него. – Ах, Сашок, был бы ты ребёнком, я бы увезла тебя на Север, как сына. Я ждала тебя с гитарой в лесу. Тебя лишь одного ждала.
 - И я спешил туда, чтобы на тебя глянуть! – воскликнул Сашка. Он себя стукнул в грудь. – Ты здесь, понимаешь!
Он пылко потянулся к её губам. Зося откликнулась и стала целовать ему лоб, уши, щёки, повторяя: «Прости, прости…»
 - Что ты, Зосенька,  за что простить?
Поднявшись, она повлекла Сашку в комнату и подвела к кровати.
 - Прости меня, что я, такая вот, буду у тебя первой…
Она присела на постель, за собой потянула Сашку.
 - На этой кровати валялись разные мужики пьяные, и с ними моя мать; по двое, по трое. Они в губы и меня целовали, а потом ложились к ней... – Она прижала Сашкину руку к губам и поцеловала. - Мне было ещё тринадцать, когда один напоил меня и заставил  расслабиться. Я не помню...  После этого стали мужики и ко мне ложиться. Здесь я не хочу с тобой. Пошли на диван.
Они возвратились в кухню. Зося села на диван. Дальнейшее Сашка вспоминал, как сон. Она, поглядывая на него пьяными глазами, освободилась от блузки, юбки, лифчика и трусиков. Оголившись,  ему тоже помогла раздеться. Он не отрывал глаз от её тела. Когда он остался в трусах, она его отстранила от себя и стала ладонью кругами водить по его голому животу. И вдруг опрокинула на спину и, изогнувшись, сняла с него трусы. От стыда он прикрыл глаза. Она села сверху. Дальнейшее он туманно воспринимал, только ощущал блаженство, даже сжал зубы, чтобы не заорать. А она восторженно смотрела на него, понимая, что видит первое удовольствие мальчика. Потом она опрокинулась на спину и вытянулась. Он лежал, потрясённый случившимся.
 - Понравилось, вижу, – прошептала она. – Вот и ты  начал…
 
Он проснулся от шума шагов. Было утро. Приоткрыв глаза, он увидел здорового мужика, который, не обращая внимания на парочку, раскрывал бутылку водки. Выпив полный стакан, он захрустел капустой. Зося проснулась и протёрла глаза.  Мужик с недобрым прищуром взглянул на неё. Сашка перетрусил, глядя на верзилу. А тот, когда он выбирался из-под одеяла и стал одеваться, подошёл к дивану и завалился на освободившееся место. Зося обняла его бычью шею. В дверях Сашка услышал, как заскрипел диван, и как она застонала. Поняв, что девонька эта неисправима, он вышел на свежий воздух и почувствовал, как вместе с гнилым запахом ушла и его любовь, зато осталось некое разочарование, хоть и подслащённое приятными минутами ночи.