Три красавца. ч. 16-30. Был звонок мне из Кремля

Но, пока они писали, мы-то, собственно, искали;
закрутили Интернет – паутинней в мире нет.
Всё, что есть, с собой связали – ничего мы не узнали;
как в Бермудах, нет нигде: в небе, на земле, в воде...
С Украины был сигнал: НЛО там побывал,
покружил вокруг АТО, смотрит: что-то там не то.
Знак недобрый свой оставил и силовиков ослабил:
тем в окопах в эту ночь было попросту невмочь –
разбежались по кустам и всю ночь сидели там.
Все кусты потом в убранстве, запах на большом пространстве.
Подтвердили разговор: да, есть запах до сих пор;
НЛО, мол, не видали – головы не поднимали,
да с такой ещё жратвой то ли будет здесь с братвой!
Если снова это жрать, на майдан мы сядем с.лать.

Может, грубо так, но точно; НЛО тут нужно срочно,
чтоб бандеровская рать не смогла Донбасс зас.лать!
И чуть-чуть порассуждали, как письмо писать в начале.
Ну, мы здесь шутить не будем – слово это нужно знать:
дорогой товарищ Путин, так и хочется сказать.

Господин – звучит надменно, скажешь – кажется, не то.
Ну, не наше это – верно, господин – как конь в пальто.
Смотришь – вроде он вальяжный, скажешь – сразу не решит,
видно – мастер дел бумажных, без бумажек – не бежит.
Без пальто – другое дело, может взбрыкнуться порой.
Но ведь знаешь, что – за дело; он – товарищ, он – простой.

Господин поднимет веки, глянет только на тебя,
мол, принёс, товарищ, деньги? - как бы шепчет про себя,
а в глазах мелькают цифры; Скоко? Скоко, господин? -
Понимать, мол, нужно быстро, как поймёшь, так приходи...
Вот, всегда любое дело, вроде, трудно начинать;
а раз начал – действуй смело, чтоб пришла пора кончать.

А теперь вот – текст письма, любопытный он весьма:-
Дорогой наш президент, у всего свой аргумент;
что от Запада мы ждём? - Запад мы переживём!
Тут свои проблемы есть – нам их все не перечесть.
Две беды известны всем – это так, но не совсем;
это ж действий результат, а кого? - загад? - загад.
Но ответ простой всегда – в местной власти вся беда!

Мы собрались все на пляже написать о жизни нашей –
мерзопакостна она; ну, дошла почти до дна.
Ждём: отскок когда же будет – не за дно, а ближе к людям.
К Вам у нас претензий нет, но от мэра много бед,
ну, а кто пониже рангом, тот прикидывался «шлангом»:
если нужно – обольёт или даже с ног собьёт.

Говорит порою нагло:- Всё для вашего же блага.
Я же лучше знаю как – сделать всё для ваших благ.-
Благодеятель таковский хуже нам, чем враг заморский:
вроде свой – язык-то наш, но бандеровский типаж.
Всё ему поднять бы веки, «против» – недочеловеки,
«за» – вступай в УПА, а то – будет, мол, за то АТО!

Для бандеровца – кто против, кровь тому он сильно портит,
в том ему не привыкать, что не так – так кровь пускать!
Но у нас таких немного, портить жизнь они нам могут –
ведь от них: и зло, и муть, ни прилечь, ни отдохнуть.

Ну, а тут со Стёпой случай – участковый самый лучший
на участке и пропал; розыск ничего не дал.
С ним ещё есть наши люди. Помогите, Вас мы любим
и надеемся на Вас в этот трудный час для нас!

Где наш мэр, никто не знает – на Бермудах отдыхает?
может, с ними заодно в глубину копает дно?
В общем, всех достал нас он. От народа Вам поклон.
Адрес: южный город наш; дом один; центральный пляж;
P.S.: Стоит с одного начать – и пойдёт гулять печать.
Припечатайте Вы мэра – всем понятна будет мера.

Ну, письмо то написали и на почту передали.
Что осталось? - поживать, да ответа поджидать.
Может, он и сам заглянет – вот тогда-то гром и грянет,
перекрЕстится народ, наконец-то, мэр уйдёт!
И такое сделать нужно в городе не только южном –
срокам должен быть конец, как и сказке, наконец!

Новости все обсудили, о письме поговорили,
пошумели тут и там – разошлись все по домам.
День закончился и, впрочем, плавно приближался к ночи:
где-то слышен лай собачий, где-то смех звучал девчачий,
где-то пьяный разговор превращался в мат и спор.
Словом, было, как обычно, боле-менее привычно;
в небе плыли облака, в море светлая река
между мною и Луною по-над тёмною водою.

Ночью пляж совсем пустынный, лунный путь хоть очень длинный,
изгибается в волнах в ярких в-чёрточку тонах,
как на принтере цветном – в жёлтовато-голубом.
А Луна желтком мигает, мол, она все тайны знает;
успокоится волна – всё откроет нам она...

Да, пришлось в составе группы все детали изучать;
так не раз по ходу службы приходилось ночевать.
Где ты был? - жена как гаркнет. Да в засаде – где ж ещё!-
А духи? - Так то ж – напарник. Сам я этим возмущён!
Он сказал, что так он сделал, чтобы нас не засекли.-
Ну, тогда другое дело. Задержали? - Не смогли...-
Вот засада, так засада – эта всё же всех важней:
разыскать людей мне надо тех, что Родине нужней.

В жизни много есть дорог между вдоль и поперёк,
даже есть диагональ и дорога прямо вдаль.
Среди тех, кого мы знаем, у одних – она прямая,
у других – то вкривь, то вкось, а у третьих – как пришлось.
Ну, вот так уж им приятно – сразу нам о том понятно:
есть влияние извне. Жизнь – дорога с первых дней.

Есть дороги – паутины с пауками, аж противно!
Есть дороги – червячки, лучше же, чем паучки.
Но, вот, лунная дорога начинает душу трогать –
так и хочется душе пробежать по ней уже.
А потом уже в пространстве – в червоточину, и странствуй...

Яблок взял я натуральный с червоточиной реальной,
выгрыз быстро – вот червяк, путешествует он так,
не в своём пространстве вроде, наподобие Мавроди;
тот – червяк, но пирамидный, и на вид – не очень видный,
пирамиды раскрутил, чтоб никто не посадил.
Всё равно его посадят или попросту раздавят –
проведут ботинком смачно по душе его червячной.

Время движется вперёд, но предъявит всё же счёт
всем за прошлые дела, что творили те со зла.
Ночь становится бодрее, утро вечера мудрее;
день да ночь, да сутки прочь, как же поиску помочь?

Днём народ часов в двенадцать стал на пляже собираться,
чтобы думать и гадать, как же наших отбивать?
От кого? - от заморянцев, нам они, как западнянцы:
тем Бандера – их герой, а у нас Степан – другой!
Тот – фашист, и хуже даже. Он – урод, и прямо скажем:
он маньячил свой народ, он – своей страны урод.

Кто такой Степан Бандера – это всё известно всем:
кличка «Баба», кличка «Серый»; ростом сто пятьдесят семь.
Жил на нищей части Польши, на её ГаличинЕ;
он – фашист, и даже больше; он – фашист в своей стране.
Это ж разные народы: в Украине и где жил;
террорист он от природы – унитарность заложил.
Он – бандит, а за убийства – он давно уже гнилой;
для бандеровцев-фашистов он – пример, кумир, герой.
Недоросток, недоумок, в обстоятельствах таких,
он гонял свою там дурку и учил тому других.

Наш Степан – высокий парень и по росту, и уму;
он – герой для нас, недаром он влюбил в себя страну!
Наш Степан для нас – защита, участковый – не для вида;
он, собой всегда рискуя, защитит нас всех, страхуя,
в самый трудный в жизни миг от уродов вот таких!
Запиши нас в добровольцы, чтоб моральные уродцы
знали в этот трудный час: наш Степан – герой для нас!
Нам бы два аэроплана – отыскали б мы Степана,
ну, а с ним и всех людей у заморских тех д.ядЕй!

Через час на пляж на лодке привезли вдруг ящик водки,
мол, пора опохмелиться – праздника печать на лицах,
а тем более суббота, послезавтра на работу.
Мол, упал из лодки штырь, ну, мы сразу в воду нырь,
что-то вдруг блеснуло в чаще, глядь – бутылок с водкой ящик.
Ну, мы сразу его хвать, быстро в лодку поднимать,
но пришлось с ним повозиться, чтобы в лодку загрузиться.
Это от Степана знак, видно, что-то с ним не так.

Если знак его поймём, то по следу мы пойдём –
сразу линию прочертим и найдём, где эти черти
вместе с ихним НЛО – в мировом масштабе зло.
Важно, чтобы по пути ящик бы второй найти,
чтоб полезное с приятным совместить, что всем понятно;
чтобы курс нам уточнить и притом не наследить...

Ну, а что? - вопросов нет, нужно нам найти их след;
мы за нашего Степана всех порвём на барабаны.
А второй вот водки ящик – эта мысль вообще блестяща!
Мы же с первого начнём, а второй здесь подождём.
Вы, ребята порыбачьте, если есть – то флаг на мачту
или флаг вам в руки взять и нам радостно махать.
В тот же миг на пляже будет всё уже в пустой посуде;
на песке мы из неё вам напишем: Ё – МОЁ!-
и, конечно же, Ё – наше!- от всего вам скажем пляжа.

Нашу надпись, вашу мать, будет с космоса видать.
НЛО увидит, значит, вдруг вернётся на удачу;
робот не переведёт – «ё – моё» он не поймёт.
Тут они и ошибутся, к нам, наверняка, вернутся –
ну, а мы все тут как тут:- Заморяне, вас тут ждут.
Где наш Стёпа? - отвечайте, нас ответом не печальте.
Вам лишь пять минут даём, а потом вас в плен берём.
А за пять минут мы здесь ящик водки выпьем весь.
Свой хренометр мы включаем, ящик водки начинаем...-

Вот, когда уж все подпили, вдруг, откуда ни возьмись –
дядя Стёпа:- Не забыли? Ну, скажите вы хоть – Чииз!
Вот теперь вы все на фотке, вот, второй вам ящик водки,
первый вы нашли уже; вижу – вам он по душе.
Знаю, ждали вы меня – был звонок мне из Кремля;
в НЛО агент свой есть – номер, просто – 006.
Рассекречивать не буду. Где я был? - я видел чудо,
был в шатре – поймал жар-птицу, и на ней хочу жениться,
и на весь центральный пляж мы устроим праздник наш,
а заморский флот их весь нам салют устроит здесь!
Ну, а как провёл три дня, расскажу чуть позже я.-

Все от радости на пляже на песочке чуть не пляшут,
набежавшая волна тоже радости полна
и под действием ветрила, кто был рядом, окатила,
брызнув пеной на народ, как шампанским в Новый Год.
Как? откуда? - было ж тихо. Неужели снова лихо
появилось из воды? - брызги эти – знак беды?!

Стёпа сразу успокоил:- Это я им всё позволил,
чтоб устроили парад и за счёт заморских трат;
будут слушать очень чутко, чтоб плясать под нашу дудку!
Свой весомый аргумент в это внёс наш президент –
поручение он дал, чтобы космос нашим стал!
Ведь агент наш 006 в руководство там смог влезть;
и теперь – весь космос наш, рейс оттуда есть на пляж.
И с минуты на минуту НЛО уже здесь будет;
вся заморская эскадра будет вечером здесь завтра,
а с утра, что не для прессы, курс их будет на Одессу,
чтоб сигнал там Мише дать – красный галстук передать
и рисунки от народа, в них стихи – для Миши ода:
Красные галстуки – пропись: «Для Миши»,
бита стоит для чего-то пониже,
но не сопи, Михаил, ты натужно,
если стоит, значит, это так нужно!
Есть три президента — лишь Пётр в шоколаде,
а Миша, из бывших, при Петиной владе,
и только Барак шоколадный на вид –
он в бронзе, как статуй Свободы стоит.
Он сам демократ, «демократию» нёс –
и всюду гражданские войны разнёс,
но речь не о нём – о воинственном Мише,
который, как сбитый налётчик, из бывших.
Как кролик капусту, свой галстук он грыз,
и все понимали: психический криз,
забегали глазки, все жилки в кровИ...
Грызи красный галстук, грызи – не реви!
Тут плач не поможет – поможет лишь суд,
тебя для лечения в Грузии ждут...
Твоё психопатство, паскудство твоё
там буду лечить от души, ё-моё!

Как кроль, всю страну ты затрахать хотел,
когда на стране доминантно сидел,
и всех под себя ты старался подмять,
но только старалку пришлось им отнять.
Но вот под эгидой опять СэШэА
пришёл на Одессу, что скажут там? - Ша!-
От галстуков красных краснеют сучки –
пока их грызут лишь одни паучки.
Но, Миша, готовься засунуть их в рот,
в природе всегда круговой оборот –
придётся и грызть, и штаны опускать,
грузинам нетрудно тебя отыскать!
Тут Пётр не поможет – он сам ведь «хромает»,
а «утка хромая – уже не летает.
Одесса немало таких повидала,
а красные галстуки – лишь для начала...

Завтра весь заморский флот в гости к нам на пляж придёт,
но хотят, чтоб по пути в Киев по Днепру зайти –
дать сигнал в канал их местный:- Шулер, мол, у вас известный,
а зовут его Петром; ждём его перед Днепром –
будет он держать ответ: в чём же шулерства секрет?
Ну, а если будет зло, прилетит к ним НЛО –
кое-что ему прочистить, где прослабить, где подчистить,
может даже взять на борт или сделает «аборт»,
чтоб не мог враньё рожать, чтоб Бараку угождать;
или на борту оставить – в Кремль чтоб к Путину доставить;
чтобы Пётр признался сам – Боинг сбил зачем он там?

Что б он ни говорил, себе он на уме,
ему давно нет веры — врёт Петруха,
и что бы ни шептал АнгЕле в ухо,
как шулер, карты прячет в рукаве.
Всё, как в «Игил»,  — в хорошей упаковке,
его создатель: тоже Вашингтон,
который свой имеет камертон
и за созвучие даёт им по «морковке».
А что внутри, под упаковкой? - вурдалак,
войну гражданскую ведёт за унитарность -
инакомыслию такая кровожадность,
на что способен только лишь маньяк!
Что? це Европа? Что? там исламизм? -
и там, и там лишь противчеловечность,
и Запада «наивная» беспечность -
расцвёл международный бандитизм.
Мир — в шоке, в «заднице», ещё в каких местах,
но что-то же связало Запад с Петей,
да и «Игил» ещё отпор не встретил.
Что? власти Запада все «потеряли» страх?
Что? русские и тех, и тех страшней,
что Запад примиряется с фашизмом -
с бандеровским, игильским экстремизмом,
с убийствами и женщин, и детей?

Три президента есть: Барак и Петя с Мишей -
их ненависть к России бьёт ключом,
но Петя знает: будет что почём,
когда лишится вашингтонской «крыши».
Пока он копит силы, как «Игил»,
чтоб численность была за тысяч двести -
тогда расправится с Донбассом он на месте,
вот только про «котлы» чтоб не забыл!

Он говорит о мире, но всё ж (с ума сойти)
циничней он Бандеры, циничней не найти.
Всё крутит он и вертит, мол, «схавает» народ,
но, кто ему поверит – тот, просто, идиот.
Он президент обмана, он – самый главный плут:
кричит он для Обамы, мол, русские идут.
Мол, братцы, помогите – от русских спасу нет,
войска их уберите, критический момент.
Закрыть бы, мол, границу, хоть на худой конец,
мол, русским украинцы – не братья, наконец!

В Донбассе добровольцы, и этого не скрыть,
от власти нет ведь пользы – траншеи им бы рыть,
а что он сделал, чтобы убрать системы «Град»? -
народ в глубокой ш.опе, а cам «жрёт» шоколад.
Он президент обмана, он шулер, главный плут;
и поздно или рано, но эту власть сметут,
на всех метёлок хватит, народ им скажет:- Геть!-
власть будет с Украины вся на метле лететь!
Фашисты разбегутся, вся шелуха спадёт,
и то, что все мы братья, народ опять поймёт!

Не скажет Стёпы лучше, конечно же, никто –
народ не только слушал его с открытым ртом,
но успевал и выпить, и снова же налить,
и ртом чечётку выбить – чем нас не удивить.
А что? - тут нужно быстро пробулькать весь стакан,
не упустив ту искру, что высекал Степан.
И ласково шуршала лишь по песку волна,
как мышка, прибежала и вмиг ушла она.

Луч света очень яркий вдруг сверху – как прожгло,
и сердце сразу в пятки как будто бы ушло.
Три НЛО всем тут же закрыли белый свет,
хоть ждали их, был ужас – ужасней в мире нет!
Все мигом протрезвели – кто лёг, кто побежал,
на Стёпу посмотрели, он их спокойно ждал,
махнул им, как бы хитро, мол, тут глуши мотор –
те приводнились быстро, закрыв морской простор.
И вот уже бесшумно причалили на пляж –
и тут людей разумных сразил их экипаж.

Вышли первыми пришельцы, а точнее – прилетельцы
из неведомых миров, сняв загадочный покров.
Выше Стёпы на три пальца, а глаза – большие яйца
с ярко-солнечный желтком, чуть покрытые белком,
и вращаются вокруг, как бы образуя круг.
Гипнотический в них взгляд; зубы золотом горят;
две руки, коротковаты, две ноги, но длинноваты,
голова – округлый куб, выше красно-рыжий чуб.
А над ним, как две косички, две антенны-невелички;
необычные на вид, а во лбу звезда горит –
это как бы третий глаз всех «прощупывает» нас.
Чтобы снимок сделать лучше, луч наводит прямо в души
словно фотоаппарат – щёлк, снимает всех подряд,
и по фото очень быстро вычисляет террористов;
всем понятно, как ни странно: вот царицына охрана.

Неужели, в самом деле, для охраны прилетели?
Где ж возникла эта связь? - кто-то громко крикнул:- Язь!-
и упал на пляже сразу под лучом того же глаза.
Переводчик слово язь перевёл уже как грязь,
и эффект от перевода виден сразу для народа:
значит, шутки с ними плОхи, не помогут «ахи-охи».
Что поделать тут, земляне? - это ж инопланетяне;
чтоб друг друга понимать, нужно выпить, вашу мать!
Ну, хотя б сейчас по сотке, а потом бы ящик водки –
и тогда переводи! - прошептал мужик один.
С ним – как будто ничего, значит, пОняли его,
значит, и они, как люди, это дело тоже любят!

Стали строем, как отрядом, переводчик-робот рядом,
а в руках дубинки вроде, может, это для Мавроди? -
будут космоса пришельцы рихтовать изгиб умельца
так, что будет не в обиде, с пляжа офис его виден...
Есть к нему у них вопросы, он для них уже угроза –
пирамида МММ в космосе известна всем.
Это зло разрушить нужно и внутри в ней, и наружно!

Какой же он злодей – Мавроди!? На вид мужчина скромный вроде –
всех снова хочет заманить на хутор бабочек ловить.
Ему ведь люди все по фени – не дремлет в нём финансов «гений».
Всех на три буквы вдруг послать ему, как пальцы… показать.
Рукой он сверху ухо чешет, опять людей словами нежит –
десятки, сотни, миллион…, ход «гениальный» сделал он.
Сыр положил он в мышеловку, предупреждает всех он ловко,
мол, - попадётесь   вы, друзья, но не виновен в этом я.
Об этом говорю я честно, ведь все на поле мы чудесном
в стране волшебной дураков, решайте сами, кто каков.
Мол, сам сижу в пустой квартире, уютно только лишь в сортире,
как и у тех, кто в неглиже сидят на хуторе уже.
Они в том сами виноваты, ведь МММ – не аты-баты,
а просто фантики конфет, которых в унитазе след,
ну, тот, кто старое помянет… И снова чудо многих манит,
как величавость пирамид, когда «головка» не болит.
Он кризис в мировом масштабе задумал на втором этапе.
Этап и нужен для людей, на деле кто и есть злодей!

Как говорят, из этой драмы «вернёмся мы к своим баранам»:
вслед за пришельцами царица, за ней красавица жар-птица
и тридцать девушек из вод на пляж выводят хоровод
под звук неслыханных оркестров, в котором робот, как маэстро.
Сам регулирует и звук, и ритмы, и движенья рук,
и цветомузыку, и краски – и мы внутри вот этой сказки,
как будто в ней сейчас живём и продолжения мы ждём!

И эта сказка продолжалась – толпа интригою держалась;
все ждали чудеса – и вот, на пляже ахнул вдруг народ:
жар-птица над толпой взлетела, к Степану на плечо присела
и на песочек опустилась, и тут в красотку превратилась,
что красоты ни описать и в сказке нам ни рассказать.
Степан красотку ту целует, ну а народ вокруг ликует:-
Убеждаемся мы вновь: чудо-чудное – любовь!
Ах, какая ж это пара; наш Степан герой недаром;
да за что он ни берётся, то добром всё обернётся –
превратил в добро он зло даже и от НЛО;
и теперь пришельцев рать будет свадьбу обставлять!
Степан язык с любым найдёт, он с ним до Киева дойдёт,
ведь на то язык нам дан – рассказать всё про майдан.

Майдан дымился, майдан горел, в дыму вонючем майдан зверел...
От озверевших что ждать мужчин в дни самой жуткой из годовщин?
Дурман Бандеры, вонючий дым, режим фашистский, свободный Крым,
Дом профсоюзов, Донбасс – герой, десятки тысяч в земле сырой!
Вы жгли, пытали, шли на восток – закономерный за год итог:
итоги года подводят вас, вы – не герои, герой – Донбасс!
Смертельный номер был ваш АТО, в «котлах варились» потом за то,
мечты «благие» - дорога в ад, Донбасс сегодня – наш Сталинград!
От майданизма – огонь и вонь, от майданутых – и кровь, и боль,
лишь год майдану – страна в кровИ, в звериной злобе живёте вы!
Дурман Бандеры, вонючий дым, режим фашистский, свободный Крым,
Дом профсоюзов, Донбасс – герой, десятки тысяч в земле сырой!

О, русский дух и русское единство, тем крепче вы, чем больше вам угроз!
Но, если враг, погромы и убийства, то «Бить – не бить?» для русских не вопрос.
Что русская душа? - нет в ней загадки, в ней главное: любовь и доброта.
Не лезьте в душу те, душой кто гадки: пошлём вас всех в известные места!
Кто к нам с мечом, тот от меча погибнет, кто к нам с добром – души добрее нет!
Мы те, кто от добра добро не ищут, вот – русский дух и наш менталитет!

Здесь русский дух, здесь пахнет Русью – писал поэт, о том все в курсе,
но время лепту вновь внесло – здесь стало пахнуть НЛО,
причём, на стороне их сила и разум, что бедой грозило;
но русский дух – есть русский дух, тут не возьмёшь нас на испуг,
ну а тем более Степана – героя нашего романа:
царевну в жёны он берёт, тому свидетель весь народ;
свою жар-птицу обнимая, всех он на свадьбу приглашает,

А пришельцы всем на диво катят бочки с мёдом, с пивом
и заморские продукты. Только слышно:- Ах ты, ух ты!-
ведь пришельцы бочки катят как бы вот – на автомате;
и особо мы отметим: управляет робот этим.
Вот как надо управлять! - ухает толпа опять -
мы, как только выпьем с ними, технологию отнимем,
нам бы так вот научиться – бочке чтоб самой катиться,
и себя чтоб открывать, и в бокалы наливать!
Вот бы бочку нам такую, да открыть свою пивную –
от души бы пили пиво, вот бы жили мы красиво!-
Что тут можно им сказать? - проще сказку написать.