Ускользнувший

По кромкам малиновых губ
скользит ветерок-сёрфингист,
который сейчас однолюб,
почти чемпион фигурист.

Но сам Казанова и мот,
что трогает множество уст,
под солнцем и глянцами вод,
луною и сотнями люстр.

С небес мелкоснежье летит
на нагроможденья домов,
а ветер тебе говорит
о том, что такое любовь.

Снежинкой уже угостил,
как ватой, поп-корном дитя.
Признавшись в пылании сил,
целует почти что любя.

По сочной помаде скользя,
касается пара и дуг,
того, чего вовсе нельзя
простым незнакомцам вокруг.

Играясь прозрачной иглой
(легчайшим пуховым пером),
вплетается в масляность пор
и кружево ягодных форм.

Покинув осыпанный сад,
любитель твердит о семье.
(Но знай, приближается март,
и, знать, уже финиш зиме.)

Желание счастья, без гроз
питает словами с добром.
Но папа его сам мороз,
а мама - метель за окном.

Дух холоден, даже студён,
хотя и снаружи горяч.
Твой спутник огнём распалён,
но хладен и пуст, словно мяч.

Высокий, сухой вояжёр
настырен, молочен, как мел.
Нежданный, простой ухажёр
просеянным мехом одел.

Ласкает то свистом, то льном,
то, как полиглот, многослов,
то греет пушистым снежком,
то радует свежестью льдов.

Вещает о том, что богат,
солиден, знаком с атташе.
(Но, знай, что интимный азарт -
мгновенье в животной душе.

Движенье - лишь миг золотой.
Задор, как полёт, что падёт.
И чувства - напор водяной,
который слабеет и мрёт.

Всё-всё скоротечно в миру!)
И друг, позабыв разговор,
увидев другую мечту,
сбегает, как истинный вор...