Сказы про Ивана-богатыря. Возвращение

Долог был Ивана путь: шел вперед, нельзя свернуть,
Чтоб с пути не сбиться,  вконец не заблудиться
В мире сказочных чудес, что совсем несложно здесь.
Видно Землю обошел!..  – год уже почти прошел
Ваниных скитаний;  вновь к началу он пришел,
К месту, где был ранее;  а утро было раннее…
…И  заметил  вскоре:  сидит  на  косогоре,
Дудку режет мужичок, «Пироговский» пастушок.
Ваня руку протянул, поздоровался, смахнул
С глаз слезу при этом…  – рад, но нет ответа,
До сих пор он не найдет, – где ж портал тот, переход?
Словно испарился, сгинул вдруг бог весть куда,
Растаяв, точно сахар в чае,  вот ведь какая ерунда!..
Рвется горюшко наружу, – мужику излил он душу
И свою заботу;  помолчав, пастух сказал:
– «Неожиданный финал, знать, вмешался кто-то
Раз исчезло естество,  не иначе колдовство
Тут всему виною…  –  и дело непростое!..
Истину скажу одну: ты сходил бы к ведуну,
Леший его знает,  вдруг поможет и тебе?..
Всемогущ он по молве… –  нам так помогает!
В дальнем лесе он живет, в бору глухом, дремучем,
Зря не ходим мы к нему, лишь староста по случаю
Надобности срочной,  –  тот лечит всех заочно.
Добрым снадобьем снабжает, заговоры совершает,
Но чурается людей,  как дикарь живет, ей-ей!
Со зверем всяким, говорят, как с родным он знается,
И, его завидев, дичь всегда к нему ласкается…
Не боится никого, так всесильно колдовство!
…Знает травы колдовские, ищет сон,- разрыв-траву;
А уж где растут такие,  –  то известно лишь ему…
Сон-травы испив отвару, тут же враз уснешь навек,
И не надо самовару, хватит чашки – чай тот крепок!
Если же случайным делом иль с похмельной головы,
Выпьет кто бездумно зелье, что настой разрыв-травы,
– Жизнь печально оборвет; как пузырь лишь разорвет
Изнутри  беднягу…   –  словно газы  –  брагу
Плотно укупоренную да хорошо настоянную.
И будет не до смеха…  – зевакам же – потеха!
Мне рассказывал о том светлой памяти прадЕд,
Сгнил его добротный дом, миновало много лет.
Нет его давно на свете, а колдун живет как прежде
Словно и не старится… – в своей кухне варится,
Аль умеет он (как знать?!) бег у времени назад
Обращать умело;  не постигнуть смертным нам,
Не понять простым умам колдовского дела!..
Так что лучше не гадай, а прямиком к нему шагай,
Это твой последний шанс! – повезет, так в преферанс
Там с судьбой сыграешь, – авось да обыграешь,
Вдруг и вправду повезет, и отыщешь переход?..
В жизни всё бывает… – совсем не ожидаешь,
 А оно тут как возьмет,  да и на голову падет
Окаянным кирпичом!  и как будто не при чем…
Или счастье свалит…  –  радостью одарит!..
Кабы знать заранее мог, но силен в том только Бог!
А судьба капризна,  и любы ей сюрпризы,
Не умеет не шалить: то взбрыкнет, то вдруг носить
Станет, как чумная лошадь скаковая…
Удержаться бы в седле; как моряк на корабле
В  шторм  молит  Бога,  всех  святых
Позаботиться о них,  чтобы не потопило,
За борт волной не смыло, о скалы не разбило…
…Жизни строг калейдоскоп: чуть не так – получишь в лоб,
Или даст  судьба  по  уху  вдруг со  смаком  оплеуху,
Чтобы то наукой сталось, и жизнь медом не казалась.
Но попытка ведь не пытка, а ты малый дюжий, прыткий,
Не страшась, идешь вперед, – так дерзай, вдруг повезет;
Может разом всё смениться, невезенью сколько длиться?
Ну как волхв помочь решится и покажет переход,
Если ведом чародею сей от всех сокрытый ход?!»
– «Да, пожалуй, прав ты в этом, – говорит Иван с ответом
Удрученно, полный дум, – надо там мне быть;  колдун,
Может быть, секрет и знает и поможет мне прибыть
В  мир  родной,  где  ждет  родная…
Но это – завтра;  а пока – надо мне еще дела
Кой-какие завершить, чтоб полегче стало жить
Людям  в «Пирогово»,  –  моё такое слово!..»
И, простившись, до села зашагал он снова.
…Про Ивана все селяне вовсе и не забывали;
Бабы – крепко целовали, мужики же – руку жали,
Памятуя про добро,  что Иван принес в село:
Змея дерзкого побил, род к тому ж восстановил;
Подрастали малыши  – дюже крепки, хороши!..
…Очень плотно отобедав и винца испив при этом,
Порешил Иван к дракону путь держать за сундуком,
За добытым серебром,  за хранимым златом, –
Всё решил отдать в село, чтоб зАжили богато.
Чтоб прорехам и заплатам у селян на их одежде
Места не было бы боле, как оно бывало прежде!..
Чтоб сумели обновиться, пообстроиться, обжиться
Предки дальние его;  он любил их всей душою,
Отчего ж не обустроить?  – дела только и всего!..
Пусть он только их потомок из неведомых потёмок
Будущего времени, но одного ведь рода-племени!?
…От села свернув чуток, Ваня влез на бугорок.
Всею мощью богатырской он в два пальца свиснул,
И по всей округе эхо понеслось как выстрел,
Воздух разрезая; тут вмиг  воронья  стая 
Сорвалась, взлетела и шумно загалдела.
Не понравилось, как видно, ей такое дело…
Свист Иванов очень скоро разбудил и дальние горы,
Где его напарник жил  да по Ване всё тужил;
Потому услышал вскоре он знакомый шелест крыл.
Чуть от счастья не сгорел Змей Горыныч, – прилетел
И давай кидаться…  –  с Ваней обниматься:
«Друг мой милый, как я рад видеть вновь тебя, ведь ад
В жизни поселился,  как с тобой простился.
Всё унынье  и тоска!..  и  нет  веселья…  пока
Свист твой не услышал; ведь прыгал выше крыши
Я от радости такой,  словно ветер штормовой
Вмиг помчал тебе навстречу, сокрушая всё на свете!
Ну а ты как поживаешь, тож в печали пребываешь?..
Знать, что ищешь, не нашел и опять назад пришел?!
Жаль, конечно, всё же рад, что со мною ты, «камрад!»
Если хочешь  –  полетаем, полюбуемся вдвоем
Сверху;  можно и на водоем,  искупаемся, споем,
Порезвимся  от  души,  дадим  волю сердцу!..»
…Хоть полет по небосводу часто в пятках отдается,
Говорит Иван: – «Однако полетать и впрямь придется!
Я  пришел  для  дела,  –  знать время  подоспело… –
Надо мне забрать сундук и употребить, мой друг!»
– «Что ж,  тогда на спину,  и держись покрепче,
Доставим в лучшем виде, и жить мне станет легче.
Меньше дум,  переживаний,  меньше искушения
От недоброго добра… – согласен с моим мнением?»
– «Понимаю всё, Горыныч, –  молодец, что устоял
И соблазну не поддался,  нашу дружбу не предал!
Не забуду то вовек;  хоть дракон…  –  не человек
Ты судьбой по роду, но явил собой пример моему народу
В доблести  и  службе;  благодарен  я  судьбе,
Помнить буду о тебе, о мужской нашей дружбе!»
– Молвил Ваня страстно Змею, приобняв его за шею.
…В общем, дело друганы очень ладно справили
И сундук с сокровищами без потерь доставили
Вовремя и без изъяну прямо на сборную поляну,
Где всегда бывало вече;  ужас... и –  нечеловечий
Поначалу полной силой земляками овладел,
Когда Ваня на Горыныче внезапно прилетел.
Затаились по углам,  кто где был –  укрылся там!
Только долго не стерпели,  любопытство одолело…
Кто один открыл глазок, кто – другой, а после – «скок!»
И  пошли  к  поляне,  признавая  Ваню...
Раз он здесь сейчас, тогда дело вовсе не беда,
И пугаться им не стоит:  всё пустяк и ерунда!
К себе рукой их манит,  – так, верно, не обманет?!
Подойти скорей велит, а рядом с ним сундук стоит;
Чуть поодаль Змей Горыныч развалившийся лежит.
…Поглядеть на это чудо прибежали отовсюду.
Придержав рукой народ,  вышел староста вперед.
Говорит: – «Ну, здравствуй, Ваня, видеть рад тебя как ране,
Но, однако ж, есть вопрос: для чего, скажи на милость,
Учинил ты здесь хаОс,  всё село ведь всполошилось?!
Для чего ты нам в момент сотворил эксперимент?
И на кой,  скажи-ка,  срок ты бандюгу-огнедыха
Всем на ужас приволок,  али мало знали лиха?!
И какая в этом польза,  и какой предъявишь толк?..»
…Поклонившись, как пристало, говорит Иван устало:
– «Перво-наперво о Змее:  он отныне не в злодеях,  –
Мой хороший, верный друг!  – позабудьте про недуг,
Что творил он тут, и беды;  провели мы с ним беседы,
Он ошибки осознал…  –  зарекался, обещал
Не чинить худое,  народ не беспокоить.
И  тому  я  верю!..   –  потому  теперь  я
Пригласил его с собой в «Пирогово» на постой.
Очень быстро и без мук он привез сюда сундук;
Не для шутки и недаром постарался, то – подарок
От меня всему селу, но только тратьте по уму!
Не  на  безделушки,  пустые  побрякушки,
Иль иное барахло… – обновляйте всё село
Новыми домами  да в них живите сами;
Радостно, достойно, не было чтоб больно
На душе и горестно будущим потомкам,
Когда они увидят,  что вы им,  и сколько
В наследие оставили:  гордость иль бесславие,
Восхищенье иль позор,  что-то их увидит взор?!
Помните об этом!..  –  ведь я от них с советом
Из вам неведомых времен сюда судьбою занесен. 
Не забудьте о поверье (но живите всё же в вере!):
– «Кто дарует людям благо – для бессмертия рожден!»
…И Иван открыл сундук;  «Ах!» в толпе и смех и звук,
Схожий  с  причитанием,  и  тихое  рыдание…
Староста ж от изумления и большого умиления,
Хоть и крепкий был мужчина и старался дюже сильно,
Чувства всё же не сдержал:  как ребенок зарыдал…
Слезы хлынули из глаз,  с ним такое в первый раз!
И перекрестив  Ивана  тут же кряду  раза  три,
Прошептал: – «Тебя, сынок, за то Господь благослови,
А меня же, старика, коли можешь, то – прости!..»
…И опять в селе был пир, что досель не видел мир.
Только  зелья  в  вино  больше  тут  не  лили…
Без  того  Ивана  все  в  сердцах  благодарили!
В этот раз и он с душою, не бросая лишних слов
Ел и пил со всей толпою  и,  конечно же,  наелся,
Надышался, насмотрелся  «Пироговских» пирогов!
Бабы в том поднаторели,  время даром не теряли,
Мастерицы, в самом деле,  и большие очень стали.
После сытного обеда, весь довольный, полон сил,
К поварихам Ваня сбегал, – в этот раз благодарил
Их  (они ж: «ха-ха!.. хи-хи!..»)  за обед и пироги.
И про Змея не забыли, тоже вдоволь накормили,
Ко всему ж  ещё  вином  гостя славно угостили.
Песни даже он запел вместе с Ваней, захмелел
И домой по синусоиде под вечер полетел...
Два барана, три быка съел Горыныч,  и бока
Потянулись  лоском, будто тёрли воском!..
…Поутру же, как поднялся, Ваня сборами занялся,
А собравшись, попрощался обстоятельно со всеми;
Много мокрых глаз с тоскою долго вслед ему глядели…
Хорошо Ивану здесь,  но мечта на сердце есть:
Вновь попасть в село родное, в «Пирогово», но – в иное!
Только рок какой-то злой закрывает путь домой,
Сна лишая и покоя…  –  нелегко снести такое!..
Мысль как меч пронзает время, низвергая тайны бремя,
Обнажая постепенно скрытых истин существо.
Всё на свете переменно и в своей основе тленно,
Лишь могуче неизменно в тайной силе колдовство.
Донесла река молвы: могут многое волхвы,
Проникая взором веры в неизведанные сферы
Тайной сути бытия мудростью наития.
Многое для них доступно, нет познаний неприступных,
Хоть порой они таят не спасение, а яд...
Но подчас как озарение дарят людям просветление.
Ведь предсказано волхвами в светлой вере, и искусно,
Появление звезды  и  рождение Иисуса!..
И в истории Руси был тоже случай грандиозный:
Предсказание на смерть получил царь Иоанн Грозный.
Человек религиозный, он будущее возжелал узреть,
Но сей эксперимент серьезный его заставил умереть.
Волхвы свезенные все смерть монарху предсказали,
Чем как бы предостерегли и дату точную назвали.
И сбылось их пророчество доподлинно день в день,
И умерло его величество, а прах небытия укрыла тень…
– «Вот только если чародей вдруг окажется злодей,
И зашвырнет нибудь-куда через волшебные ворота
В жуть безвременья болота, как же выбраться тогда?..
Впрочем, что теперь гадать, вышло время выбирать,
И теперь одна дорога лишь к нему, но мыслей много...
Вдруг поможет старец мне?!» – грезил Ваня как во сне.
– «Это мой последний шанс (или смерти дилижанс?)
– Размышлял Иван, шагая по тропинке к колдуну, –
Мне ведь много и не надо:  лишь дорожку, и одну
Показать  до  дома…    –  и  пройдет  истома!..
А тоску из сердца прочь, поспешу, ведь скоро ночь,
– Нужно торопиться…   –  а то ведь можно сбиться
С незнакомого пути;   впрочем, что там впереди?..
Да вот  она  –  опушка,  а  за  ней  –  избушка!..
Наконец-то я пришел;  хоть темно, всё же нашел
У волхва избушку!..»   и  взяв кольцо за ушко,
Думал Ваня постучать, хоть и неловко докучать,
Да ночь уже к тому же, но дверь открылась тут же.
Словно его здесь ожидали, дружно «Заходи!» сказали,
Как  один,  два  голоса…   и  отчего-то  волосы
В голове зашевелились, встать по стойке навострились.
…Смотрит Ваня:  древний старец, вся седая голова,
Борода почти по пояс,  снегом белым волоса…
«Заходи!» – ведун промолвил, – говори, с какой бедой
Ты пришел ко мне, но помни  –  человек я непростой:
Всё  про  всех  я  знаю…  –  а  зачем  пытаю?..
Лишь понять хочу, аль зря, не обманешь ли меня?!»
– «Чей же голос был второй-то? – думал Ваня осторожно.
– «Это сыч, товарищ бойкий и охранник мой надежный,
Сыч, ко мне!» – вскричал старик; тот ему на плечи «прыг!»
Крылья  растопырил  и  на  Ивана  зырил
Злобно,  не мигая…   –  хозяина  охраняя!..
– «Ты отколь такой явился, из каких таких краев,
Что-то я тебя не видел, – из князей иль холуев?!
По какой заехал требе в наши дальние края,
Аль считаешь звезды в небе, аль тебе потребен я?
Коли так, то говори… –  рад всегда я гостю,
Расскажу,  что впереди,  ежели попросишь…
– Говорит ему ведун, –  я ведь отроду колдун!
По  лицу  читаю:  у  тебя  беда…
Да какой не ведал прежде никогда!
Ты пришел не зряшно, сделал по уму,
Вот, садись на лавку да снимай суму;
Расскажи, поведай, в чем твоя печаль?
Жаль Ивана деду,  как родного жаль.
…Излил Ваня душу, выплеснул тоску,
То холодным душем стало старику…
Ведь никто так честен не был с ним давно,
Хоть и мир здесь тесен и людей полно.
Рассказал Ванюша с начала до конца
Про таинство великое из камней кольца;
Как по бесшабашности в этот мир попал,
А родной, в котором жил, при этом потерял.
И сегодня ровно год, как оно случилось;
– «Просьба, отче, у меня: сделай всё, как было,
Возврати меня назад,  а не то…  –  в могилу!..
Не могу тоску унять,  несказанно буду рад,
Буду век благодарить, Бога в честь твою молить.
У тебя ж большое знанье, вороженья сила есть,
Сотвори же заклинанье… – ведь для этого я здесь!
А сегодня день Иванов, самый тайный и желанный,
Время магий нити плесть,  и о том предание есть;
Не позволь пропасть с тоски, если можешь – помоги!
Я просить, поверь, не мастер, хоть не слаб, но неподвластен
Мне таинственный проход:  в мир родной задраен вход…
Хоть живешь ты в тайном существе, слава о твоем могуществе
Впереди  тебя  бежит;   Бог  тебя  благословит,
Не забудет сей услуги, мы ведь с ним по жизни други!
Осчастливь, отец, надеждой, помоги же мне, невежде,
Чудо  это  сотвори…   –  дверь  до  дома  отвори!..»
А колдун в ответ серьезно: – «Отчего ж пришел так поздно?
Злобный рок настороже…  – не поспеть тебе уже!..
Пусть бы рысью ты помчал быстроногою
Или в небе полетел ясным соколом…
Ведь не близок путь, а быстр у времени бег,
Скоро полночь…   –  и  время  уж  около!..
День сегодня непростой, чудодейственный,
Знали то еще волхвы наши древние,
Испокон веков они на Иванов день
Совершали обряды священные...
Раз в году проход миров открывается,
На Купалы день,  –  в полнолуние…
И всего лишь сутки открыт тоннель,
Ровно в полночь он запирается!..»
…Возрыдал Иван от беды такой,
От внезапно нахлынувшей горести:
– «Как же жить теперь, ведь хочу домой,
Знать покой  в душе мне не обрести...
Долго не был я на родной земле,
Не видал целый год отца с матушкой,
Истерзались, чай, в думах обо мне,
А сильней всех любимая Манечка!»
…Тут вздохнул ведун, тронул посох свой,
По плечу потрепал Ваню ласково:
– «Не томись,  сынок,  отведу беду, –
Возвернешься домой обязательно!
Ведь не зря я здесь столько лет живу,
Колдуном зовусь не напрасно я…
Есть канал – дублёр у меня в избе,
Сам создал его здесь обстоятельно!..
Видишь, зеркало пред тобой стоит?
Погляди же в него ты внимательно, –
Не просто оно, тайный смысл сокрыт,
Сквозь него твой путь к отцу с матерью!»
– «Как же я пройду, ведь стекло, отец,
Покалечу себя лишь сознательно?!»
– «Не грусти о том,  не твоя печаль,
Ведь всесильны волхвы и их магия!»
Тут же начал петь, говорить в прогон
Речи  длинные  заклинания,
Будто дикий зверь разъярился он,
Воплощая  запретные  знания.
Зрит Иван: ого! а процесс пошел,
Не напрасны были старания…
Заискрилось зеркало словно шелк,
Что у Мани на свадебном платьице;
А потом вдруг быстрой волной пошла
И разверзлась зеркальная мантия…
Завернулась вся, точно береста,
Будто свиток, где писана хартия.
Говорит ведун: – «Вот сакральный путь,
Только магам да Господу ведомый,
А твоя судьба  – дома быть –  так будь,
Торопись, время ночь,  не застрять кабы!
Коль не сможешь выйти с прохода в срок,
Будет  всё  из  пустого  в порожнее,
Иль заблудишься между двух миров,
Это…  –  худшее  из  возможного...
Но пока есть шанс, и канал открыт,
Поспешай же, и будь осторожнее!»
…Тут сказал Иван старцу доброму:
–«Бог с тобой, отец,  –  не забудет он
Славных дел твоих, известно Великому!»
На прощанье же до земли поклон
Он отдал колдуну полудикому…
И вручил ему богатырский меч:
–«Сохрани, отец,  может он сберечь,
Защитить  от  подлого  ворога,
– Обойдется  зло  ему  дорого!..
Создан меч, чтоб сечь дерзкие главы,
Облегчая плечи,  –  задачи таковы;
Но в миру моем мне не нужен он,
Я  и без него поправлю хоть кого!..»
…И рванулся Ваня в проход миров,
Будто ветер мчал ураганный он;
И успел точь-в-точь, слышал только звон,
То пространство свернулось и схлопнуло,
Затворив тоннель сквозь земной покров.
Всё дрожало вкруг Вани и около,
Словно сто витрин разлетелось враз,
Словно сто слонов разом топнуло!
…Посмотрел Иван в небо синее,
– Настоящее…  – не  картинное!..
Посмотрел на Солнце всходящее:
«Ох ты, Господи… – настоящее?!
И трава и кусты – тоже вроде бы,
Как прекрасна ты, милая родина,
Красотою своей непритворною,
Опьяняющей,  нерукотворною!
Будь же славна вовеки ты, Русь моя,
Я  люблю  тебя…  о,  Великая!..
Пьян от счастья, Ваня бегом бежал,
И вприпрыжку даже порою мчал;
Увидав  село,  чуть не зарыдал,
Только нету слез,  все уж выплакал.
…Вот родимый дом,  всё ли ладно там?
И  не  может  душа  успокоиться…
Слышит Мани крик: – «Где ты был, шайтан,
Борщ давно остыл, где же ты носишься,
Аль шатался весь день у околицы,
Охмурили там, поди, красны девицы?
Ой,  смотри,  Иван,  укачу  домой,
Не стерплю, не такая, а характер мой
Уж изведал хорошо и немало ты…
Так зачем дурить, чай, не молодой,
Для  чего  тебе  дело-то  шалое?..»
–«Что ты, Манечка, любимая женушка,
Был не здесь я, – в далекой сторонушке!
Знала если бы, где был, – не поверила,
Как судьба меня крутила, метелила;
Я и сам теперь уже сомневаюсь, –
Вправду было это или причудилось?
Что к обеду не поспел, – уж прости меня,
Не сумел, так вышло дело, не моя вина.
Целый год бродил я гостем непрошенным
В мире,  Богом как будто заброшенном;
Лишь надеялся на чудо, чтоб попасть сюда
Из  реальности  той  завороженной.
Хоть бывало не худо и там иногда
И случалось, что встречали восторженно.
А девицы не нужны мне, дело ясное,
Ни  премудрые,  ни  прекрасные!..
Ведь люблю я лишь тебя, мое солнышко,
О тебе всё думал в дальней сторонушке,
И до дома всею силой стремился я…
Потому, знать, и сумел,  – получилося!
…Хорошо, что мир везде добрых полн людей,
И волхвы там есть, сердцем великие,
Чудеса живут, хоть сейчас в музей
Собирай  в  экспозицию  лики  их.
Много видел я,  не расскажешь враз,
А возьму вот  и  миру  поведаю:
Запишу про всё, сотворю рассказ,
И тебе, Мань, подарочек сделаю!»
– «Перестань брехать, фантазер пустой,
Уж наслушалась я твоих басенок…
Чем язык чесать,  лучше руки мой
Да за стол садись, мясо поджарено!»
…Улыбнулся Ваня, хоть боль в душе:
Не  поверила  Маня  словам  его…
Да и как поверишь,  ведь нет уже
Доказательств и фактов, нет главного.
Впрочем, он, Иван – главный артефакт,
Только  прибывший  из  сюрреального
Мира – в свой родной (и велик сей акт!)
Сквозь  канал  пути  моментального…
(А наука назовет способ сей нуль-переход).
…Так закончилась на деле Вани чудо-эпопея…
Повстречал добра он много в мире том, еще злодеев;
Много подвигов свершил и ошибок совершил,
Хоть порою сомневался, но не сбился, не сломался,
И сумел прийти домой из реальности иной!
Мир чудесный обошел, память, след везде оставил,
Не скупясь, творил добро и при этом Бога славил.
Ох, и далеко  же  занесло  его  волшебное  кольцо,
Но он не потерял лицо и жив всей мерзости назло.
Бывало часто нелегко и финиш не был близок,
Однако, все же обошлось как прежде без поминок!
В грязь лицом он не упал, в смысле, не ударил,
Хоть на грани и бывал раз иной:  игра без правил
Есть обык и норма здесь; думать очень сильно надо
Головой, коль на плечах она еще по счастью есть...
…Но известно: хоть простой Ваня в жизни, он – герой!
И всё также свою Маню любит страстно, беззаветно,
И родителей,  и родину…  – ужели ж не заметно?!
Он в конце своих скитаний для себя нашел ответ:
–«Много мест на свете разных, но милее дома нет,
Краше нет земли родной, в том ручаюсь головой;
Не  пустые  то  слова…  –  голова  –  она одна,
Нет  ее  дороже!   Но, однако, всё  же…»