Хандра Набокова

Брыластую ли гладил суку
В перстнях обрюзгшею рукой,
Каминный празднуя покой,
Фортепианнейшую скуку?
Посмеивался из угла
Над роялисткой, что в горячке,
Схватившись с гаммами, была
Подобием вселенской прачки.
Швырялись пальчики её
Запененной клавиатурой –
И сонатина, как бельё,
В квартал выплёскивалась хмурый.

Набоков отломил кусок
С пропиткой влажною бисквита
И думал, что вернее бритва,
Чем дулом щекотать висок;
Что смехотворно быть великим,
А если нежность завелась,
То затолкай в пакет и выкинь,
Поскольку чувства наши – грязь.
Ему припомнился России
Тулупно-валеночный люд;
Там Православье износили
И бронзовых кумиров льют.

Набоков барственно зевнул
И угли помешал в камине,
Где киноварью на кармине
Отсвечивал метельный гул.
Не худо бы прочесть молитву
(Да позабыла крест рука)
И на колени взять Лолиту –
Пускай поёрзает слегка.
Но с пауком на дне бутыли
Повыдохся коньячный век
В мечтах об элегантном стиле…
А стиль – всего лишь человек.