Стыдное. Слово не воробей

Сейчас задумалась о людях, встретившихся на пути. Кто-то нравился, кто-то нет. Это не открытки с лицами киноактёров, которые коллекционировала в детстве. Вглядывалась тогда в красивые черты и даже не помню свои мысли.

А во взрослой жизни мелькали разные лица, работали рядом, виделись каждый день, но нет фото, есть только мысленный портрет – чей-то яркий, кто-то прошёл, как прохожий на улице, от кого-то осталась тёплая улыбка навсегда.

Сейчас вспомнилась очень колоритная женщина – дружбой наши отношения не назовёшь, но очень интересная, хоть и разница в возрасте была большая. Ничего о ней сейчас не знаю, она намного меня старше.

Сидели мы с Асей Лазоревной за столом напротив друг друга, работа была монотонная, не заставляющая думать, механическая, поэтому болтали. Ася Лазоревна была белоснежно-седая, крашенная хной в ярко рыжий цвет. Лицо в густую веснушку, крупноватый крючкообразный нос и очень большие и яркие золотистые глаза. Волосы, выбивавшиеся из под рабочего головного убора были пушистые и волнистые – красивые. Фамилия у неё тоже была колоритная – Клурфельд. А так как в те времена прошли в Киеве погромы – националисты бесчинствовали – разговорились мы всей бригадой о том, что если она опасается чего-либо нехорошего, то можно ей в Израиль уехать, или хотя бы фамилию сменить.
Помню, как она рассмеялась и сказала:
– Уезжать мне совершенно не к кому, я здесь одна, ни родных ни близких в городе и даже в стране. Фамилию, конечно, сменить можно, а рожу свою я куда дену?
Она очень иронично относилась к своей внешности и национальности, почти всю жизнь проработала библиотекарем и только из-за безденежья пришла работать на завод. Работа ей понравилась и она легко влилась в добродушный коллектив. Мы часто болтали о книгах, о том, что обе любительницы почитать, она мне приносила почитать книги Каверина, Кассиля, о которых я только слышала, но не читала.

Сейчас очень часто думаю, как же непросто ей было среди простых работяг, часто необразованных и бестактных – ссоры не возникали только благодаря её интеллигентности и терпимости. Помню пошла Ася Лазаревна переодеваться в пересмене – уголок у нас был укромный на участке. А тут сменщица её пришла – голосистая! – спрашивает:
– А что, Сара Евреевна уже ушла? – причём абсолютно беззлобно...
А она из уголка отвечает:
– Нет, я переодеваюсь...
Сменщица со стыда готова была на техэтаж провалиться...
А мне как было стыдно...