Подборка

***
Сутулюсь, точно запятая,
Уткнувшись в старую тетрадь,
Но врать не стану: не хватает
Тебя.
Нет стану врать...

Мы пережили наше время
И смыслы страха и любви.
И лишь отдельные морфемы
Из рукописной синевы

Ещё шуршат по старой стогне,
Дразня рабочий инвентарь.
И ворот улицы расстегнут
Ночами на один фонарь.


***
И стоя в храме городском,
Где дрожь свечей,
Не то чтоб плачу я легко,
Но легче чем

Могилок родственников меж,
Да с пьяных глаз.
Как если бы в пустой суме
Нащупал Спас.

Раб Божий не ахти какой:
Сухой листок!
Дурак, как прежде, дураком,
Зато Христов.

ПЛОХАЯ БУМАГА

День плохой, как плохая бумага,
Но какая уж есть, чем богат!
Я пишу на обломках ГУЛАГа
На себя самого компромат.

Я пишу, зная, что не посадят:
Не монах, не солдат — мелковат!
Нет в душе моей райского сада.
И креста на мне нет, говорят.

Ну кого удивишь компроматом?
А бумага... Бумага и есть!
И плохая была чьим–то садом,
Над которым окно — будто крест.

***
                Другу-агностику,
                почитателю Бодлера.

Мы любили тему смерти,
как фантастику, вообще.
Как и всякий, кто инертен,
словно камешек в праще.

С молодых возьмёшь не много.
Вот и не брала она —
смерть брезгливо по дороге
нас послала в и на.

Подросли. Заматерели,
кое-как обжились тут...
Ты закончил по Бодлеру.
Я хотел бы — по Христу.