Сказы про Ивана-богатыря. Змей Горыныч

…Вышел Ваня к полю, ржи оно полно,
Видит: дым над полюшком стелется;
То ль снимает кто про войну кино,
То ли что-то непотребное деется?..
Неужель беда?  неужель пожар?!
Пропадут  хлеба  благодатные!..
Побежал Иван,  надо хлеб спасать,
Где уж тут до пути-то обратного?
Посмотрел вперед: или это сон,
Или  всё ему только кажется?..
Покрестился даже невольно он,
Видит – змей летучий куражится,
Зло творит, бандит, произвольное;
Опаляя своим жутким пламенем,
Прямо среди дня-то среди белого,
Рожь-красавицу высокую, стоячую,
На полях хлеба почти что спелые.
– «Ах, ты ж гадина, ошибка природная,
Мразь земли моей…  –  земноводная,
Ну, сейчас тебе подарочка достанется,
И голов на твоем теле не останется,
– Закричал Ванюша яростно уродине, –
Будешь знать, подлец, как гадить родине!»
…Рассмеялся тут змеище, заржал как конь:
– «Ах ты, мелкая букашка, крестьянский сын,
Подожгу тебя я мигом,  превращу в огонь,
Шесть голов со мною здесь, а ты всего один;
Запалю тебя как сено, обратишься в дым!»
…Слыша это, Ваня грозно сощурился,
Не от солнца он,  от ярости жмурился;
Кровь бурлила в нем гневно и булькала,
И  душа  его  возмездия  алкала…
Не стерпел Иван такого невежества,
Воскипела кровь героя во множестве
К лиходею,  выродку проклятому…
(Никогда не шел он на попятную!)
– «Не терплю в душе обмана, не люблю вранья,
Зашибу тебя  я,  гада,  помянешь меня!..»
…Он  хватает выползка поганого,
Гнет к земле всей силой необъятною,
Вяжет  туго  змея  окаянного
Крепкими ремнями сыромятными.
Мял Иван змеище, всё измять хотел,
И ломал его он крепко, поломал совсем,
Зубы  бил  ему, повыбивал  уж  все…
Чтоб пришел скорей конец несчастию,
Чтоб не стало лиха на родной земле!
…Но взмолилося чудовище ужасное:
– «Пожалей меня, Ванюша, силы нет терпеть,
Отпусти  скорей  животное  несчастное,
Уж не буду больше гадить никогда я впредь,
Не посмею жечь посевы крестьянские...»
Но Иван ему не верит, не таков простак,
Говорит  он  лиходею,  показав  кулак:
– «Я тебя не буду слушать, не мечтай, злодей,
Но могу нахлопать уши, чтобы стал умней;
Не хитри, червяк проклятый, не поверю я,
Все вы мерзостные гады,  вся семья твоя.
Мне не сыпь лапшу на уши, уж не так я туп,
Уничтожу всех, как надо, заварю с вас суп;
Истреблю под корень племя ваше гадово,
Житие мыкнете не земное,  –  адово!..»
…Змей взглянул в глаза Ивана пристально,
Понял: он шутить не собирается;
Так уж на Руси ведется исстари,
Много на драконов набирается
Разудалых Вань, чтоб поохотиться,
Пошалить, помучить, покуражиться;
Попадешь им под руку горячую,
– Бесполезно даже кочевряжиться…
Всё равно,  бедовые,  изводят их,
Истощают  царствие  змеиное,
Хоть в глубоких норах все попрячутся,
Велико, видать, желанье это, сильное.
…Понял змей: нельзя шутить с Иванами,
Да к тому же рода богатырского,
Захотел взлететь он в небо соколом,
Только вышел из того большой облом.
Ухватил  Иван за хвост страшилище,
Намотал его на  руку  крепкую,
И  немедля  учинил  судилище…
Враз забыл Горыныч свое имя редкое!
Понял только, что Иван не лыком шит,
Богатырского он рода,  крестьянского,
Сам же искалечен им, как есть побит
Дюже крепко, по-мужски неласково…
…Помышлял Иван добить его, не мешкая,
– Помнил он змеиное насмешканье, –
(А у Вани что удар…  –  то пудище!)
Но взмолилось снова жалостливо чудище:
– «Отпусти меня, Иванушка, не враг я твой,
Жечь не буду больше никогда я хлебушка,
Разорять не стану впредь народ честной,
В том клянуся жизнью милой матушки!
А  открою  тайну  превеликую,
Укажу, где спрятаны сокровища,
Небывалые богатства, несказанные,
Много злата в них и много серебра.
Клады удивительные, тайные,
Глубоко в земле они упрятаны,
За семью печатями сокрытые,
Семь замков на них для верности навешано.
Сундуки в пещере древней врытые,
Кто отыщет их,  – тому завещано!
Только непростые те сокровища,
Тёмной, древней магией опутаны,
Заклинанья злые хитро сотканы,
Все на мор, на смерть, на долю горькую.
Пожалей же, богатырь, и не терзай меня,
Говорю тебе про это не напрасно я:
Не простой я змей, отцом – Горынович,
Занесенный даже в Книгу Красную,
Как животное особое,  бесценное,
Вид  реликта,  ныне  исчезающий…
Сослужу тебе, Иван, я службу верную,
Приоткрою тайных кладов истину,
Зарекаюсь впредь не делать скверное,
А творить добро одно лишь истово.
Верным  буду  я  тебе  товарищем
В деле правом, как и в слове праведном;
Ты  отбей  тотчас  мое  седалище,
Если подведу тебя хоть в чем одном!»
…Молча слушал Ваня клятвы страстные;
Хоть не сильно верил он словам блудливого,
Пожалел всё ж недруга в раскаяньи,
Дал ему свободу,  –  развязал его…
Но вручил зарок для верной памяти:
– «Улетишь, найду и под землей тебя,
Уж  тогда  плодиться  перестанете…
Слово мое – камень,  помянешь меня,
Когда вас на белом свете не останется.
Изведу весь род ваш до последнего,
Не оставив никого в наследниках,
А вперед – тебя с твоею мамкою,
Славно бью и кулаком, и палкою!»
…Испугался змей такого обещания,
Посинел  от  ужаса  великого,
Мысля:  – «И зачем связался  я
С этим Ваней, море горя кликая
На себя и всех своих сородичей?..»
И  тоска  на  змея  пала  дикая…
Стал он биться в горестных рыданиях,
Как  дождем  слезами  обливаяся;
Много было правды в тех страданиях,
И молил Ивана страстно, опасаяся:
– «Ты казни меня за злы деяния,
Не губи лишь племени змеиного,
Без того уж гибну от отчаяния,
Пожалей же род дракона дивного!
Мы ведь тоже суть творенья божии,
Да не так как надо, видно, сделаны;
Может быть, немного и помешаны,
Потому  так  часто  ошибаемся…
От незнания, нрава неразумного,
Поведения дерзостно-безумного,
Сердца удалого,  бесшабашного,
От судьбы лихой, что нам ниспослана.
…Ты поверь, доверься мне, Иванушка,
Нелегка  у  жизни  нашей  долюшка,
Слезок наших горьких до краев полна,
Не живем мы вовсе, только маемся!
Ведь  богата  Русь  всегда  героями,
И куда ни плюнь – там богатырь уже,
Как полна Европа мумми-троллями;
Так наш Ваня всякий норовит в узде
Подержать несчастного дракончика,
Погубить, сломать другим для зависти;
Норовя побольше, бедных, вывести,
Своей силой неуёмной похваляяся
И светясь при том от радости до кончиков.
Ведь не зря нас всех уже пометили,
Занесли по счету в Книгу Красную,
Что зовут иначе Книгой Памяти,
За судьбу, за долюшку несчастную…
А  не  сами  вы  за то в ответе  ли,
Норовя  нас  изловить, измучить и
Погубить, порою незаслуженно,
                Как случилось то с моею суженной…
Ну да будет поминать недоброе,
Надо  делать  дело  обещАнное, –
Полезай ко мне на спину, витязь мой,
Полетим с тобой искать желанное!
И взлетел Горыныч с Ванею - наездником,
Высоко летят они  –  за тучки прячутся,
Не обжечься чтобы жгучим солнышком,
Не поджариться, аки шашлык на вертеле;
А не то, как куры-гриль, все опаленные,
Вниз посыплются они к землице-матушке,
Катапульты-то драконам и не ведомы:
В форс-мажоре ждет конец, ребятушки!..
И парашютов нету в принадлежности,
А  ведь  было  б  более  надежности?!
…Но в итоге вышло, как задумано,
Хоть понервничал Иван немало тут;
Мыслей  много  было  передумано:
– «Ну, как змей взбрыкнет?  тогда ему «капут»!
Хоть держал за шею крепко,  – руки соскользнут
Невзначай с змеиной шеи; вот тогда бы полетели,
А точнее, полетали…  – до земли, потом  – детали
Малоинтересные  и,  в общем-то,  известные;
Знаете, наверно, сами:  ну, рагу, мешок с костями,
– Грустная история,  жизнь – лишь миг, не более!..
С сердца прочь такие мысли! вон уж гор вершины вышли
Тёмной каменной стеной;  – «Скоро дом увидишь мой,
Если солнце не зайдет,  вся родня, наверно, ждет
Обо  мне  терзаясь,  что  я  не  возвращаюсь!»
– Доложил летун Ивану, словно боцман капитану.
…Приземлился змей на горы высокие,
И  сошли  они  в  пещеры  глубокие,
В  подземелья  зловещие,  змеиные,
Всё-то мхом в них поросло и паутиною.
Много гадов там ползло да все шипели зло,
На Ивана дикой злобой обижалися,
Что Горыныча побил и опечалил их.
Долго шли они ходами, коридорами,
Но потом пошли пещеры просторнее;
И в одной Иван увидел на стене бел крест,
А под ним на камне  –  древние писания.
Тут сказал ему змеище: – «Это есть предел,
– Говорят  о  том  начертания;
Клады здесь лежат, и еще окрест,
Охраняют  их  заклинания;
Чую силу их, чую грозную…
Всё опутала древняя магия!
Одолеть ее,  чтоб легко,  –  нельзя,
Клад достать с глубин  дело сложное:
Кровью жертв пропитана здесь земля,
Надо действовать осторожнее!..»
Тут же стал Горыныч когтями рыть
Землю рьяно, огнем опаляя всю,
Хоть непросто вовсе ее долбить,
Но старался, правда, теперь вовсю!
…Раскопал уже яму глубокую,
Ширины большой, сам укрылся в ней,
Но заметил Ваня промельк теней,
Слышит, что вокруг кто-то топает…
Поднял выше факел, заиграло пламя,
Видит: круг скелетов неподвижно замер,
Лишь стучат от злобы зубы как в ознобе
Да фаланги пальцев нервно шевелЯтся,
Броситься готовы…  –  но огня боятся!..
Крикнул Ваня змею: – «А у нас тут гости,
– Целое семейство,  –  черепа да кости!..
Вылезай, пожалуй,  время порезвиться,
И не зря сказал ты,  кровь была тут лита…
Вот они,  бедняги,  – подняты заклятьем
Охранять богатства, что ж, давай, присядем;
Предстоит нам, видно, жаркая работа…
Шум и треск повсюду,  прут, как из болота!»
– «Парень ты удалый,  нету в том сомнения,
Но у тёмной силы, знать, иное мнение…
Видишь как, канальи, стали волноваться,
Лезут отовсюду…  – надо защищаться.
Чтоб меж нас отныне было всё понятно,
Кровью я клянусь, что буду тебе братом!
Малый ты не промах, это мне известно,
Но и я не с робких,  постоим же вместе
Против жуткой силы, пагубных заклятий,
Эх, давай, друг милый,  обниму тебя  я!
Нам не знать до срока, как сойдётся дело,
Много в них порока, но и мы  умелы;
Постоим, Ванюша,  отстоим свободу,
Хоть и сгубим много мертвого народу!
То не наша воля…  – таковы заклятья,
Коли лезет «нечисть», нам уничтожать их!
– Говорил Ивану с жаром сердца змей, –
Ну, пора и дело начинать,  э-гей!..»
…Мертвецов превеликое множество
Из земли вокруг повылазило:
Вурдалаки, вампиры ужасные,
Хоть убожество, всё-таки страшные.
Все подъяты неведомой силою
Злых заклятий, содеянных магией,
Много жути и ярости было в них,
В мертвецах разложившейся стадии;
Злобным смехом они усмехалися,
На Ивана со змеем кидалися…
Костью в кость стуча, зубом щёлкая,
Перегрызть возжелав будто волки их!
…Только всё оказалось без пользы им,
Дело было и вовсе напрасное,
Хоть толпа, видит Бог, преужасная,
Настроение у Вани  –  прекрасное!
Как жернов стал он молоть их,  дело ясное…
Извести чтоб поскорее, по заслугам всем воздать,
Упырей он бил по шее, норовя за раз сломать!
А Горыныч был ему в том помощником,
Тоже «нежить» сокрушал резвым хвостиком;
Опалял огнем поганых, рушил лапами,
Превращая в пыль и прах их, мерзопакостных.
Вместе с «нечистью» они тут сражалися
Да спиною ко спине прижималися…
…Долго бились так, круша мертвяков лихих,
Но в конце концов закончились вроде бы;
Дело сделано как надо, истребили их,
Потрудились, сотворив славу родине!
Гору косточек потом в яму сбросили,
Вырыв прежде всё же клад с прилежанием;
Мертвецов при том навек упокоили,
Закопали, осенив крестным знаменьем.
…Поделили барыши пополам они,
Как ведётся то у верных товарищей;
Ваня свой сундук оставил на чёрны дни,
Что таскать,  и  вдруг да пожарище?!
– «Коль взойдет нужда, приходи тотчас,
Нашей встрече всегда буду счастлив я,
А когда решишь,  в день любой и час
Помогу  перевезти  содержание!..»
– Говорил Горыныч в напутный слог,
Провожая Ивана в дороженьку,
Удержать он даже слезу не смог,
Приобняв его с осторожностью…
– «Будь здоров, Иван, пусть твоя тропа
В мире нашем всегда будет верною,
Впрочем,  главное…   –  голова, 
А с этим полный порядок, как ведаю.
Стану нужен вдруг, только знак подай,
Прилечу  быстрокрылою  птицей  я,
Ты мой лучший друг, то не забывай,
Мы навеки с тобою теперь друзья!..»