Орган

Дрожал и пел орган, шла музыка по залу.
Суровый органист был в черном, прям и строг:
Его душа в труде. Моя ж душа рыдала,
От мрачной красоты расхристана у ног.

Стенания сюит и пламена прелюдий
Ревели и неслись, светясь под потолком,
А мне - ни жест, ни вздох с продавленною грудью,
Где льётся спелый звук, как мёд и молоко.

И пальцы мчатся прочь, и туфли жмут педали,
Вздымая разом ввысь готичность стройных труб.
А мне - ни жест, ни вздох. Мне кожу ободрали,
Я желчный и живой, больной и влажный струп,

И хлещут сквозь меха потоки жизни гноя,
Выпрастывая свет, затерянный на дне.
Дрожал и пел орган, величествен, спокоен,
Как будто ничего, кроме органа, нет,

Как будто ничего - ни страха, ни убытка,
И жизнь была стройна, как клавиши в рядах,
Как будто есть еще, еще одна попытка,
Как фуги поворот, и горе не беда,

И юность не прошла, и можно всё исправить,
И это лишь орган - не ангелы трубят,
И музыка плывёт, смеётся в архитраве,
И вторят маски ей в улыбках и скорбях.

Закончился концерт, маэстро вскинул руки,
И шум и суета возверзнулись стеной,
Но пусть звучат внутри торжественные звуки,
Пусть выпростанный свет останется со мной.