Сказы про Ивана-богатыря. Трамплин

Хоть Иван в своей природе вовсе не был трусоват,
И не раз при всем народе сам судьбе он ставил мат,
Но и горькое случалось, коль с утра не задавалось
Сразу с нужной встать ноги;  тут уж доброго не жди!
Лишь подвохи и подножки можешь встретить на дорожке.
Вышло так и в этот раз… – всё тут правда, без прикрас.
…Осень кончилась давно, чижик спрятался и пыжик,
За окном же, как в кино – снег стеной; Иван на лыжи
В этот день надумал встать,  захотелось испытать
Долгожданную покупку:  обновить  и  обкатать.
Мази нужной наложил, чтоб откат поменьше был,
Чтоб не ехали вперед лыжи задом наперед;
И пошел снежок утюжить и торить тропу,
Утомился вскоре дюже,  – ясно ж, почему?
На  гору  Кудыкину, хоть с трудом, но влез,
Перед взором – пропасть и сосновый лес;
Всё  укрыто  белой  снега  пеленой,
– «Ну и красотища, ох ты, боже мой!..»
…Тут вдруг вихрь окаянный, резко сзади налетев,
Подтолкнул Ивана рьяно;  он, помыслить не успев,
Вниз помчал как оглашенный, диким зверем заревев,
Будто слон трубя взбешенный, словно, обезумев, лев.
Полетел как камень с гор, грохоча, во весь опор…
Но коварный очень взгорок перерезал дерзко путь.
Не успел Иван моргнуть  – одолел беднягу морок –
А уж видит: он летит, как орел, в ушах свистит…
Как же тут не трухануть,  высота-то метров сорок!?
Эк пенёк его поддел?  –  не знавал таких он дел!..
Жуть в душе, а ноги – вата; хоть бывал Иван в солдатах
И  владеть  собой  умел,  тут,  однако,  онемел,
Растерял былую стать;  можно, в общем-то, понять:
День не каждый удается в лыжах по небу летать...
Он уж в мыслях видел гроб, только спас его сугроб:
Снега нынче много было,  всё кругом запорошило.
Приземлился в снежный холм, что торчал один, как в шторм
Вал возносится девятый среди прочих малых волн.
О спасении мыслей полн, стал он делать ход попятный,
Необычного в том нет  –  это ясно и понятно:
Чтоб совсем не утонуть, не замерзнуть, не уснуть
В  том  сугробе  где-то,  и  в  молоды-то  лета?..
…И Иван зашебуршился;  с ним и холм зашевелился,
Недовольно  зафырчал,  забурчал  и  зарычал,
Никогда еще такого Ваня в жизни не встречал.
Встал тут, белый весь, медведь;  неохотно и понуро
Отряхнул со шкуры снег, оказалось, наш он – бурый!
Осенью  улегся  в  спячку,  откопав  себе  нору,
Натолкав  в  нее  и  жвачку  –  от осинника кору;
И заснул там очень смачно посреди берлоги мрачной.
Ваня  ж  сон  его  прервал,  бедолагу  растолкал,
В морду лыжами пиная,  сам того не сознавая.
От обиды и тоски стал «Топтыгин»  на дыбки…
А медведя рост немалый;  – «Натопить бы с него сала!? –
Мыслит Ваня (он смекалист!), но, однако же, покамест
Надо дать ему под дых,  чтобы малость поутих
Да совсем не озверел, невзначай меня не съел!»
Он медведю – лыжи в бок,  и  прижал его чуток,
Как заправский медвежатник придавил к большой сосне,
– Не привидится такое мишке в самом жутком сне.
Удивил его мужик…  –  шибко буйный озорник!..
…Много в Ване силы было, и медведя дотащил он
До родимого села,  –  удаль, знать, задор дала  –
Нам неведомым макаром;  не напрасно и недаром,
Ведь потом нутряным взваром
 Многих он сельчан лечил. Дед его еще учил
Этой знахарской науке, золотые были руки
И не хуже голова: мастер был и черта с два
Заберет кого простуда;  и кулак не меньше пуда
У него с рожденья был  –  зверя без дубины бил  –
Лось то будь или кабан (знать, в него пошел Иван!)
В тот отныне вам известный, хоть и необычный раз
Много снадобья медвежьего Иван набрал в запас.
С косолапого содрал  –  не забыл  –  и шкуру,
Даже шапку сшил с нее, умудрился  –  сдуру…
Впрочем, коль сказать по чести, был он и не так уж глуп:
Из остатков, сшитых вместе, вышел неплохой тулуп!
Но огромным получился тот медвежий малахай,
Как у матушки по праздникам бывает каравай.
– «Тут не только голова  –  жбан в него полезет,
Да и а ну как по весне еще возьмет –  облезет?..
– Пригорюнившись, Иван над шапкой размышляет,
– Зверь-то он иной порой, случается, линяет...
Или вдруг еще забота, не дай бог, вгрызется моль?
Нет уж, нет уж, у Ванюши с этой тварью дружбы ноль!»
Малахай сложил в мешок, засыпав нафталином,
И для верности еще все дырки пластилином
Он старательно замазал, тем же их пометив;
(Вызвав дружеский смешок соседей при беседе).
А потом уже спокойно – нет проблем – душе не больно,
Затолкал тот вещмешок в дальний угол на полОк.
…После той с медведем драки Ваня – кандидат в маньяки,
Словно кто в мозги вбил клин: так и лезет на трамплин!
Лишь петух пропел рассвет, а его уж дома нет…
В ходе первого полета Ваня духом поменялся
И в отряд летучих лыжников немедля записался.
Дюже страсть одолевает – ведь не летчик, а летает!
Только лыжи надевает  –  всё на свете забывает;
Он теперь не хмырь с овина, – мастер по прыжкам с трамплина!