Правда стопроцентного лжеца

Я  не  могу  всё  время  не  лгать.
Я  не  могу  всё  время  не  кривить  душой.
Да,  я.  Именно  я.  Я  –  как  человек,  всё  время  живущий
и  действующий  в  этом  моём  смертном  теле  и  в  этом
моём  падшем  мире.

И  это  –  моя  правда.  Правда  непрерывно  лгущего  и  кривящего
душою  человека.  Это  –  первая  моя  правда.  Первая  настоящая
правда.  –  Итак,  моя  первая  настоящая  правда  заключается
в  стопроцентном  признании  того,  что  я  стопроцентный  лжец.
Т. е.  лжец,  который  во  всём,  всем  (и  самому  себе  в  том  числе)
и  всегда  лжёт.

Но  как  может  стопроцентный  лжец  сказать  –  хоть  когда-нибудь
хоть  какую-нибудь,  даже  самую  мизерную,  –  правду?!  И  не  есть
ли  тогда  то,  что  сам  лжец  именует  своею  правдою,  вовсе  никакая
не  правда,  а,  напротив,  всё  та  же,  только  страшно  изворотливая
и  чудовищно  коварная,  стопроцентная  ложь?..

Но  ведь  мне  ужасно  стыдно  и  отчаянно  совестно  от  палящего
содержания  моей  правды.  Но  ведь  я  совершенно  –  совершенно!  –
уничтожен  этой  моею  жгучею  правдою.  И  такая  моя  реакция  не
может  быть  реакциею  лжеца.  Ибо  т а к а я  реакция  может  быть
только  реальной  реакцией  н а ч и н а ю щ е г о с я  правдолюбца.
Ведь  стопроцентному  лжецу  ни  в  какой  мере  не  может  быть
ни  стыдно,  ни  совестно,  ибо  у  него  нет  и  не  бывает  никакого
стыда  и  никакой  совести.  Он  абсолютно  свободен  от  них  как
таковых.  И  значит  т а к а я  моя  реакция  есть  именно  не  что
иное,  как  явственное  и  ярко  выраженное  проявление  моего  –
пробудившегося  –  стыда  и  моей  –  пробудившейся  –  совести.

Итак,  моя  правда  о  том,  что  я  лжец,  есть  действительная  правда,
но  правда  (уже)  не  лжеца,  а  правда  (чуть-чуть)  правдолюбца,
начавшего  рушить  –  посредством  –  пробудившихся  –  стыда  и
совести  –  доселе  совершенно  неприступную  и  несокрушимую
твердыню  собственной  лжи.

Но,  спрашивается,  каким  же  [чудесным]  образом  эта  первая
моя  правда  могла  быть  вызвана  к  жизни  и  к  действию?!
Как  моя  всевластная  ложь  могла  такое  допустить?!

Единственно  верным  ответом  на  эти  вопросы  может  быть
только  этот  ответ.  –  Мою  первую  настоящую  правду  вызвала
к  жизни  и  к  действию  также  правда,  но  правда  иная:  правда,
имеющая  в  себе  самой  такую  превосходящую  мощь,  которой
невозможно  противиться  и  перед  которой  невозможно  устоять;
правда,  которая  всегда  пребывала  во  мне,  но  которая  до  поры
никак  себя  не  проявляла,  ибо  ещё  не  наступило  время  для  её
действенного  проявления.  Но  вот  это  время  пришло.  И  случилось
то,  что  случилось.  –  © «Аз  сказал  во  исступлении  моём:  „Я  лжец“».

          Да,  я  всё  ещё  лжец.  Да,  я  всё  ещё  кривлю  душою.
          Но  ложь,  всё  ещё  живущая  и  действующая  во  мне,
          более  уже  не  всевластна.  Хотя  она  и  всё  ещё  обладает
          огромною  властью  надо  мною.  Но  эта  власть  лжи
          безвозвратно  подорвана  правдой.  И  правда  постепенно,
          но  неизменно,  неудержимо  и  неумолимо  уничтожает  всё
          ещё  остающуюся  –  во  мне  и  надо  мною  –  страшную
          власть  лжи.  –  ТА  правда,  которая  вызывает  к  жизни  и
          к  действию  правду  стыда  и  правду  совести.  ТА  правда,
          которая  вызывает  к  жизни  и  к  действию  правду  сострадания,
          правду  жалости  и  правду  любви.
               И  имя  ТОЙ  правде  –  ВЕРА.

ВЕРА!  Я  больше  не  хочу  всё  время  лгать!
ВЕРА!  Я  больше  не  хочу  всё  время  кривить  душой!
ВЕРА!  ЖИВИ  же  мною.  ДЕЙСТВУЙ  мною.  БУДЬ  мною.

ВЕРА!  ПРЕОБРАЖАЙ  меня  так,
чтобы  я  весь  –  в е с ь  –
становился  ТОБОЮ,  жил  ТОБОЮ,
действовал  ТОБОЮ,  был  ТОБОЮ.
Только  одной  ТОБОЮ.  Н А В Е К.

июнь  2024