Этот, кудрявый, вне сцены невыносим.
Шляется эпикурейцем, бухает, клеит девиц.
Верится слабо, как бы себя он ни преподносил
Баловнем, принцем, достойным газетных передовиц.
Вечный седой младенец, застрявший в будущем ловелас,
Весь из себя органичен, судьбоносен, не нарочит.
Дайте ему пустышку, я умоляю вас,
Кто-нибудь, вколите ему снотворное, пусть замолчит!
Но он босым запрыгивает на пьедестал
И становится бродским или хлебниковым каким.
И ты забываешь, насколько он всех вокруг достал,
Уже гадаешь, кто он: пьеро или арлекин.
Мечется внутри сцены буря из полыньи.
Так неспокойно, что даже тишина нечиста.
Яростно наплывает, будто в небытии,
Черная полумаска с щенячьим взглядом шута.
Неутоленные страсти вяжутся в узелок,
Жадно, безостановочно, залпом проглочен лонгрид.
Разве так неминуемы кульминация, пауза, эпилог?
Кто-нибудь, привяжите его к микрофону, пусть говорит!
Этот, кудрявый...
© Copyright: Елена Гурфинкель, 2024
Свидетельство о публикации №124062300587
Свидетельство о публикации №124062300587
Рецензии