Сон

Мне снился сон...
Сны мне снятся не так и часто, и не всегда – значимые.
К тому же они существенно стираются. Практически – сразу.
Остаются лишь некоторые детали и какая-то основная кайма (канва). Или – настроение.
Снятся, скорее, под утро, но – необязательно.
Сегодня (25.06) – снилось...
Среди мелькавших лиц (всякие там животные отсутствовали напрочь) три чётко зафиксировались. Чётко – в смысле персонализации. Менее чётко (но – узнаваемо) – физиономически. Сохранились и обрывки моего с ними речевого общения.
Место происходящего?! – Город, не город... Мабыть, и что-то поселкового типа.
Комнаты, помещение... Точно – не многоэтажное. Последнее действо развёртывается в некой то ли зале, то ли столовой. Там – и народу побольше. Хотя из всех мелькавших запечатлелся лишь один субъект. Совершенно неожиданный!
Но об этом – уже при конце.
А первой – не в зале, а в каком-то закутке – явилась мне моя тётка. Родная сестра отца – Евдокия. Тётя Дуня.
Была она тремя годами старше (1925 р.). Памерла недзе ў сярэдзіне нулявых. У Суражу. Дзе і пражыла другую палову (і нават крыху больш) свайго не вельмі салодкага жыцця.
Пражыла за шалым мужам Мікалаем, годным свайго прозвішча (Чарткоў).
Вторую из трёх её дочерей (моих двоюродных сестёр), Люду – я видел последний раз на похоронах своей Гали. В ноябре 2020-го.
И вот, она – тётка – является мне сегодня в заковыристый сон.
Тихая, немногословная. Тварам – як раз у тую ж Люду, ды неяк у Ганну Цімафееўну (сваю ўжо маці ды маю бабулю).
Сядзім зь ёй (з цёткай), пра нешта гутарым. Скончыўшы, развітваемся. Развітваемся грунтоўна. З пацалункамі. Тройчы. І нават – у губы. Як з дзеўчынай.
Пра ўсё пра тое, дадаю (выразна!): – Беражыце сябе! Дадаю – па-расейску.
Дальше… Примерно – в том же закутке. А то – чуть поширше.
С Фокой Фёдоровичем. Абраменковым.
Вторым (послевоенным) мужем уже тётки моей мамы. У которой она (в Яновичах), оставшись сиротой, жила где-то с 6-7 лет вплоть до поступления в институт.
Туда мы часто наезжали в 60-е. Летом. Продыхнуть природой.
С дедом (так я его величал, ибо обоих кровных поглотили «ретивые тридцатые» (36-38-й)) я большой дружбы не водил, но и обиды никакой к нему не осталось. Помню, как ездили в лес (лошадью) по дровишки, и ещё какие-то мелочи. Жонка (баба Фруза) его пилила, величая (по-мужицки басовито) «сяком». Выпивал он, и правда, порой лишнего.
А так, мужик был не злой. Рукастый. С мамой моей – всегда по-доброму. Даже боронил её от нападок суровой воспитательницы. Его сын (от первого брака) Федя – мамин ровесник – также жил с ними, до своего становления. Где-то дома (в логове) в альбомах хранится и его фотка. Офицером (с капитанскими погонами). Теперь и не упомню, пересекался ли я с ним (хотя бы мельком) вживую.
А деда помню хорошо...
Только на кой он мне явился во сне?! Да ещё – вслед за Дуней... Да ещё... – Об этом – на посошок. А пока маленькая справка о Фоке Фёдоровиче.
По инету мелькают сведения в ветеранских «памятных» списках.

АБРАМЕНКОВ Фока Федорович
Родился в 1904 году в д. Кошевичи Понизовского района Смоленской области.
Призван Понизовским РВК Смоленской обл. Служил: МСПБ 185-ТБ, красноармеец.
Погиб в бою 29.06.1942 г. Место захоронения: Ленинградская обл., Киришский р-н, д. Кириши.
Награды: медали «За отвагу» (1951 г.), «За победу над Германией» (1945 г.)
Книга Памяти.
Руднянский район. Сайт «Память народа».

Погиб!?
Значит – однофамилец (и не только)?
Да, нет. Он самый. Дед Фока.
Так и в этой сведке наличествует правка-приписка: «Жив».
Ну, не совсем, конечно. Ибо в самом начале 80-х Фёдорович почил в почтенных уже годах. А медаль та до сих пор хранится в сумочке, оставленной у нас Ефросиньей Евдокимовной. Рядом с иными «значками» и справками.
А мабыть, и не сама медаль (чудится!?), а только свидетельство о ней с каким-то документом деда и его фоткой.
В инете (по другим сайтам) гуляют и иные сведки. С некоторыми подробностями. И даже – без «гиблости» и «оживления».

Фамилия, имя, отчество: Фока Федорович Абраменков
Дата рождения военнослужащего: 1904
Время поступления на службу: 07.07.1941
Место призыва: Понизовский РВК, Смоленская обл., Понизовский р-н
Воинское звание на момент награждения: красноармеец
Место службы: 1066 сп 311 сд ВолхФ
Награда
Чем награждён: Медаль «За отвагу»
Дата представления к награде:
Дата совершения подвига: 03.10.1943

Были у деда и два ордена Отечественной войны. Но – уже по факту юбилейных дат (в 65-м и 75-м).
А «За отвагу» – метка достойная. Солдатская. За просто так её не цепляли.
Волховский фронт?! И та «погибель», значит, 29 июня 1942-го...
2-ударная генерала Власова?! Которую как раз в эти дни немцы раскатали под орех.
Ан, не совсем... 311 сд – 311-я стрелковая дивизия... Двинская Краснознамённая ордена Суворова.
Билась она на Волхове (то – река) ещё в октябре-ноябре 1941-го. В составе 48-й армии.
В феврале-марте уже 42-го вела бои в районе станции Погостье, недалече от тех Киришей (опять-таки – на Волхове), где якобы захоронили нашего Фоку летом того же года. Кстати, с 1965 года (юбилейного) те Кириши числятся уже городом. Сегодня – совсем немалым (50 тысяч населения).
С середины апреля дивизия была отведена в резерв, а уже в июле упорно, но не особенно успешно, змагается у Синявинских высот.
«Дата совершения подвига: 03.10.43»...
Осенью 43-го 311-я по-прежнему держит оборону по реке Волхов. В резерв отводится в ноябре.
Короче, Фока Абраменков геройствовал (За Отвагу) где-то там... И даже не погиб.
Кстати, вёска Кошевичи, откуда дед был родом (с той смоленской «сяковщины», в 9 км от границы с нашей областью), здравствует и поныне. И жильцов в ней – за двести. Нормально так...
И вот он-то и явился мне сегодня под утро.
О чём говорили?! – Мабыть, и о тех боях. Но всё напрочь (почти) стёрлось.
Помню только какую-то газетёнку, что я мусолил в своих руках. Да одну новость от деда. Новость, по мне, совершенно несуразную.
Мол сюда (к нам, в те «сонные» места) должен вот-вот подъехать Евгений Бабич. Именно так! И не один, а с какой-то то ли командой, то ли шайкой.
Справка:
Евгений Макарович Бабич (1921-1972) – знаменитый советский хоккеист (баловавшийся и с мячом). Двукратный чемпион мира. Олимпийский (1956). В Кортина-д’Ампеццо именно он открыл счёт шайбам, забитым сборной Союза на олимпиадах.
В 1957-м году завершил спортивную карьеру, получив травму на нефартовом для Союза московском Мировом.
Потом были годы бесталанной тренерской работы, что героя спортивных баталий здорово угнетало...
К чему я об этом – так подробно?! Ну, брякнул дед (никогда не болевший хоккеем) и брякнул. Чего во сне не случается!?
Так... Дед сказанул и куда-то улизнул. А я, значит, оказался в какой-то то ли зале, то ли столовке. Сижу за столиком. Народ розный кругом снуёт.
Подваливает мужик. Ладный такой. Не деревенский.
Пытает меня, не видел ли я такого-то и такого-то. По приметам, вроде, как нашего деда.  Ну, я его и спроси: – А Вы, мил человек, кто будете?!
Так, – Бабич. Евгений.
Я, конечно, засуетился. Был, говорю – Фока. Только что куда-то отлучился. Зараз пошукаем.
На этом мой чудной сон и оборвался...
Бабича-то я, пусть в игре и не застал, помню. Как всякий приличный любитель спорта.
Помнил я и год его рождения. И даже то, что то ли в 71-м, то ли в 72-м (а случилось то – 11 июня 1972 г.) он трагически погиб. Правда, как именно – подзабыл.
А было там – самогубство. Повесился Макарыч в своей московской квартире. В ванной комнате. Заранее оставив на спинке стула чистое бельё и выглаженные брюки.
С чего – так?! – Депрессия... Тренерские провалы. Какие-то нелады в семье.
Про то успела наболтать вдова его легендарного партнёра по тройке Всеволода Боброва Елена (1937 р.). Знатное интервью с ней было выложено не так давно. Со многими интересными околичностями о житии-бытии советской элиты. Не токмо спортивной.
Освежил и я – свою память. И о Боброве, и о Дмитрии Богинове.
Только, вот, с какого ляда приснился мне этот несуразный?! С тремя главными персонами. Да в таком странном сочетании.
Смерти я не боюсь. А и вешаться, вроде, не собирался. Пусть об уходе порой и подумываю (с Океаном у меня, похоже не сложилось...).
Чуть прочухав, нашёл аж два мотива (пусть и не всё проясняющих).
Родня... Тётя Дуня (сестра бати).
Где-то через недельку мы (после визита в Минск) собираемся с Наташкой заглянуть и в Заслоново, под Лепель. К Танюше и Лёшке.
А там – недалече – спадчына отца (которую мы наведали в прошлый год).
И – не менее важное – но почему-то чохнувшее вторым.
Сегодня у нас – какой день-число будет?!
Так... 25 июня.
Бл... Это же День Рождения моего М. Ф. – Папки!
И не то, чтобы позабыл. Просто у меня с этими памятками задвижки на день-другой случаются.
Однако – к чему тут (во сне) явление Бабича?! Да ещё в какой-то увязке с дедом Фокой.
В отличие от Дмитрия Николаевича Богинова, Бабич от войны откосил. И с дедом ни под каким Волховом точно не пересекался.
Загадка!
А вершей с этим словосочетанием («Мне снился сон...») у меня – по крайней мере, три.
Приведу здесь последний. Больничный. Позапрошлого года.
Слагался – точно в двадцатых числах июня (дату не сохранил).
Не исключаю, что именно 25-го.

«Мне снился сон…»

С утра. В начале пятого. В жару.
По всем угодьям трестовской больницы
Из комнат – из сестринских и палат –
Могучий храп уныло раздаётся.
Уныло не храпящим. Токмо мне,
Уж полчаса глядящему в пространство
Над крышами чуть дремлющих домов.
Воочию. В оконном переплёте.
Обрывки удивительного сна.
По свежей памяти не то, чтобы сшиваю,
Но не спешу в пучину отпускать,
Откуда им уже не возвратиться,
По крайней мере, в трезвости своей.

Сон был хорош не яркостью картин,
А мыслью, изощрённою и плотной.
Я молод был, в том сне, и занимался
Какой-то увлекательной наукой.
Из области зело фундаментальных.
И занимался, видимо, всерьёз.
Там математика и физика сплелись
В одну нерасторжимую тотальность,
И магией дышало естество.
И были у меня во сне два друга.
Ведомых. Но никак не на посылках.
Имеющих суждение своё
По каждому предвечному вопросу.
Итогом всех научных изысканий
Являлись выводы. Где свод последних формул
Был высвечен испытанным числом:
Два-дцать-одно.
Три собранных в единое синтагмы.
В них были связаны важнейшие константы.
Параметры пределов бытия.
Вещей, событий, духов и «воздухов».
Короче, всех предметов и стихий.

И вот, мне обнаружить удалось
Просчёт в цепи надёжных исчислений.
Просчёт, лишавший две из трёх конструкций
Незыблемых, казалось, совершенств.
Менялось всё, при строгом пересмотре.
И только я об этом записал,
Сверкнула молния. Могучий гром ударил.
И первый дождь по кровлям застучал
Спустя недели строгих воздержаний…

25.06.2024