Не верю я в любовные стихи

              *   *   *
Не верю я в любовные стихи,
И в прозу я любовную не верю.
Слова от дел так часто далеки,
И слишком тяжелы любви потери.

Сегодня трели звонко, как скворец,
Поэт выводит, чувства разглашая,
Избранница идет с ним под венец,
Трагедии судьбы не ожидая.

Но счастье требует терпенья и труда,
И, кроме слов, еще заботы и уменья.
А быт семейный вовсе не всегда
Способен подарить нам вдохновенье.

И, вот, поэт стремится в круг иной,
Где нет бутылочек, пеленок и игрушек,
И увлекается он музою другой,
Которая не прочь его стихи послушать.

А дочка ждет, что папа к ней придет,
Но где ж поэту выделить ей время?
А брак – так это только эпизод,
Романтика страстей зовет на стремя!

И вновь поэт порхает, словно эльф,
И романтичный шлейф за ним кружится…
А прежние стихи сложил он в сейф,
Всего лишь как истории страницы…

Не верю я в любовные стихи,
И в прозу я любовную не верю.
Хоть чувства в них весьма и высоки,
Но часто не прочны они на время.

Июнь 2024 год

 P.S.: Как ни странно, но среди поэтов и прозаиков - певцов любви очень трудно найти примерных семьянинов. Не смотря на великолепные и даже гениальные произведения о любви, читая которые,  кажется, что описываемые в них чувства будут жить вечно, на деле оказывается, что все было эфемерным, и любовь растаяла как воздушный замок.
  В подтверждение своих слов мне бы хотелось привести выдержку из статьи известной московской писательницы и журналистки Александры Стрельниковой «Легко ли быть музой?», в которой она проводит краткий обзор двухтомника Руслана Киреева «Музы любви».

«Кому не известно имя Анны Керн, воспетой великим поэтом земли русской? Однако, как замечает автор, имя намного "оказалось счастливее его владельца". Парадокс? Но, действительно, у имени и у реальной женщины, носившей его, как бы разные судьбы. " Одна- яркая, сверкающая, окруженная ореолом пушкинской поэзии, другая... Другая судьба влачилась среди трудностей, унижений и оскорбительной нужды". Одно дело - писать письма хорошенькой молоденькой  женщине, в семнадцать лет отданной замуж за генерала, втрое старше её…  Полушутя-полусерьезно приглашать её бросить своего генерала и приехать жить к нему в Михайловское... И совсем другое... Совсем другое - не наставлять рога своему старому и постылому мужу, сохраняя при этом семью и внешние приличия, а действительно в один прекрасный день взять и в всё бросить. И просто сбежать от генерала к Пушкину. Бросив вызов свету, а свою жизнь - бросив к ногам поэта...Такого не ожидал даже Пушкин. Роман этот длился не так уж и долго. У влюбчивого поэта были потом другие увлечения, наконец, Натали. А Керн однажды запишет в своём дневнике: "Я буду жить, чтобы любить...и страдать." С письмами Пушкина она никогда не расставалась ... "Даже выходя из дому, клала, на всякий случай в сумочку. А потом...Потом, под угрозой голода, продала по пятерке за штуку."

 Вот это судьба "мимолетного виденья" и " гения чистой красоты"!

...Прототипом Суламифи у А. Куприна была вполне реальная женщина - его вторая жена Елизавета Морицовна. Хорошенькая сестра милосердия, бывшая намного моложе автора и вдохновившая его на написание повести о царе Соломоне и его юной возлюбленной, жила в качестве давней и бедной знакомой в доме первой супруги Куприна -знатной литературной дамы. Эту даму писатель довёл "не только до острой неврастении... но даже и до более серьезного нервного расстройства". Не удивительно, ведь однажды даже, как рассказывает в своих мемуарах первая жена создателя "Суламифи", он "бросил горящую спичку мне на подол. Я была в черном газовом платье. Платье загорелось".
   Ну, а что же Лизонька, воспетая и увековеченная - уж она-то должна была быть счастлива? Когда не мифическая героиня, а юная Лиза ждала ребенка, жена Бунина - В.Н. Муромцева отмечает в своих воспоминаниях один эпизод, свидетелем которого она случайно стала: "Куприн с гостями отправился по ночным притонам - продолжалось это не час и не два. И даже, надо полагать, не три. И всё это время беременная женщина простояла в ожидании на лестничной площадке.
   Вернувшись..., мы застали Елизавету Морицовну на том же месте, где ее оставили. Лицо ее, под аккуратно причесанными волосами на прямой ряд, было измучено." Бедная Суламифь!...»

Да, чувства проходят, слова остаются. Кому-то они дарят радость, кому-то горечь. Все относительно в этом мире…

июнь 2024 год