Легенда о Триле, третья глава

Читает автор:
https://youtu.be/WS_Mt0RICt8?si=e68qaoHPpCs1jTES

*  *  *

Брыкаясь и пинаясь,
Упрямо препираясь,
Добрались наконец.
По этой части Триль наш молодец:
Когда нужда - он и слона-гиганта
Донес бы аж до Главпочтамта,
Что на Тверской, бывшей Горького,
Хотя дотуда, уж не один километр,
А вон их сколько-то.
Правда, там же, с видом на Красную Площадь
И тонконогую Маршалла Жукова лошадь,
Тут же и дух бы, наверное, испустил,
Так и почил бы,
На лаврах невеликих своих воробьиных сил,
Стал бы, пусть и покойным,
Но всё же собою вполне довольным:
Что своего, как достойный
Герой, добился –
И тем самым как сильная личность совершился...

Побрыкались,
Но все же добрались.
Встали перед той яркой витриной,
Невиданно необозримой,
 И сразу притихли, зАмерли,
При виде райских обитателей,
Всех как один придуманных Создателем
Из невероятного,
На вид приятного,
Ярко-нарядного,
Шелковисто-искристого,
Бирюзово-радужно-золотистого
Материала.
На всю улицу аж витрина сияла.
Мир московский собой озаряла,
Всеми красками птичьего рая
Играя.
 
«Мдааа» - протянула Варька,
Не по нам

И что удивительно,
Хоть и несколько унизительно:
Все того рая обитатели,
Невиданных благ обладатели,
Были, Варьки и Триля - не приятели,
И даже не свойственники,
А самые что ни на есть - родственники.
Ибо они ведь тоже - пернатые,
То есть из той же, что и серые воробьи –
Биологической семьи,
Только не в тяжкие будни зажатые,
А гордо праздные и богатые.
 
Вот так и, разинув клювики,
Наши бедные серые хлюпики,
Варька с Трилем стояли,
Во все глаза наблюдали,
Как совсем, казалось бы, рядом,
За невидимой оку преградой
Их почти братья и сёстры сидели,
И так запросто, не борясь, не трудясь,
Никого не боясь,
Не напрягаясь,
Не перегружаясь,
Из сил не выбиваясь –
Ели, -
Свой корм отличный,
Показательно органичный,
По всей видимости - заграничный,
То есть - без извечной
Грязи, пыли и прели.
 
Как беспечно,
И как будто – уже вечно -
Они там, за стеклом, все жили,
Кружили, дружили и пе...
Нет, как там они пели –
Воробьям нашим не было слышно,
Ведь стекло - звукоизолятор отличный.
 
Да, зрелище не для слабонервных,
Ну и, конечно же, не для бедных.
Даже при воробьином долготерпенье.

Из молчаливого изумленья
Триль вышел как всегда первым:
 
«Ну надо же! А ведь то тоже птицы,
Такие ж как ты да я, сестрица!
И в то же время –
Они - совсем иное, сказочное
Племя!
Совсем иное - природное явление!
Как свет зарницы
У них оперение!
Подарочное,
Прямо-таки, исполнение!»
 
А тут уж и Варька очнулась,
Немного в сторону качнулась:
«Тут кто-то давеча про зависть говорил:
Уже забыл?»
 
Её язвительности Триль и не заметил.
Он мыслью был весь на другой планете,
Там, за просторнейшим стеклом,
Ему вдруг привиделся тут он,
Его прекрасный, дивный, новый дом:
Всё счастье в нём,
И новенькая,
По всем статьям удобненькая
Родина, улучшенного образца -
Для такого как он молодца.
 
Ну до того тот лучший птичий мир его вдохновил,
Что в восхищенье он проговорил:
«Ка... ка... Какие же они все там свежие!
Пером нежные,
Божественно безмятежные!»
 
«Должно быть, приезжие», -
Прошипела Варька, -
«Одежда на них какая-то... зарубежная...
Для наших широт слишком яркая,
Слишком маркая...»
 
Нет, не стерпел тут Триль
Такого равнодушного мнения
О совершенстве божественного творенья,
И завопил со всех сил:
 
«Ох, и невежда ж ты, Варька, жалкая!
Так и живешь, что гниешь,
На чужую красоту каркая!
На ту, красоту, что тебе никогда не понять!
Умишком серым не объять!»

«Да уж...» - сестра ему на то тут отвечала,
«Я университетов хоть и правда, не кончала,
Но и так, образованьями приличными,
Заграничными
Не блистая, -
Что тут, на этой окаянной,
Двери стеклянной,
Написано –
Сама прочитала,
От края, причем, края.
Так что теперь и я прекрасно знаю:
Часы работы этого «Птичьего Рая»:
С восьми до восьми, не переставая.
Ну и имя хозяина вон, стоит тут же,
Хотя, на мой взгляд, с таким - куда лучше
Торговать чинами,
Дровами,
Или же на худой конец - гробами,
А не этими балаганными чучелами...»
 
А Триль ей: «Ну и замучила
Ты меня своею иронией!
Кончай давай
Ты эту симфонию сварливую!
Не забывай:
Брат любит сестру не крикливую,
А милую, миролюбивую.
Скажи-ка лучше, дорогая,
Так кто же хозяин этого рая?»
 
А Варька: «Ха! Читать не научился,
Поленился,
Картинкой пёстрой вот и пленился.»
 
И кивнув на к стеклу приклеенную,
Печатью управы заверенную
Бумажку с личными данными царька
Этого птичьего райка.
 
«Вот же он,
И адрес домашний тут, и телефон.
И имя у него...
О-го-го!
До-до-док-тор Ш-Ш-шварц! О-о-ор-ни-то-лог!
Знать бы еще, что это за ворог
Такой, что за птица!
 
Столько профессий у людей разных,
Загадочных и несуразных.
Орнитологи какие-то,
Космологи,
Филологи,
Урологи, Уфологи...
Голова прямо кружится
От разноименного этого ужаса...»
 
А Триль: «Ну что с тобой мне делать, Варька!
Такая темная ты у меня товарка!
Это ж надо - орнитологов не знать!
Они ж нам ближе, чем родная мать,
Поскольку знают о нас больше,
И тоньше,
Чем нам самим о нас самих известно,
И что главное, и что нам, понятно, лестно –
Им все это даже интересно!
 
На этих знаниях они живут,
И споро денежки себе гребут,
Еще и титулы приобретают,
А те, что поумней, и половчей –
Еще и недвижимость покупают,
И даже фирмы открывают,
И магазины, -
Как этот самый доктор Шварц...
Ты только глянь - его витрина —
Это ж чистый кварц!
Искристый, радужного цвета,
Которого в природе нашей нету!..»
 
От слов своих Триль вдруг задумался,
Как будто клин в сознании его проклюнулся,
Острый клин такой, вредоносный,
Отвратительно, унизительно несносный.
 
«Хотя...», - шепнул он тут, - «Сестра, -
В одном ты, думаю, права:
Фамилия его и впрямь не в масть:
Ему ворон бы продавать.
Так кто ж их купит...
Чернявых тут никто не любит,
А тут... ах... такая красота...
Прям аж слепит как...»
 
«Как кислота...» –
Прокомментировала Варька,
Заносчиво так,
Ну, всезнайка, -
«Причем, заметь, кислота серная,
Что очень и очень вредная!
 
Желаешь мненье мое знать? Так вот:
У этих тут, что за стеклом:
И клюв крючком, и хвост торчком -
Что в принципе и необычно,
Непривычно, чтоб не сказать, -
Совсем уж неприлично!..»
 
А Триль: «Что неприлично —
Так это бедным быть,
От серости белугой выть,
При этом только и твердить,
Что в бедности и серости
Наше призванье!
Нет! Ну нету большей вредности,
Чем эта!
Страдание недобровольного аскета!
По мне так серость - наказанье!
Вон: и этот доктор Шварц наверно так считает...
И понимает...»

.  .  .

Читает автор:
https://youtu.be/WS_Mt0RICt8?si=e68qaoHPpCs1jTES