Цикл Лесные Хроники. Муки любви. Часть 2

- Алё, такси, - свистнул ему ушастый поэт, - до центра подбросишь?
- Это ты мне, Сёма? – вытаращил глаза от удивления лось.
- Да ладно, шеф, тебе всё равно по дороге. Тем более, я плачу двойной тариф, в смысле две кочерыжки. Или ты берёшь плату только мухоморами? – и заяц глупо захихикал. 
- Да сколько можно! – чуть не заплакал Лёха. – Ладно, садись ко мне на спину, только сиди тихо и смирно, хорошо?
Когда они проезжали мимо группы бельчат, заяц не утерпел:
- Эй, малышня! Хотите покататься в компании с великим поэтом? Тогда живо сюда!
Бельчат не надо было долго упрашивать, и через минуту целая ватага малышни резвилась на спине и рогах Лёхи. А чтоб им было ещё веселее, Косой читал вслух свои стихи:

Кто уплёл все корнеплоды,
Кто не нравится народу,
Это Костик, наш кабан –
Лгун, лентяй и …

- Хулиган! – хором закричали бельчата.
- Молодцы, ребятки, схватываете на лету! Тогда, вот вам новый стих-загадка:

Кто деревья точит с ночи,
Кто работать любит очень,
Кто плотину возводил
Бобр Боря …

- Бригадир! – в диком восторге прокричала пушистая ребятня.
- А вот ещё один стишок. Итак, внимание: 

Кто пугает всех прохожих,
Будто все так могут тоже.
Это папенькин сынок,
Гоша – редкий при-ду- … дальше сами догадаетесь.

Бельчата чуть не попадали со смеха с лося:
- Ну ты, дядя Сёма, даёшь! Как точно его описал.
- Эй, косой, - подал голос Лёха, - вы там веселитесь, конечно, но меру знайте. Всё-таки Гоша сын нашего мэра.
- Шеф, следи за дорогой, а у меня всё под контролем, - отмахнулся от него заяц и обратился к своим попутчикам:
- Кстати, вот еще один из моих шедевров:

Широк наш лес как Амазонка,
Куда ни глянь – везде краса.
И пусть смеются дети звонко,
Светятся счастьем их глаза.
 
Мы кинем шишку в дядю Мишу,
Расширим мэру кругозор.
И что совсем не будет лишним,
Сорвём для Лёхи …

- Мухомор! – загалдели радостно бельчата.
Заметив, как скривился лось при упоминании этого слова, заяц хлопнул себя лапкой по лбу:
- Блин, дружище, я же обещал не говорить про …
- Мухомор, мухомор! – всё громче и громче распалялась ребятня.
- Всё, с меня хватит, - не выдержал лось, - я вам не такси. Дальше извольте пешком передвигаться.
И он стряхнул всю шумную гоп-компанию на землю.
Утром зайцу было очень плохо. Нет, совесть его не мучила, а вот головная боль – да. Придётся выйти на свежий воздух, авось, там полегчает. Увы, легче не стало. Зато на полянке его поджидал ёжик Пафнутич:
- Ты, Косой, хоть что-то помнишь из вчерашнего?
- Вроде ничего такого не было.
- А ты помнишь, как вы с белками гоняли кабана Костика, обзывали его холодцом с хвостиком и, в конце концов, загнали его в речку?
- А почему его друзья не защитили?
- Они посчитали разумным не вмешиваться.
Тут Сёме стало немного дурно, и он осторожно поинтересовался:
- А к медведю в берлогу я случайно не рвался?
- Было дело, - усмехнулся ёжик, - но на твоё счастье всё медвежье семейство было в соседней деревне на яблочном спасе. Хорошо, что тебя оттуда вовремя вытащил волк Вовик, так как дядя Миша мог вернуться в любой момент.
- А стихи Вовику я пытался читать?
- Ещё как! Но твой серый друг был терпелив как никогда и старался не обращать на них внимания. Хотя я бы на его месте …
- А почему он не пытался меня съесть?
- От тебя так несло, что даже стая голодных волков на тебя не позарилась бы.
- Уф. – выдохнул Косой, - значит, пронесло …
- И это тоже было, - хохотнул Пафнутич, похлопал зайца по плечу и удалился.
- Да, нехорошо как-то получилось, - подумал Сёма и уныло побрёл в сторону речки. Там он сел на берегу и стал кидать камешки в воду.
- Что, скандалист ушастый, не стал переезжать в деревню? – окликнул его бобр Боря.
- Это ты о чём? – насторожился Косой.
- Да ладно скрывать, весь лес уже знает, что Полина ушла от тебя, потому что у тебя шашни на стороне.
И он в подробностях поведал зайцу, что было и тем более не было в деревенском подворье.
- Всё, утоплюсь! – решил Сёма, зажмурил глаза и бросился в воду. Но бригада бобров была на чеку и быстро вытащила его на берег. Да и мелковато там было, по правде говоря.
- Оставьте меня, я не хочу больше жить! – кричал заяц на всю округу, заломив себе лапки. – Что теперь про меня напишут в Википедии? Кто теперь рискнёт издать пятитомник моих лучших стихов с авторскими иллюстрациями? И неужели теперь никогда не появится моя звезда на Голливудской «Аллее славы»?
- Так там вроде только звёзды актёров? – удивился Боря.
- Ну вот, актёром мне теперь тоже не стать! – пуще прежнего запричитал заяц.
В общем, к вечеру собрался весь лес, чтобы утешить Косого. Все, кроме Полины: она уехала в другую область к троюродной тётке по материнской линии. Заметив, что вокруг полно публики, заяц ожил, на мгновение задумался и, приняв театральную позу, продекламировал:
 
Нету в жизни больше смысла.
Кажется, как будто мне
Кто-то врезал коромыслом,
Сидя гордо на коне!

Слушатели радостно захлопали и приготовились к творческому вечеру Сёмы. И он не обманул их ожидания: из него посыпались стихи один за другим.
- Ну, теперь пригляд за Сёмой больше не нужен, он опять в своей поэтической стихии, - успокоил Пафнутич Борю. И, не дожидаясь окончания творческого вечера, друзья разошлись по домам.
На следующее утро Косой огласил на центральной поляне свою версию расставания с Полиной:

Ушла любовь и нет морковки,
Свистят лишь шишки у виска.
Друг с другом были мы неловки,
Вот результат – в душе тоска.

И как понять, что с нами было,
Здесь не помогут, братцы, книжки.
Нет, не меня она любила –
Мои любила кочерыжки.

Все сделали вид, что согласны с такой трактовкой, и никто даже не попрекал Косого за его случайный дебош: ну что взять с поэта? А Сёма в тот сарай больше не заходил – хватило одного раза