Сказы про Ивана-богатыря. Кикимора

Солнце светит над Землей, но бывает, что порой
И оно вдруг заскучает,  если туча,  невзначай,
Лик светила закрывает, белый свет во тьме скрывая.
От  того  ему  большое  огорченье  настает,
И оно потом дождями очень долго сверху льет;
Но… выплакав все слезы,  напоив березы,
Выгнав  тучи  с  крова,  засияет  снова…
Веселится солнышко,  – по душе обнова!
…И Иван такому рад, солнце в небе как награда
После ливня проливного,  разудалого такого.
Он ему замедлил ход, но теперь опять вперед
Ноги  полетели;  только  вдруг  в  прицеле…
Видит Ваня: на дороге камень белый, и не мал,
Он присел, как на пороге,  и рукой его обнял;
Вековую пыль смахнул, повнимательней взглянул,
Надпись видит, прочитал,  и не весел сразу стал…
«Вправо ехать – быть богату, влево ехать – быть женату,
А особенно упрямым  здесь одна дорога  –  прямо!
Хоть  она  и  нелегка...  –  ведь  назад  еще  пока
Ни один не возвращался, может, с жизнью распрощался;
Если смелый – в добрый путь, будь что будет, будь что будь!»
…Призадумался Иван:  – « И какой же выбрать план
Для дальнейшего движенья, избежать чтоб пораженья?
Путь налево –  не отрада,  я женат –  туда не надо;
Быть богатым –  путь не мой, не хочу ходить с сумой
И трястись над барышами, будто кошка над мышами.
А вот третий путь  –  по мне, хоть опасен он вполне,
Но как видно интересен;  а исход, как слово в песне,
Только автору известен,  но пора узнать и мне,
Кто тут будет на коне, позабыв про все «а если?..»
И отбросив все печали, Ваня путь вперед направил…
Шел лесами, перелесками, мир укрыт как занавесками,
Солнце прячется за сенью лип, дубов, берез осенних;
И дорога  –  вот дела  –  тихой сапой завела
В непролазную трясину, топей грозных паутину.
…Смотрит Ваня:  что за диво –  всё колышется болото,
Вдруг увидел: в стиле топлес по болоту скачет кто-то;
То мохнатая,  ушастая баба шастает ужасная,
Груди долу упираются, за колени зацепляются,
А она бежит, старается, аль зарядкой занимается?!
Аль спортсменка превеликая?!  – «Ты куда же, ясноликая,
Путь свой держишь, не стесняешься, нагишом тут развлекаешься?»
– Вопрошает Ваня чудище. – «Аль не нравлюсь я тебе вообще?!
– Отвечает баба скверная,  – хоть я барышня примерная,
Заявляю, и ответственно:  здесь стесняться неестественно!
Мужики тут дюже редкостны, да и те, что были – пакостны.
Потому вот и гуляю,  потихоньку жир сгоняю…
А как малость разомнусь, аквашейпингом займусь,
Мы тут местные, у нас  –  процедуры экстра-класс!
Ну а ты отколь таков, – из крестьянских мужиков?
Как попал на этот путь?..  – надоумил кто-нибудь?!
Много страждущих «орлов» здесь лишилося голов!
Всё равно опять идут,  лезут, будто крысы в пруд,
Ничего не замечая, жизни грешной путь кончая…
Вот тебе чего здесь надо?  для тебя, знать, не награда
Ни богатство, ни невеста, иль тебе они не к месту?
Подавай лишь приключений, кайфа, острых ощущений,
А сама-то по себе жизнь,  как видно, не в цене?..
Эх, наив и желторотики,  лишь открыть успели ротики,
А туда же, дурни, лезете,  мал зазор, ведь не пролезете!
Когда б знали прежде вы,  – не сносить вам головы, –
Может, были б поумней, но теперь-то что… – смелей!
Путь ты выбрал,  веселей искушай свою судьбу,
Дергай бедную за хвостик, нет для вас, шальных, табу…
Потяни за ниточку,  вдруг получишь цыпочку?
Сунь-ка в дырку пальчик,  вдруг оттуда зайчик?
Поиграй в рулетку,  ведь неплохо слажен,
Нажимай гашетку,  –  пулемёт заряжен!..
Но тому, однако, есть тут и предыстория:
Можно и себя известь, невзначай, и более…
Уничтожить всё вокруг и себя со всем, мой друг!
Ну, так как тебя зовут,  и по нраву ль тебе тут?..»
– Вопрошает баба браво;  – «Ничего себе забава…
– Мыслит Ваня громко вслух, – погоди, остынет дух!»
…Успокоившись немного, говорит он недотроге:
– «Ну, так что ж, давай хозяйка, мило потолкуем,
Ведь обидеть вдруг, случайно, вовсе не хочу я.
Познакомиться бы надо всё же для начала:
– «Я – Иван!» – сказал он ей, а она смолчала,
Голову  повесила,  а  потом  невесело
И без чувства юмора изрекла: – «Кикимора!»
Ваня сразу обомлел, затаив дыхание,
Только вскоре пожалел, ведь в душе – страдание;
Не сдержался он напрасно, хоть страшна была ужасно
С супербюстом баба, и комплекцией своей вроде баобаба.
– «Извини!  – сказал он ей,  –  я  непроизвольно!..»
– «Ничего… – она в ответ,  – хоть, конечно, больно…»
– «Что из сельских я людей,  –  верно угадала,
А вот как сюда попал?  –  надобно сначала…»
Продолжал Иван рассказ очень тихо в этот раз:
– «Буду понят ли тобой?..  – я ведом сюда судьбой,
А вообще ж, Кикимора,  –  из другого мира я!..
Оказался здесь случайно по беспечности своей:
Увлечен был силой тайной, и… пролез промеж дверей
Между будущим и прошлым; в результате ж вышло пошло:
Нет меня в стране моей,  но и здесь чужой… ей-ей!
Ведь я жил, поверишь – нет, впереди на сотни лет!..
А теперь, душой больной, здесь гуляю как шальной,
С горя выбрал этот путь, пусть как в камне: будь что будь!
Жизнь так жизнь, а смерть так смерть, надоела круговерть,
Коль домой возврата нет – всё тоска, и меркнет свет.
Вот и вся история…  –  и весь я тут,  и нету более!..
…Баба  молча  слушала,  голову  склоня…
– «Понимаю,  а вот сможешь ль ты понять меня?!
– Знаю я про то сама, что по виду – мымра,
И  фамилия  моя  гадкая…  –  Кикимора!
Сколько мечт моих разбилось, сколько планов не сбылось,
Я себе принцессой снилась,  а вот, видишь, кем пришлось
Стать?!  – уродиной в болоте… – вся моя надежда – в спорте!
Вдруг сумею… – похудею, а потом… – похорошею?!
Изменить смогу судьбу;   или…  – финиш и табу,
В смысле, крест на ней стоит, и напрасен мой гамбит?
– Я тогда с тоски помру от такой напасти,
Или прыгну поутру крокодилам в пасти…
В безысходности такой не найти покоя,
Пусть уж лучше «водяной» дух мой упокоит
И утащит навсегда в глубину болота,
Если чушь и ерунда все занятия спортом!»
…Было жаль в душе Ивану бедную Кикимору,
Только чем же тут поможешь, коль родилась мымрою?!
Хоть душа ее, конечно, красивей была, чем внешность.
Если б поменять местами,   да наружу  –  душу!..
(Не слабо – прикиньте сами?),  тут уж без сомнения
Это изменение всяк бы обнаружил, оценив с достоинством;
А пока придется всё ж ей жить с болотным воинством…
…Вурдалаки, упыри, мертвецы лихие,
Что нашли здесь свой приют, уважают сильных!
Командир всегда в цене,  коль самодержавен,
Если ж стал ни «бе» ни «ме», будет обесславлен.
Коль почуют слабость тут, мигом, гады, загрызут,
Разорвут на части,  чтоб прорваться к власти;
И испить коварный яд каждый ворог будет рад,
Яд пьянящий власти, ведь сродни он страсти!
…Кровососы упыри,  демоны болотные
Подлых замыслов полны,  дело им охотное.
Объявили мёртвой зоной  «Гиблое» болото:
Смерть всем сущностям живым, а захочет кто-то
Это место посетить,  – тут умрет – ему не жить!
Всё поставив ей в вину, «нежить» живности войну
Разом  объявила…  –  а  ведь  это  –  сила!..
Злобных духов беспредел,  – не завиден сей удел…
Стал Ванюша размышлять, как бы гадов поунять,
Вокруг пальца обвести,  обмануть иль извести,
Уничтожив  разом  всю мерзкую  заразу!..
…В странный мир попал Иван, сплошь виденья и обман;
Хоть зажмурь совсем глаза, происходят чудеса,
Удивляя  новизной,  открывая  мир  иной, –
Необычный, непривычный, полный гадостей и бед.
– «Где ж разгадка, где ответ,  для чего мне этот свет?!
Я б охотней, Бог ты мой, возвратился  в свой, родной,
Пусть там нет таких чудес,  но зато там Маня есть!
Да еще маманя с батей… – эх, сердечко что-то скачет
От неистовой тоски… – взять, понюхать, что ль, носки,
Нахвататься «глюков» этих да забыть про всё на свете?..
– Нет! – решил, подумав, Ваня, – обойдуся без дурмана,
Не хочу токсикоманом я безвольно-глупым быть,
Лучше уж пойти, прибить пару – тройку упырей,
Чтобы стало веселей на измученной душе…
Или, может, вообще (хоть привык уж, неохота!)
Убираться поскорее  прочь с поганого болота, –
Вурдалаков, упырей и прочей «нечисти» оплота?!
– Нет, еще, пожалуй, рано;  а сходить вот на охоту,
Чую, будет в самый раз:  куропатки,  и премного,
Хоть рукой бери и трогай,  развелись в лесу сейчас!»
…Хоть Кикимора таилась, да видать не получилось,
И  учуяли  злодеи  струны  тонкие  души;
Налетев на королеву, вместе начали душить,
Упыри вцепились в вены, стали кровь ее сосать,
В жизни нет ужасней сцены, трудно это описать!..
Но Кикимора не сдалась,  ведь была собой сильна,
Словно лев со сворой дралась до последнего она...
И немало в этой битве злобных гадов истребила,
Но покусанные жилы крови много источили.
От её большой потери стала пьяной без вина;
Всё сильней она слабела, вот уж свет сокрылся белый,
И, совсем истощена, наземь рухнула она…
А тогда уж «нежить» смело довершала свое дело.
…Но Иван того не ведал,  на охоту он ходил,
Куропаток в дальнем лесе для обеда наловил;
Рассказал ему про то перебежчик славный, –
Хоть и мертв, – душою чист и весьма забавный!
Был с Кикиморой всегда неразлучным другом,
Но ходил он иногда в луга за диким луком.
Так же было и тогда:  возвращался как всегда,
Взяв пучок под мышку, шел совсем неслышно;
И дошел почти, но вдруг слышит битвы грозной звук,
Видит всё из-за кустов, как десятки мерзких ртов
Рвут богиню схватки, взявшись мёртвой хваткой
За ее святую плоть…  – «Боже мой, моя любовь!
Я  ее  боготворил,  но  беды  не  отвратил,
Не сумел тогда спасти, чудом сам успел уйти
От погони и засады,  верил я, что очень надо
Эту весть мне донести до тебя скорей;  прости
Ты меня за то, Иван,  трусоват я… и  болван…
Если б ты со мною был,  всё, возможно, изменил,
Может, смог бы и спасти  Кики от расправы;
Милость нам свою яви, помоги о, Боже правый!
Покарай же злодеяние,  сотвори им наказание
И воздай за всё сполна,  ведь святой была она!..
Пусть земля ей будет пухом; я ж останусь верным духом
У ларца ее души…  –  вечно буду сторожить!..
А тебе тут оставаться – риск большой, ведь может статься,
Что они  тебя  найдут  и  погубят,  изведут,
Ведь отныне постулатом: все, кто жив – персон нон грата!
Я, хоть мертвый, не живой, но такой же есть изгой…
Коль поймают – изничтожат, замуруют, в склеп положат,
Чтоб не мог я им мешать дел поганых совершать…»
Говорит Иван:  – «Друг мой, будь товарищем со мной,
Нам была она подруга, так поддержим же друг друга,
А вдвоем и веселей,  да  и  вдвое мы сильней!..»
– Как же звать тебя?  – Мертвяк!  – А по отчеству?  – Никак…
– «Ну, мертвяк так пусть мертвяк, а накажем-то их как?!
И  давай  на  тему  эту экстренно  подумаем, 
Вдруг да что-то умное, невзначай, придумаем?»
– Вдохновенно молвил Ваня, мыслью мозг свой барабаня.
– «А чего нам тут томиться, мучиться напрасно,
Надо лишь подсуетиться,  –  тут давно всё ясно:
«Нечисть» вся огня боится, извести их можно разом,
Уничтожит быстро пламя эту мерзкую заразу!..
Мне ли этого не знать?  – Я ж оттуда… им под стать!
Вот и весь рецепт расправы; дай нам силы, Боже правый,
Злую  силу  одолеть,  чтоб  вперед  ее  успеть!..» –
Говорит мертвяк со страстью;  восклицает Ваня: – «Здрасьте!
Ты же гений, друг мой,  – ха!  ну конечно,  петуха
Цвета красного запустим в камыши,  и не упустим
Случай мы повеселиться; пусть-ка «нежить» порезвится,
Мы покажем им шиши,  –  комбинацию из пальцев, –
Ничего теперь не жалко нам для будущих скитальцев!
Превратим болото вскоре мы в бесплатный крематорий,
И всю мерзость,  – вот дела, –  истребит огонь дотла!..»
…Щелкнул кремень зажигалки;  – «Нет, врагов совсем не жалко,
Жаль траву и насекомых:  незнакомых и знакомых;
Их и вправду очень жаль,  и щемит тоска-печаль
В сожалении душу, что покоя их лишу, разом мир порушу!
Но пути иного нет; не поможет Интернет даже тут всесильный,
Информпаутины мощь  –  с «нечистью»  –  бессильна…
Лишь огня святая помощь положение исправит, –
Уничтожив эту сволочь,  – в мир иной ее отправит,
– Сделав очищение через всесожжение!..»
– Утешал себя Иван,  претворяя грозный план.
…Называлось неспроста «Гиблым» то болото,
За годами шли года,  и тонул в нём кто-то…
Безвозвратно исчезал: жил как все, вдруг – пропадал;
В место топкое залез,  и как не было… –  исчез,
И душой своею он  «тёмной силы»  легион
Неизменно пополнял, хоть и сам того не знал.
…Всякой «нечисти» немало за столетия, века
В топях мерзостных набралось, и опасность велика!
Тьмы и мрака воинство сильно беспокоило
Всех окрестных жителей: детей и их родителей.
Кто случайно заплутал, тот, считай, уже пропал;
Уведут, запутают,  все дороги спутают,
Зачаруют, завлекут, на погибель заведут
Призраки и демоны (среди дня-то белого?!),
Перекличкою маня, чудным запахом пьяня;
А уж кто забрался в топи, будь бывалый или нет, –
Тут для всех одна дорога, и домой возврата нет…
…Много разного народа исчезало, гибло здесь;
Крови жаждала природа:  упыри и вурдалаки
Притаились, уповая вновь насытиться без драки;
Сотворить кровавый пир, пусть хоть даже целый мир
Вдруг прийти сюда решится, – кровосос не забоится!
Ненасытна крови жажда…  и по свету ходит толк,
Что как будто бы однажды, ненароком, целый полк
(Видно был гоним напастью!) в эту местность заглянул
И попав к вампирам в пасти, – всем составом затонул…
Людям  –  ужасы  и  горе,  плачут  бедные  оне…
То – на радость Сатане, кровопийцам жутким – боле;
Тешатся,  куражатся,  кровь  лакают,  мажутся…
В жизни их однообразной пир кровавый, безобразный,
Шабаш жуткий  –  праздник - для демонов ужасных!..
С нетерпеньем ждет такого королевство мертвяково.
Даже, если кто в трясину ненароком не попал, –
Повезло, но всё же сильно он при этом рисковал.
…Долго с духами нельзя по душам общаться,
Ведь они тогда, скользя, могут в мозг пробраться,
И оттуда  управлять,  а  тебе  и  не  понять,
Не осмыслить это,  – что ты сам «сжит со света»…
И тогда нежданно вдруг «нечисть» станет лучший друг,
А твои – поганы речи, ведь теперь ты тоже – «нечисть!»
Кровососа-упыря друг первейший,  и не зря…
«Нечисть», хоть и разная, прилипчиво - заразная!
В деле с ней всегда одна лишь надежна тактика:
Упреждающий удар, то есть – профилактика!
И Иван, чтоб прекратить жути наваждения,
Взял болото да спалил…  (есть иные мнения?!)
Разом он его очистил от «нечистой силы»,
И сюда вернулись звери, что тут раньше жили;
Прилетели дружно птицы, песни распевая,
Вместо гиблого болота  –  мир земного рая,
Ведь пожар был благодатен, и удобрил землю, кстати!
«Нежить» вся сгорела в нем; вместе с дымом и огнем
Улетела в поднебесье, путь дальнейший – не известен.
…Живы в памяти народной те воспоминания,
Сохранились до сих пор как древние предания;
Больше нету в тех краях «Гиблого» болота,
Позабыты жуть и страх,  и однажды кто-то, –
Знать душевный человек! – дал названье ладное,
И теперь его вовек будут звать  –  «Отрадное»!
Все тому названью рады, ведь воистину отрада
И для птиц и для зверей и для ищущих людей
Много всякой радости;  от малины – сладости,
Неподдельный аромат,  каждый сей находке рад:
И медведь, и муравей, и малыш любой, ей-ей!
И к себе влечет (нагнись-ка!) шалунишка - земляника,
Ягода - красавица всем на свете нравится!
А когда к концу подходит торопыжка лето,
Вновь по ягоды идут, зная, – есть тут где-то
На болотистых полянках ягод целые делянки:
Краснобокая брусника,  наливная костяника,
А где сырости побольше – черноокая черника;
Тут же, только ростом больше да стволом потолще
Голубеет уж с утра старшая  ее  сестра – голубика!
Разноцветным бисером раскатилось истово
Празднично цветистое ягод ожерелье,
Вкусное, душистое, а мы его – в варенье!
Будем зимнею порой под метели, вьюги  вой
С этим сказочным вареньем, утопая в наслаждении,
– Вечера зимой длинны –  есть бабулины блины!
И гордясь необычайно, запивать горячим чаем,
А потом в постели теплой неземные видеть сны…
Витаминов в банках – море, от любой избавит хвори
Сей природы дикой дар  –  дивный ягодный нектар!