Эрик и питерский замок снов ч. 2

5.     Долго он блуждал, томимый нетерпением, сквозь лабиринт узких, усыпанных галькой улиц, где каменные великаны - дома, заслоняли небо, а их окна, словно пустые глазницы, глядели на него бездушно. Над ним нависали мрачные шпили, увенчанные кружевом из гаргулий, напоминающих чудовищ, застывших в вечном молчании. Воздух был пропитан ароматом сырости и затхлым запахом времени, словно город сам был заточён в темницу из тумана и камней.

    И вдруг... перед ним возникло чудо. Словно из самого тумана, как мираж, вырос гигантский замок. Его серые, покрытые трещинами стены упирались в небо, а зубчатые башни, словно огромные кости, торчали из туманной мглы, как застывшие скелеты. В лучах заходящего солнца, что пробивались сквозь пелену тумана, замковые башни заиграли багровыми и пурпурными красками, отбрасывая причудливые тени на седую каменную гладь стен.

    Казалось, сам замок дышит, а его каменные лица, увенчанные готическими арками, смотрят на него с немым удивлением. В глубине его сердца зашевелилось нечто волнующее, словно отклик на этот вековой зов забытых времен. Замок снов. Он приближался, шагая по усыпанной каменной крошкой дороге, и сердце его билось в груди, словно колокол на ветру.

6.    Эрик, молодой человек с живыми глазами и дерзким профилем, забрел в замок, словно шагнувший на страницы забытой книги. Старинные стены из серого камня, украшенные резными гербами и выцветшими фресками, окружали его со всех сторон. Воздух был насыщен пылью, запахом старой бумаги и влажной плесенью. Внутри замок оказался лабиринтом темных коридоров, заполненных шепотами и движением призрачных теней.

    Он оказался в самом сердце замка, в зале, озаряемом бледным светом нескольких факелов. В центре зала, на старой деревянной кафедре, сидел художник с неподвижным взглядом. Его лицо, очерченное густыми брови, было покрыто сеткой морщин, свидетельствующих о долгой жизни. Он был одет в запыленную бархатную одежду темно-фиолетового цвета.

    "Ты кто такой?" - прошептал художник, не отрывая взгляда от холста, на котором он работал.

    "Эрик... Я не знаю, как я сюда попал", - ответил Эрик, не мог не чувствовать некую угрозу в голосе художника.

    "Ты не знаешь того, что тебе не надо знать", - ответил художник, макая кисть в краску. "Время здесь течет иначе. Мы живем в вечном сейчас. А ты ... ты просто гость".

    Эрик огляделся вокруг. В зале были и другие обитатели замка. В темном углу, за тяжелым бархатным занавесом, сидел поэт с бледным лицом и длинными, всклокоченными черными волосами. Он писал стихи на черной бумаге тонким пером, его слова звучали как нежные шепоты ветерка, но пронизывали костный мозг холодом.

    "Я - Теодор", - сказал поэт, не отрываясь от своей работы. "А ты - человек из мира снаружи. Мир в этом зале - это мир воспоминаний и сна, и в нем нет места для тех, кто еще не забыт".

    Эрик почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Он понял, что оказался в месте, где грань между реальностью и воображением размывалась. В комнате он услышал необычный звук - хруст крыльев и шёпот, напоминающий шелест бумаги. В углу зала, на кафедре, сидела фигура, похожая на сову с человеческим лицом и нежным перьевым оперением. Она бесшумно двигалась и не моргала, следя за Эриком своими большими черными глазами.

    "Это - Пенелопа", - сказал Теодор, поднимая взгляд от бумаги. "Она хранительница снов этого замка. Ее воображение рождает существа, которые иногда решают выйти за рамки снов и побродить по залу".

    Эрик, чувствуя дрожь в руках, попытался взять себя в руки. Он понял, что оказался в самом центре таинственного мира, где время текло по своим законам, а стену дышали загадочной силой. И этот мир был готов открыться ему, если он смел открыть ему свою душу.

7.    — Ты... ты не можешь просто уйти, — сказала Пенелопа, голос ее напоминал шёпот ветра, колышущего листья. Ее человеческое лицо было спокойным, но глаза, черные как смоль, смотрели на Эрика с неподдельным интересом.

    — Я... я не знаю, как, — прошептал Эрик, чувствуя, как страх, словно ледяная рука, сжимает его сердце. Он хотел убежать, но ноги словно приросли к полу.

    — Ты и не должен знать, — ответил Теодор, его голос, всегда звучавший печально, теперь прозвучал почти угрожающе. — Ты здесь, потому что должен быть здесь.

    — Что вы имеете в виду? — Эрик попытался сдержать дрожь в голосе. Он чувствовал, как его разум, словно корабль, терзаемый штормом, борется с наплывом непонимания.

    — Мы – хранители этого места, — прошептал художник, его голос был хриплым, словно шепот ветра в старых дубах. Он поднял на Эрика свои глубокие, словно бездонные, глаза. — Мы храним память о том, что было, о том, что могло быть, о том, что никогда не будет.

    Эрик почувствовал, как по спине пробежал холодок. В этот момент он понял, что эти люди, эти существа, не были просто обитателями замка. Они были частью чего-то большего, чего-то… необъяснимого.

    — Ты – человек снаружи, — продолжил Теодор, — ты принес с собой частичку того мира, что так давно забыл.

    — Но я… я не помню, как я сюда попал, — Эрик почувствовал, как слезы подступают к глазам. Страх, словно туман, окутывал его, лишая возможности мыслить ясно.

    — Не важно, как ты попал, — сказал художник, его голос, как и раньше, был тихим, но полным силы. — Важен твой выбор. Ты можешь вернуться в свой мир, но тогда ты навсегда потеряешь память о том, что видели твои глаза. Или… ты можешь остаться здесь.

    Эрик огляделся вокруг. В темных нишах зала он увидел бесчисленные портреты, картины, скульптуры, каждая из которых дышала жизнью и историей. Он увидел в них отражение своей собственной души, своих мечт, своих страхов.

    — Остаться? — прошептал он, чувствуя, как внутри него рождается что-то новое, что-то великое. — Но что значит остаться?

    Художник не ответил. Он просто указал кистью на холст, на котором была изображена улыбающаяся девушка, с глазами, полными жизни и счастья.

    — Это ты, — прошептал он. — Но не таким, каким ты был. Это то, что ты можешь стать.

    Эрик почувствовал в глазах жар слез. Он видел в улыбке девушки отражение своей собственной мечты, мечты о том, что он никогда не смел даже думать.

    — Я выбираю остаться, — сказал он, голос его трепетал от волнения. — Я хочу узнать, что значит быть таким, как она.

    Художник улыбнулся, его морщины расширились, как если бы он увидел солнце после долгой зимы.

    — Добро пожаловать домой, Эрик, — сказал он. — Мы ждем тебя.

4.     Эрик, ошеломленный, кивнул. Он чувствовал, что этот выбор был не его, а чем-то большим, чем он сам. Пенелопа повела его по запутанным коридорам, стены которых были украшены гобеленами, вышитыми затейливыми узорами, и портретами людей с загадочными взглядами.

    — Это — Зал Веков, — произнесла Пенелопа, открывая дверь в просторную комнату, заставленную высокими книжными шкафами, уставленными пыльными томами в кожаных переплетах. В центре зала стоял большой круглый стол, заваленный свитками, пергаментами и чернильницами.

    — Здесь хранится история этого замка, — пояснил Теодор, — История этого мира, и история того, что было до него.

    Эрик потрогал один из свитков. Он был тяжелый, словно из настоящей кожи. На нем, пожелтевшими от времени чернилами, была написана история, которой, казалось, было столько же лет, сколько и самим стенам замка.

    — Но как... как вы можете знать все это? — спросил Эрик, — Как вы сохранили это?

    — Мы — хранители времени, — ответила Пенелопа, ее голос звучал как шепот ветра, — Мы существуем во всех временах одновременно. Мы видим все, что было, что есть, и что будет.

    — Но зачем? — Эрик почувствовал, как его голова кружится от переизбытка информации. — Зачем знать все это?

    — Чтобы понять, — ответил Теодор, его голос прозвучал печально, — Чтобы понять, что такое жизнь, что такое смерть, что такое вечность.

    В следующие дни Эрик проводил время в библиотеке, впитывая знания, как губка воду. Он читал книги о философии, о религии, о науке, о искусстве. Он узнал о древних цивилизациях, о великих умах, о чудесах и трагедиях человеческой истории.

    — Смысл жизни не в том, чтобы жить, — говорил Теодор, — Смысл жизни в том, чтобы стать больше, чем просто человеком.

    — Чтобы стать мудрым? — спросил Эрик.

    — Мудрость — это не знание, — ответила Пенелопа, — Мудрость — это понимание. Понимание себя, понимание мира, понимание того, что все течет, все изменяется.

    — Просветление? — спросил Эрик.

    — Просветление — это не цель, — ответил художник, — Просветление — это путь. Путь к себе, к своей истинной природе.

    Эрик с трудом мог понять все эти абстрактные понятия. Он был простым человеком, который просто хотел жить и быть счастливым. Но теперь он понимал, что счастье - это не цель, а лишь путь к чему-то большему.

    — Ты должен найти свой путь, — сказал Теодор. — Мы можем только показать тебе, куда идти.

    Эрик понимал, что он только начал свой путь. Он еще не знал, куда приведет его этот путь, но он знал, что он больше не один. Он был окружен людьми, которые хотели помочь ему, которые хотели показать ему, что такое истина, что такое смысл. И он был готов идти.