На подоконниках как на подносах

Тоскливо мне, уже и вечера не в масть. 
Не подают на подоконниках, как на подносах, 
Заката красную изорванную суть, 
Горизонтального, закрытого вопроса. 
Уже не жгут листву, не бьются дымом в окна. 
И на душе тоскливо всё и в этой суете замолкло и измокло. 
Не хочется дышать горячим чаем, 
И сахар бить, звеня фарфором в мыслях над столом. 
Не хочется ходить конём, ладьёй уже не нужно, 
Раскидан счёт напополам, фигуры выбраны и отданы не нам. 
Судить и быть судимым, всё сквозь стекла. 
Так тяжёло, что хочется бежать, 
Туда, где красного заката нитка рвётся пополам. 
Но вам, не испытать чужого счастья, 
Когда вы осуждаете его. 
И в эти горести свои и мрачные ненастья, 
Вдруг на других накидываете нить, заката рваного на части. 
Разбитого, изорванного в хлам, 
Тоскливо мне, она пришла не к вам. 
И ждать теперь смотреть как гаснет день, 
Петлей затягивая в окнах тень. 
Я не хочу сказать, что мне так плохо, 
Но это разве жизнь? 
В окно смотреть не видя больше стёкол, 
И горизонта тонкую натянутую нить. 
Я так хочу любить, и пить её, пришедшую с небес, 
Ту, что просил, и для чего простили, 
Я воскрес, упал, поднялся и исчез. 
Но мне так плохо от того, что нет её со мной сейчас и горизонт стеной, и подоконника изорванная суть, 
Мешает мне уснуть.