Синяк, узревший Бога в пустоте...

Июньский день... Блаженный, жаркий полдень...
Я на скамье сижу средь пустоты...
И прошлым старый центр Уфы наполнен.
Нет ничего - лишь тень его, увы!
Кривое дерево передо мною.
Кривое, будто жизнь моя
прошедшая. Но дерево живое!
Жива! Жива покудова и я!
Минуты отдыха и тишины, покоя -
они так редко выпадают мне.
Я чувствую себя чужим изгоем
на этой вечно проклЯтой войне.
И вдруг подсел ко мне алкаш уфимский:
-Сестрица, не подашь ли ты мне грош?
И взгляд его пронзил, как ножик финский...
Меня тряхнула омерзенья дрожь!
- Так выпить хочется, а денег нету,-
свой монолог продолжил визави.
- Подай хотя бы мелкую монету,
и за похмелье строго не кори!
- Мне кто бы подал грошик,- отвечаю,-
сама живу я из последних сил!
И алкашей давно не привечаю:
помочь мне некому! И ты бы не просил!
Иди же прочь! Оставь меня в покое!...
А он в ответ: - Я помогу тебе!
Я сам давно знаком с лихой бедою,
она мне стала спутницей в судьбе!
Так монолог свой начал забулдыга
о том, как был он юн и все имел,
но жизнь его сковала, как  верига,
и гол он, как сокОл, и не у дел...
- Я понял - это гон за пустотою.
Я понял вдруг, что он мне ни к чему!
И я расстался навсегда с мечтою,
как с жизнью бедная рассталася Муму...
Все - пустота и тлен!Но я увидел Бога
в той пустоте и счастлив с той поры...
- Ну, посиди еще со мной немного!
Поговори со мной! Поговори!
Он ласково назвал меня вдруг Лялей,
чуть приобнял и тронул за плечо...
И мне открылись вдруг такие дали.
И на душе так стало горячо!
Все ж отодвинулась чуть-чуть: -Ну, ну, не трогай!
А Бог он есть: я чувствую Его!
Он вел меня с порога до порога,
он беспричинно счастья торжество!
И я Его  просила и искала
мне дать любовь, но были все не те!
Кумиры вдруг валились с пьедестала,
что воздвигала я на высоте...
"Бог есть Любовь!" Я то, конечно, знала,
и в каждом человеке есть душа,
пусть ненависть в ответ меня хлестала
Наотмашь, на куски порой кроша.
Я верила в счастливые приметы.
Они кричали: "Бог - это Любовь!"
И я искала и тепла, и света,
считая, что любовь - это любой...
Увы, увы мне... Как я ошибалась,
наткнувшись вместо розы на шипы...
Но солнце вновь и вновь мне улыбалось,
шептало: "Милая моя, терпи!"
"Синяк" уфимский слушал, мне внимая,
как откровенье исповедь мою...
И мы, друг друга ясно понимая,
почувствовали, будто мы - в раю!
Его душа со дна на миг восстала...
И он заплакал, будто от огня:
- Ах, Ляля!Ляля, Бога ты видала? -
сквозь слезы пьяные спросил меня.
- А я его увидел в Петербурге,
когда мне в горло впился пьяный нож...
Увидел я его в лице хирурга,
когда наркоз отхлынул... Не тревожь
моих больных, былых воспоминаний:
я все имел и вмиг все потерял!
И через боль мою, через страданья
нашел я Бога там, где не искал!
Я в пустоте узрел его обличье
и с той минуты вдруг я счастлив стал!
Я понял правоту его величья!
Я разгадал безумный интеграл!

***
Моя душа, как дерево кривое,
Вдруг расцвела... И вкривь и вкось взросла!
В июньский сон безбрежного покоя
Душа чужая вновь меня ввела...