Когда вглубь этой Скифии мы влезли

        (Строфы, не входившие изначально в главу
          http://stihi.ru/2024/06/06/5611
           «37. Веришь ли, что победим? Москва близка...»
              из романа «Вдова»)

Не стало на закате многолюдно
В шатре Наполеона, где был штаб.
«Казак, ко мне летевший,    страхолюд,   но
И сам он испугался и ослаб,
Когда его соратники отстали.
Гвардейской нашей роты в звоне стали
Достаточно, чтоб враг был вразумлён».
«А всё же казакам Наполеон
Насколько-то казался беззащитным.
Оскомину набил до боли Дон
С кентаврами его! У нас, пардон,
Понос у фуражиров стал визитным
Явлением, ведь наших бедолаг
Встречает в деревнях в обед казак», –

Жан Рапп уел Армана Коленкура
Армейским остроумием, но тон
Смурного генерала-балагура
Далёк был от веселья. Скверно Дон
В умах воспринимался европейских.
Арман ответил: «Я ещё в апрельских
Отчётах намекал, что казаки
Нам портить кровь – навеки мастаки».
Всех маршалов отправив в час ночлега,
В шатёр вернулся хмурый Бонапарт:
«Кутузову бы рад поставить пат,
Но старый лис – не    умственный    калека
И в ночь с позиций вправе войско снять.
И вновь мне    партизан    его гонять?!

Не    то    чтобы злы, собственно, французы,
Но пёстрый наш армейский контингент
Обширно длит позорные конфузы
С окрестными селянами в момент,
Когда вглубь этой Скифии мы влезли.
Пойдем с ожесточеньем новым, если
Лояльность мы крестьянству не привьём.
Рост реквизиций – грубый наш приём, –
Открылся Коленкуру император. –
Арман, всё это вижу и без вас»!
«Понятно, сир, что все мы не без глаз.
Но мы, похоже, дерзко влезли в кратер
Вулкана, сделав всё, чтоб разбудить
Стихию, нас способную убить».

Косился Бонапарт на Коленкура:
«Излишне чистоплюем быть, Арман,
Не надо. Вы – военная фигура.
Приказ упрётся в душу, как таран,
И вам не отвертеться от приказа,
Смотреть не забывая в оба глаза
На чаши Долга, Благородства – шанс
Даю я вам удерживать баланс.
Но ставка на приказ – в приоритете!
В чём наше преимущество в бою?
Солдаты верят мне, что я борюсь
За мир в Европе и за земли эти,
В которых проживают дикари.
Законы? Да огнём они гори,

Мол, ваши европейские законы
И весь цивилизованный ваш мир!
Таков настрой у варваров, а корни
Всей дикости в России. Царь – вампир
И жаждет нашей крови европейской.
Он властью наделён, на вид имперской,
Но варварами правит, чей девиз:
«Смотреть не вверх-вперёд, а лбами вниз.
Способны ли при дикости убогой
Они, располагая всей страной,
Землёй разумно пользоваться?! Мной
Дан армии приказ: дыша эпохой,
Расширьте новый мир, что Бонапарт
Построил, не жалеючи затрат! –

Наполеон оставил Коленкура
Для спора тет-а-тет во тьме шатра. –
Шпионская большая агентура
Скорлупку поставляла без ядра.
Царь и народ… Армейцы – пуповина?
Вы помните, Арман, как тупо в Вильно
Я задал о крестьянах вам вопрос.
Крестьянин дико выглядит, оброс
Огромной бородой. Нелеп он внешне.
Но, главное, загадочен для нас.
Уместен ли с народом наш альянс?
Испанцы нам враждебны, ну а здешний
Народишко нас тоже не встречал
Радушием. Я сразу сгоряча

Не дал масштабу наших реквизиций
Единственной оценки: наш разбой
Над местными, попытки поживиться
За счёт крестьян дают опасный сбой.
Крестьяне повели себя враждебно.
Пришли мы властелинами    суде'б,    но
Не выразил народ нам свой восторг.
За хлеб, овёс пошёл опасный торг,
Где мерили товар смерти.
Спросил я о возможности пейзан
Глобально превратиться в партизан».
«Сир, я тогда ответил вам: поверьте,
Вопрос был актуален год назад,
А мы теперь в России. Ждёт нас ад».

«Я долго размышлял тогда под вопли
Побитых фуражиров, чуть живых:
Не поздно развернуть ещё оглобли
Назад за Неман. Нет, я не привык
Позорно отступать с армейской мощью!
Плевал я на Ивана и на Мойшу
Тогда в литвинских землях. Рассуждал,
Что, мол, нужна лишь крепкая узда…
Продолжить марш я вызвался конкретно.
Ведь главное всегда – ввязаться в бой,
А там посмотрим. Быть самим собой
В опасных обстоятельствах – вот кредо,
Которым никогда не поступлюсь!
Понять бы, это минус или плюс…

Присутствовали вы со взором шалым,
Когда я зачитал письмо царя.
Забыть про оскорбленье обещал он,
Коль сгину я за реки и моря.
Не нравился мне царский ультиматум,
Когда небрежно, словно сала шматом,
Меня своим    прощеньем    улестить
Пытался Александр. Дикий стыд
Пришлось бы испытать пред всей Европой,
Внезапно отступая за кордон,
Чтоб царь вид сделал, глядя мне вдогон,
Что войско Бонапарта-филантропа
В России – некий дружеский визит
И больше Александру не грозит».

    (продолжение фрагмента в http://stihi.ru/2024/06/23/3650)