Три дня - рассказ А. И. Завалишина

О побеге двадцати арестованных белогвардейцев платовцы узнали только утром. Милиционер Долгополов пришёл в совет проверять часовых, но там было пусто. Убежали не только арестованные офицеры, но и часовые: Чепышкин Николай и Демин Василий. Помещение совета было разгромлено: шкафы разбиты, бумаги кои - уничтожены, кои украдены. Потрясенный Долгополов побежал к церкви и ударил в набат. Сбежалась на площадь вся станица. Устроили митинг. Председатель совета Дмитрий Петрович Сорокин вышел на трибуну и предложил сейчас же организовать вооруженный отряд фронтовиков для самоохраны от нападения белых, которые кишмя кишели в Сальских степях и прятались вокруг по экономиям и казачьим хуторам.
Атаман Платовской станицы Сарсинов только что прибыл из Новочеркасска, после разгрома большевиками Донского войскового круга, и теперь организовывал на калмыцких казачьих хуторах белогвардейские отряды для борьбы с советской властью.
Платовцы – иногородние – на митинге решили объявить военное положение, организовали военно-революционный комитет, а в помощь ему – вооруженный отряд. В ревком избрали прежних членов совета:
председателем Сорокина Дмитрия Петровича, секретарем – большевика Лобикова (начальника почты) членами ревкома: Тита Никифорова, Семена Буденного, Оку Городовикова (калмыка-казака), Терентия Кидалова, Афанасия Сердечного, Глушкина и других. Ревком тут же, на первом заседании, утвердил командование платовским красногвардейским отрядом. Командиром был выбран Никифоров, помощником – Дмитрий Кидалов, начальником кавалерии – вахмистр драгунского полка Семен Буденный.
Эти люди были всем известны как непримиримые враги самодержавно-помещичьего строя. Они вернулись с германского фронта с оружием, организовали в Платовской станице под руководством большевика Лобикова подпольный кружок, собрали оружие, организовали революционные силы для защиты советской власти. Отряд фронтовиков тайно уже существовал в станице. Он состоял из самых преданных людей, хорошо знавших настроения реакционного казачества и зорко следивших за работой атамана Сарсинова.
И вот, когда раздался набат, фронтовики из иногородних, все, как один, вооруженные, прибежали на площадь. Выяснилось, что побег офицерам устроил купец Мокрицкий. Тот самый купец, магазин которого в 1917 году был разгромлен армейками.
В полночь он пришёл в совет, разговорился с часовыми, начал угощать их папиросами. Парни доверчиво закурили, а в это время Мокрицкий внезапно: обезоружил Чепышкина, а на Демина наставил наган. Выпустил арестованных. Белогвардейцы, захватив в качестве заложников Чепышкина и Демина, бежали.
После митинга платовцы послали вслед бежавшим двадцать человек по направлению к зимовнику коннозаводчика Супруна. А в это же время прибыли в станицу делегаты 39-й советской дивизии и объявили, что белогвардейские отряды казачьих генералов – Гнилорыбова, Мамонтова, Семилетова и Попова двигаются на станицу Платовскую, направляясь к броду через Маныч, с целью ударить на железнодорожную станцию Великокняжескую, занятую 39-й советской дивизией. Делегаты предложили фронтовикам взять на себя охрану брода, называемого «Бугой». Платовцы согласились. Никифоров выстроил на площади около трехсот вооруженных бойцов и скомандовал: – Товарищи! Приказываю   выступать за мной!  Шагом ма-арш!
Одно тревожило командиров: ненадежность калмыков-казаков, которые хотя и примкнули к кавалерийской группе иногородних фронтовиков, но держали себя замкнуто, подозрительно сторонились всех и раз¬варивали между собой только по-калмыцки.
Река Маныч. Она в семи верстах от Платовки. Только что кончился разлив. Вокруг Степь – потная, грязная; кое-где в балочках остались ещё лоскутки снега. В воздухе хмуро и туманно. Сквозь голубоватую муть виднеется противоположный берег Маныча, припухший отлогими холмами. Вправо – экономия коннозаводчика Королькова, постройки которой раз¬бросаны у самого брода.
Отряд рассыпался по берегу в длинную цепь и начал окапываться. Кавалерия Буденного отошла влево, спряталась в лощине за холмом.
Степан Долгополов, парень лет семнадцати, был послан в дозор к самому берегу. Спрятавшись на хлебной скирде, он разглядывал сквозь туманную  муть вражескую сторону. Но там было все тихо, ничего подозрительного. Утомленный походом и убаюканный тишиной степи, Долгополов почувствовал усталость. От безделья навалилась на него дремота, вначале он сопротивлялся ей, но все-таки уснул. И вдруг слышит голоса. Открыл глаза – видит: от построек Королькова -отделился всадник и галопом поскакал вниз к реке, отъехав к воде, он, подгоняя упрямившуюся лошадь, зал искать брод. А из-за построек выглядывали еще пе верховых. Было ясно видно, как они наводили кли в сторону платовцев. Затем все три всадника инились, карьером понеслись  обратно  и скоро скрылись за холмами. На фронте Долгополов не бывал, но догадывался, что это разведчики белых. Ему было не по себе. Пока Долгополов раздумывал, как быть, из-за холма показался конный отряд, затем второй, третий – всего около пятисот всадников. За конницей выползла пехота, а затем четыре пушки. Это смутило Долгополова. Было ясно видно, как около орудий суетилась прислуга. Одну пушку сняли с передка и направили её  дулом к платовцам...
«Что делать? – думал Долгополов. - Бежать к Никифорову или Буденному?..»
Кавалерия Буденного была ближе, Долгополов видел её. Лошади спокойно стояли около коноводов, а люди лежали в лощине. Они, вероятно, тоже следили за движением белых. Вдруг грохнул орудийный выстрел. Прогудевший над Долгополовым снаряд взорвался как раз в куче калмыцких лошадей. Взбешенные взрывом кони рванулись во все стороны, многие из них попадали. Калмыки повскакали, бросились ловить своих лошадей, сели верхом и отъехали в сторону платовцев.
Белым этого только и нужно было. Второй снаряд взорвался уже среди людей, затем третий. Группа калмыков, под орудийными выстрелами, построилась и по команде старшего ускакала к реке – навстречу белым.
Белые смело двинулись к «Буге» и начали вброд переправляться на платовский берег.
Долгополов видит, что никифоровский отряд отступает, направляясь в сторону Большой Орловки. Многие бойцы – местная молодежь и старики, не бывавшие на фронте, - в панике разбегаются по степи. Долгополов соскочил со скирды и побежал за отступающими. В обозе догнал бричку с австрийцем, у которого запутались лошади в постромках, помог ему отпрячь лошадей, и оба верхом ускакали в Платовку. Приближалась ночь.
На улицах было тихо и пусто. Ни белых, ни красных. Долгополов утром, чуть свет оседлал коня и выехал из станицы. Решил попасть в отряд Никифорова. Верстах  пяти он нагнал подводу, направляющуюся к хутору Болгарскому. Это ехали члены платовского совета – Сорокин, Глушкин, Сторожко и Никифоров (отец командира отряда).
- Вы куда? – спросил их Долгополов.
- На Болгарский хутор.
- Зачем?
- Платовцы отступили, надо договариваться с хуторянами на счет встречи белых хлебом-солью… теперь мы в их руках…  Езжай вперёд,  предупреди.
Долгополов хлестнул лошадь, поскакал.
Утро было, как и вчера, мутное. Подъезжая к хутору, Долгополов заметил впереди четырёх всадников. Растерялся. Повернул было назад, но уже поздно. Всадники карьером понеслись за ним. Пришлось остановиться. Оказалось свои, платовские ребята. Они возвращались в станицу.
- Ну, как там в отряде? – спросил Долгополов.
- Всё благополучно, - ответил ему стоявший ближе других Поддубный. – А мы вот решили вернуться в Платовку…
- Зачем?
-Домой! – засмеялся Поддубный.  Он был парень озорной, хулиганистый, ухарь. Говорить серьёзно с ним было трудно.
- В Платовке же белые? – доказывал Долгополов.
Пока спорили, подъехала подвода с членами совета. Началось совместное обсуждение. Поддубный авторитетно сказал старикам, что отряд Никифорова сегодня ночью нападёт на Платовку и разобьёт белых. Но тут же добавил со смехом:
- Раз родились, раз и помирать!
Трудно было понять: дурит он или говорит всерьёз. Старики решили вернуться._ Преподнесём сами хлеб-соль, авось помилуют…
Ехали обратно шагом, не торопясь. Вот впереди показалась станица. Слева над хатами и садами маячила высокая белая колокольня, а справа, у околицы, темнел калмыцкий хурул (молельня). От хурула отделились человек десять верховых и карьером поскакали навстречу едущим. Это были пьяные калмыки-казаки. На полпути они открыли беспорядочную стрельбу. Телеги остановились.
- А-а! Большевистская разведка! Слезай!