В старой фиалковой вазе

                «Весело, весело сердцу! Звонко,  душа, освирелься!»
                Игорь Северянин

Может, я был азиатом, может, я был европейцем,
Может, и ангелом верным – цвель ворошил берегам.
Ныне с весенним азартом, сердце моё, заапрелься,
В дальней согрейся таверне и вспоминай Зурбаган.

Может, я был африканцем, может, я был австралийцем,
Может, и ангелом падшим – не покорялся богам,
В чаше залива румянцем воспоминание длится,
Видя в цветущих фисташках детский восторг – Зурбаган.
 
Может, я был антарктидцем, может, американцем,    
Может, был к ангелам близок и поднебесным снегам.
В семьдесят, точно как в тридцать, в прежнем цветенье акаций
Детство с густеющим бризом мне возвращал Зурбаган.    

Кем бы в мечтаниях ни был, радостно сердце утрело:
В старой фиалковой вазе вновь золотился букет.
Память невидимым нимбом  грезилась над каравеллой 
С множеством дивных фантазий первых безмачтовых лет.