Упадочный век

УПАДОЧНЫЙ ВЕК
Вислава Шымборска

Наш век двадцатый должен был быть лучше других,
Ему никогда не доказать этого сейчас,
когда годы его сочтены,
походка стала шаткой,
а дыхание - коротким.

Слишком много произошло такого,
что не должно было произойти,
а то, что должно было произойти,
не случилось.

Счастье и весенний расцвет, среди прочего,
должны были стать ближе.

Страх должен был покинуть горы и долины.
Правда должна была начать править миром,
а не ложь.

Несколько проблем должны были исчезнуть,
чтобы не сказать больше:
например, голод,
войны и так далее по списку.

Должно было появиться уважение
к беспомощности беспомощных людей,
доверие друг к другу и подобного рода вещи.

Любой, кто мечтает насладиться миром,
в настоящее время сталкивается
с безнадежной задачей.

Глупость больше не смешит.
Мудрость больше не радует.
А надежда, увы,
уже давно не юная девица,
и так далее.

Казалось, что Бог, наконец, поверит
в человека, что он добрый и сильный,
но добрый и сильный
по-прежнему два разных человека.

«Как нам нужно жить?» – спросил кто-то в письме.
Мне хотелось бы задать
тот же вопрос.

И опять, как всегда,
как было прежде,
наиболее актуальные вопросы -
самые наивные.

Черновик: 2020-05-23

THE CENTURY’S DECLINE
Wislava Szymborska

Our twentieth century was going to improve on the others,
It will never prove it now,
now that its years are numbered,
its gait is shaky,
its breath is short.

Too many things have happened
that weren;t supposed to happen,
and what was supposed to come about
has not.

Happiness and spring, among other things,
were supposed to be getting closer.

Fear was expected to leave the mountains and the valleys.
Truth was supposed to hit home
before a lie.

A couple of problems weren;t going
to come up anymore:
hunger, for example,
and war, and so forth.

There was going to be respect
for helpless people;s helplessness,
trust, that kind of stuff.

Anyone who planned to enjoy the world
is now faced
with a hopeless task.

Stupidity isn;t funny.
Wisdom isn;t gay.
Hope
isn;t that young girl anymore,
et cetera, alas.

God was finally going to believe
in a man both good and strong,
but good and strong
are still two different men.

"How should we live?" someone asked me in a letter.
I had meant to ask him
the same question.

Again, and as ever,
as may be seen above,
the most pressing questions
are naive ones.