Le Soldat en Papier

       ... что могу сказать, точно также к нему чувствовал отвращение, ничего не зная о нём, когда люди из моего окружения восхищались им, наверное, чувствовал в нём эту гнильцу специфическую, запах белкового разложения...

       потрясающе интересно прозвучало: "Контора Глубокого Бурения" - начало 70-х, люди всё знали, и про Андропова-Флекенштейна, про всё дерьмо предательства, уже тогда шалвовичей тянуло в КГБ, и, пожалуйста, Булат во Франции звезда, в конце 60-х, ну, и Евтушенко упомянут, гы... фантастическая ложь сионокоммунизма...:

       Статья Евгения Гуслярова, Портрет Дориана Грея, в сокращенном варианте:

       Булату Окуджаве исполнилось сто лет. Надо бы славословить его, да как-то разум не кипит. Слишком много отложилось в нём, разуме, такого знания о нём, Окуджаве, которое гнетёт доброе слово, не даёт ему выхода. С годик назад для некоторых своих нужд я задался целью узнать поглубже зловещую фигуру Льва Троцкого. И попробовать узнать подлинную личность его и вполне ощутимое присутствие его в нынешней нашей жизни. Мне кажется, что многие несуразности сегодняшнего дня можно вполне доходчиво объяснить его наследием. Из Троцкого всеми мерами нужно ныне создать невинную жертву, растерзанного агнца, а не убийцу-маньяка. Это насущная задача наступившей в России диктатуры либерализма, которая сплошь и рядом прорастает из троцкизма. Даже главные действующие лица либеральной нынешней тусовки сплошь из потомков активных прежде троцкистов. Проигравших когда-то в первом колене и потому живущих ненавистью единой и жаждой реванша.

       И вот с некоторых пор в моём исследовании нашего недавнего прошлого и настоящего всё чаще стало попадаться и без того набившее оскомину имя Окуджавы. Откуда берётся этот тошнотворный осадок в душе от этого имени, я анализировать не пытался. Полагал, что это от местечково неумеренной рекламы ему, которая перешла все границы здравого и в ящике, и на бумаге. Настырнее рекламируют только таблетки от запоров. Но не то оказалось. Это была, как я теперь понимаю, реакция на его тайную духовную гниль. Я теперь точно знаю, что здоровая душа человеческая способна угадать разложившуюся личность, даже если умом и знаниями своими мы ещё ничего не ведаем об этом её разложении. Здравый человек умеет угадать тлетворный мерзкий дух нравственного гниения на
расстоянии — временном и пространственном.

       У меня в планах, если успею написать эту книжку, проследить родословие некоторых нынешних столпов литературоведения и культуртрегерства. Любопытно мне, не упрутся ли их корни в чекистские, пролеткультовские, РАППовские и прочие смертоносные подвальные, андеграундные нечистые притоны дьявольской власти, где обитали в жутком всесилии страшные их предки. Ну, например, кто такой тот Владимир Окуджава, которого Ленин привёз с собой в Россию в «пломбированном вагоне» и не по внушению ли того инфернального своего родича вдруг стал вещать Булат Шалвович такие, к примеру, гадости о России и русском народе: «Патриотизм чувство не сложное, оно есть даже у кошки... Поэтому холопская психология остаётся... Гены (у русского) уже нафаршированы этим. Менталитет таков. Раб не мечтает о свободе, он говорит: “Да на хрена мне ваша свобода”. А
что такое свобода — не знает. Европа освободилась от рабства очень
давно, а Россия — нет».

       И кого травил тот ленинский гвардеец, отец прославленного барда, Шалва Окуджава, а ведь он обязательно травил, нельзя было в те времена без травли с человеческими жертвами добиться тех высот в партийной иерархии, где обитал этот Шалва...

       Еврейское имя его отца, Шалва, на иврите означает «беззаботность,
благополучие». Слово «шалва» встречается в книге Теилим (псалмы),
Притчах царя Шломо и других ветхозаветных текстах.

       Известный Дмитрий Быков на протяжении целой книги настаивает на том, что Булат Окуджава исключительно еврей, потому как никакая другая нация не может родить столь бесподобного, родниковой чистоты гения. А для матери его изобрёл этот Быков специальное даже национальное ответвление — «еврейские армяне». А началось всё с того, что тот же Шалва не угадал однажды своей выгоды в сложившихся исторических обстоятельствах и не на ту поставил лошадь.

       О зверствах родителей Окуджавы в стране не забыли. Впрочем, до ареста отец Окуджавы ещё успел походить в «начальниках Нижнего Тагила» — став первым секретарём горкома партии этого уральского города, куда он и выписал семью. Одноклассница Булата вспоминала, «как появился в классе красивый, заметный Булат — “он ходил в вельветовой курточке”». С тех пор он и чувствует себя на особом положении. И вот уже двенадцатилетний Булат звонит из школы в горком партии, требуя к подъезду сани, чтобы добраться до дома, до которого всего триста метров расстояния. Тогда же он стрелял из пистолета в своего сверстника, но, как сыну первого секретаря горкома партии ему это сошло с рук. Пробив грудь, пуля прошла навылет, не затронув жизненно важных органов, мальчик выжил. Дед, братья отца, отец, брат, сын — у всех в роду Окуджавы были серьезные проблемы с психикой. В наказание за выстрел Булата отправят на лето отдыхать в Грузию. Так что безнаказанность и вседозволенность в семье высшей номенклатуры появилась не теперь...

       И как тут ни вспомнить с некоторым мистическим содроганием, что Булат Шалвович Окуджава при рождении назван был родителями Дорианом, в честь известного персонажа романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» — романа о превращении талантливого и прекрасного отрока в порочное чудовище, продавшее душу дьяволу.

       Ах какой крутой тут непридуманный сюжет вырисовывается. Между прочим, многие эпизоды и поступки его жизни без дьявольского внушения и объяснить трудно. Потустороннее влияние на себя он и сам ощущал, наверное, объяснял частые свои кощунства и необъяснимые выверты сознания тем, что его «бес попутал». И ведь и стихи его некоторые похоже были внушены кем-то не совсем чистым. Например, считающееся лучшим его стихотворение и речитатив про «капли датского короля».

       Суть и появление этих капель пояснил ещё Николай Лесков в небольшой повестушке своей «Жидовская кувырколлегия», из которой я взял этот эпизод, написана ещё в 1882-ом году. Местечковое население тогда, чтобы избежать армейского призыва изобрело вот такой способ: «Во многих польских аптеках продавалось какое-то жестокое снадобье под невинным и притом исковерканным названием "капель с датского корабля". От этих капель человек надолго, чуть ли не на целые полгода, терял владение всеми членами и выдерживал самое тщательное испытание в госпиталях. (О таком же способе рассказывает в одном месте известный знаток солдатской жизни А.Ф. Погосский. Секрет этот знали и русские знахарки и обманывали им врачей с блистательным успехом — прим. Н. Лескова). Всё это покупали и употребляли, предпочитая, кажется, самые ужасные увечья
служебной неволе».

       То, что эти чудодейственные капли, позволяющие избежать призыва на
фронт, прославлялись в фильме о Великой Отечественной войне ведь
никак кроме неумной и кощунственной провокации не воспринимается
нормальным человеком...

       В 1937-ом году отец Окуджавы был арестован в связи с троцкистским
делом на Уралвагонстрое и вместе с двумя братьями был расстрелян как участник заговора Троцкого. Юный Булат именно с этого времени пишет стихи и вполне понимает, что происходит. Он отрекается от отца, но не от его духовного наследия. Он теперь исподтишка, а то и явно начинает мстить России.

       — Учился я плохо. Курить начал, пить, девки появились. Московский двор, матери нет, арестована, одна бабушка в отчаянии. Я стал дома деньги подворовывать на папиросы. Связался с тёмными ребятами. Образцом молодого человека у меня был московско-арбатский жулик, блатной. Сапоги в гармошку, тельняшка, пиджачок, фуражечка, чёлочка и фикса золотая, — бравирует Булат Шалвович в своей автобиографической книжке. В августе 1995-го года Окуджава был гостем программы «Поверх барьеров», выходящей на радио «Свобода», где сказал о Шамиле Басаеве: — Я думаю, что когда-нибудь ему поставят большой памятник. Потому что он единственный, кто смог остановить бойню.
— Но погибли в больнице мирные люди.
— Вы судите Шамиля Басаева или говорите об этом конкретном поступке?
Если говорить о Шамиле Басаеве вообще, я не юрист, я недостаточно
информирован. Если говорить о том, что случилось в Будённовске, — это печально и трагично, но война трагичнее, чем этот поступок. И поэтому я думаю, что когда-нибудь ему памятник поставят.
Напомню, что Будённовск — это русский город, убиты в нём были русские люди. Их Окуджаве, конечно, не жаль. И памятника они не заслуживают.

       Если вспомнить, что по плану большевистской монументальной пропаганды первый памятник, установленный в 1918-ом году в Свияжске был памятник Иуде Искариоту, первому богоборцу (этот памятник открывал лично Троцкий), то и тут логика Окуджавы окажется вполне безупречной...

       После разгрома российского парламента в 1993 году, где погибли десятки, а по другим данным — сотни мирных невинных людей, Булат Шалвович заявил: «Я наслаждался этим. Я терпеть не мог этих людей, и даже в таком положении никакой жалости у меня к ним совершенно не было» (из интервью газете «Подмосковные известия», 11.12.1993 года). После этого интервью актёр Гостюхин пришёл к Окуджаве на концерт в Минске, сломал на глазах публики и швырнул в лицо Окуджаве его пластинки...

       Дальше в этом интервью есть такое продолжение. Его спросили о войне, он числился в ветеранах второй мировой. Величайшее презрение к нашей истории в его ответе: «Я тоже был фашист, но только красный». Здесь Окуджава являет себя истинным троцкистом.

       Вот фрагмент одного из его многочисленных интервью. Опять до
тошноты доводит тут Окуджава своей циничной откровенностью:
— Меня ранило весьма прозаически из крупнокалиберного пулемета, с
самолета. «Рама» летала и постреливала. Случайно какая-то пуля
раздробила кость и застряла в бедре. Я долго её потом носил на
веревочке...
— Вы так и не успели повоевать толком?
— Нет. Месяца полтора. Я вообще в чистом виде на фронте очень мало
воевал. В основном скитался из части в часть.
— То есть романтизм, с которым вы рвались на фронт, уже был разрушен?
— Никакого романтизма. Пожрать, поспать и ничего не делать — это
главное. Один офицер набирает людей в артиллерию большой мощности, резерв главного командования. Часть стояла где-то в Закавказье, в горах. Не воевала с первого дня. И не предполагается, что будет воевать. Подумал: что там-то может быть трудного? Снаряды подносить — эта работа мне не страшна. А что еще? Думаю: такая лафа. И я завербовался. Большинство ребят на фронт рвались. А я пошёл в эту часть...

       А ведь и тут троцкизмом пованивает. Троцкий ещё в 1909-ом году
напечатал в журнале «Киевская мысль» небольшую статью под заголовком «Слабость как источник силы». Есть там вот какой пассаж: «Теория естественного отбора учит, что в борьбе побеждает наиболее
приспособленный. Это не значит: ни лучший, ни сильнейший, ни совершеннейший, — только приспособленный».

       Этому самодельному тезису прикладного дарвинизма и будет всю жизнь следовать в своих делах Булат Шалвович Окуджава. Напомню — отца его, партийного функционера, расстреляли в 1938-ом, мать отсидела в лагерях десять лет. А Булат, по душевному зову, разумеется, вступает в КПСС как раз перед эпохой шестидесятничества.

       На шестидесятые годы приходится пик его творчества. Его, как и Евтушенку начинает активно опекать известная в интеллигентских приспособленческих кругах Контора Глубокого Бурения.

       И даже в сугубо личной жизни его прикладной практический дарвинизм
сказывается в полную меру. Окуджава отбраковал ставшую вдруг
ненужной, проигравшей конкуренцию Галину Смольянинову. Она умрёт
через год после развода от разрыва сердца. А у Булата новая жена —
молодая, красивая, из верхов — Ольга Арцимович, дочь известного физика- ядерщика. С ней-то, в качестве прекрасной и богато оснащённой пристяжной, скакать дальше Окуджаве показалось сподручней.Сын Окуджавы от первого брака Игорь с раннего детства показывал яркие задатки таланта. Однако реализовать их не смог. Спился, пристрастился к наркотиком, скитался по тюрьмам. Увяла бесславно на корню жизнь, много обещавшая. Не стану говорить тут о чьей либо вине. Это и так ясно.

        А вот ещё. После расстрела законно избранного Российского парламента было опубликовано письмо 42 видных деятелей культуры с полным одобрением всего совершившегося. Знаменателен был сам заголовок письма — «Раздавить гадину». В своё время этот призыв, обращенный против церкви, провозгласил «дьявол во
плоти» Вольтер, и, вняв ему, революционная Франция в годы террора
казнила тысячи священников и десятки тысяч простых мирян. Позднее этот лозунг звучал и в 1917 году, и в 1937-м, когда расстреливали «врагов народа». Среди прочих упомянутое выше «расстрельное письмо» подписал Булат Окуджава, ставший уже иконой времени. Впрочем, каково время, таковы и иконы. К очередному величайшему падению Россию подтолкнула её интеллигенция. После того слово это и стало бранным, равным матерному...

       Какую мораль можно вывести из того, что я узнал о жизни Дориана-Булата Окуджавы? Человеку, если он настоящий, надо оставаться порядочным, это осуществимо в любых условиях при любой власти. Героических усилий тут не надо, порядочность предполагает всего лишь неучастие в подлости. А, если твоя подлость одолела тебя, не стоит оправдывать это обстоятельствами. Обстоятельства лишь обнаружили твою суть. Это и сейчас происходит сплошь и рядом.

       У меня нет пока документов, которые ясно подтвердили бы прочную связь Окуджавы с КГБ, но косвенные свидетельства ведь у всех на виду. Не надо особо объяснять, знающему о всесилии тогдашнего Комитета с его председателем Андроповым, почему в 1967-ом году, в разгар Холодной войны, профессиональный уже антисоветчик Окуджава, «ни с того ни сего» поехавший в Париж, записал там аж два десятка песен на знаменитейшей студии «Le Chant du Monde», а в 1968-ом году на основе этих записей во Франции на деньги недоброжелателей России вышла первая пластинка его
песен — Le Soldat en Papier... В том же году уже в Польше вышла пластинка его песен в исполнении польских артистов, а песня «Прощание с Польшей» в нём была представлена в исполнении автора.

       Концерты Окуджавы проходили в Болгарии, Австрии, Великобритании,
Венгрии, Австралии, Израиле, Испании, Италии, Канаде, Франции,
Германии, Польше, США, Финляндии, Швеции, Югославии и Японии.
Опальному поэту такие подарки? Даже заслуженный гебист Евтушенко
такого авторитета в этом ведомстве не умел заслужить.
Объяснение простое. Комитету он нужен был, во-первых, чтобы знать через него о настроениях зарубежной интеллигенции, это было обычным задачей тогда для наших избранных гастролёров по Западу. А во вторых, в недрах этого же Комитета вызревали силы провокационные и предательские, разрушительные для остатков бывшей великой России. Из него, Окуджавы, определённые силы готовили уже, в числе прочих предателей, ударную силу для окончательного развала страны. В одном строю с Окуджавой были
тогда все эти так называемые диссиденты и полудиссиденты: ростроповичи, вишневские, солженицыны и прочие ненавистники России.

       Если бы Окуджава был жив, скорей всего и сегодня он не отказался бы ещё от одного залпа по нынешней России, вместе с Ахиджаковой, Макаревичем, Пугачёвой и подобными гражданами отхожих мест моего Отечества.В конце жизни он покинул вконец опостылевшую Россию и умер где-то во Франции.

       Его перед лицом неясной вечности охватил вдруг жуткий страх. Душа
смутилась. Воплотившийся в жизни сюжет Оскара Уайльда требовал
логического завершения. И оно последовало. Дориан Окуджава и тут,
видимо, как на фронте когда-то, некой окончательной и вечной лафы опять захотел себе. За несколько минут до смерти он сказал жене, что хочет на всякий случай окреститься. Мало ли что. Звать священника было уже поздно, но жена знала откуда-то, что в таких случаях умирающего может окрестить любой мирянин. Она лишь спросила мужа: «Как тебя назвать?». Он подумал и ответил: «Иваном». И жена сама окрестила его с именем Иоанн.

       И жил он фальшивой жизнью — фальшивый грузин, фальшивый русский, фальшивый коммунист, фальшивый либерал. И умирал фальшивой смертью — фальшивым христианином, фальшивым Иваном, с ярко проявившимся к концу жизни обликом инфернального Дориана. Последним стихотворением Окуджавы было поздравление Чубайса с днём рождения. Это самая великолепная и беспощадная в истории поэзии демонстрация того, как нелепо может проститься со своим духовным Божьим (Божьим ли?) даром тот, кто его не достоин...