Из вчерашнего прошлого. О стабильности

Опять же не знаю у кого как, а у меня по прошествии лет крепнет ощущение, что в прежние времена, после военного лихолетья и ударного востановления мира во всём мире, жить было как-то лучше. Было стабильно хорошо! Временами в отдельных частях тела и страны всё было просто замечательно! Конечно же, иногда было так себе, в смысле ни то, ни сё, но стабильно плохо не было никогда.
Содержание ценилось прежде всего, форма содержания - постольку поскольку. Всё было распланировано пятилетками и расчерчено квадратиками, как в школьной тетради - от первой страницы жизни до последней.
На мелочи не разменивались, с лёгкостью думалось о высоком! Какие песни слушали! Какие книги читали! А какие фильмы смотрели! Хотелось любить, открывать, строить!
И ведь любили, бежали в ЗАГС, рожали детей. Правда, опять же иногда, последовательность менялась, но суть то оставалась прежней.
Открывали во дворах, поднимали тосты за здоровье Индиры Ганди, за успехи Фиделя, друга нашего, Кастро и ехали строить БАМ. Открывали месторождения, галактики. Потом открывали, чтобы отметить открытия!
Работа ждала каждого чуть ли не с пелёнок. Даже тех, кто не особо стремился с нею встретиться. Безработным можно было стать только при огромном желании, определённом стечении обстоятельств, но не надолго - пока об этом не узнавали те, кому положено было об этом знать.
Так как работали все, деньги были у всех. Конечно же, их не хватало! Но ведь их всегда не хватает, вне зависимости от количества. Поэтому, главное, что они были в конкретные даты и в определённом количестве. Лиц, владеющих неприличным количеством денег, были единицы. Но, опять же, до тех пор, пока об этом не узнавали те, кому положено было знать, после чего вопрос наличия денег для этих лиц терял свою актуальность.
В магазинах на прилавках было всё необходимое, под ними всё остальное. А какие очереди были! Это не просто очереди, были, а самые настоящие социалистические ячейки общества, в которых люди встречались как родные и близкие. Особенно в тех очередях, в которых стояли всё равно за чем, лишь бы завезли. В этих очередях рождались анекдоты, проза жизни,  теоремы, а, порой, даже дети! Бывало, конечно, что толкались, ругались и били морды, но всё это происходило как-то весело, без злобы, с присущим русским задором и азартом.
Лицом без определённого места жительства (бомжом) стать нельзя было по определению, ибо с детских лет ты был окружён семьёй, коллективом, пионерской, комсомольской, профсоюзной или партийной организациями, дружинниками,милиционерами и невидимыми людьми невидимого фронта. Попытки выхода из окружения, так сказать, не поощрялись. Каждый был приписан к своему квадратному метру, как матрос к подводной лодке, как космонавт к космическому кораблю.
Общество представляло собой добротно сцементированный монолит, который оставалось лишь время от времени подштукатуривать и подкрашивать.
Ну, и кто тот первый, который сказал, мол, послушайте - наше стабильное хорошо ниже уровня Их стабильного плохо! И кто тот первый, который сказал, мол, а что - давайте посмотрим! А кто тот первый, который сказал, мол, а что смотреть - давайте попробуем!
Послушали, посмотрели, попробовали... Что получили? Правильно - Их стабильное плохо, умноженное на наш отечественный менталитет!
Форма широкой поступью гламура практически растоптала содержание. Из того, что осталось, рождаются такие песни, книги и кино, что желание приобрело сугубо плотский характер с вполне осязаемой стоимостью, причём  как оптовой, так и розничной. О высоком уже как-то не думается - одним некогда, другим нечем.
Мы всё ещё любим, но стараемся обойтись как-нибудь без ЗАГСА. Дети кое-где ещё рождаются, но без какой-либо определённой последовательности, а в последнее время вообще иногда за деньги. Потому - мало, потому - демографический кризис.
Мы всё ещё открываем, крайне редкой порой даже во дворах, но поднимаем уже исключительно за себя, после чего  уже, практически, никуда не едем. Если куда и едем, то стараемся только за, потому что ехать куда-то здесь нынче не солидно.
Работа ещё кое-где кипит, но  если присмотреться, то работаем на ней, как правило, не мы. Безработным становишься в пять секунд даже при полном отсутствии желания и без какого-либо стечения обстоятельств. Как правило, надолго, так что начинаешь чертовски привыкать. Те, кто раньше за этим следил, сейчас следят лишь за тем, чтобы не оказаться там же.
Все больше тех, у кого что-то есть, но деньгами это назвать сложно. И всё меньше тех, у кого есть неприличное количество денег, но которым кажется, что это тоже не деньги. Те, кто раньше за этим следил, сейчас следят только за тем, чтобы за ними самими никто не следил.
В магазинах есть всё! Даже абсолютно бесполезное и ненужное. Но это как-то не радует, потому что понимаешь,  что всё вот это и вот так, чтобы
сразу всё, всё равно не доступно. Причём ни тем, у кого есть, ни тем, у кого нет. Поэтому и в крайне редких очередях как-то скучно, и поговорить то особенно не о чем. Да и о чём разговаривать тем, у кого ручная корзинка с привычным минимумом от голода, с теми у кого целый поезд корзин на колёсах со всякой... неправильно, всячиной? Естественно,  не о чем! С одной стороны зависть с отвращением, с другой - презрение с брезгливостью. Тот ещё социальный замес, я вам доложу!
Лицом без определённого места жительства становишься легко и непринуждённо, причём  всё чаще даже об этом не догадываясь. Ты, вроде бы, всё ещё приписан к своему квадратному метру, но уже не как подводник или космонавт, а как член большой многонациональной семьи. При этом новых родственников ты никогда в глаза не видел, а они, в свою очередь, о тебе ничего не слышали. В конце концов, ты, в лучшем случае, оказываешься на вокзале, но ещё в своём и с чемоданом, в худшем - под забором без чемодана и в том, что добрые люди выбросили на помойку поносить. За этим процессом уже вообще никто не следит, потому что некогда непроницаемое окружение повсеместно прорвано, как Саяно-Шушенская ГЭС.
И всё потому, что кто-то где-то подштукатурил, но не там, а кто-то что-то подкрасил, но не тем. И добротно сцементированный монолит общества развалился, как кубик Рубрика, после того, как надоел.
И потому, опять же не знаю кому как, но мне от Их стабильного плохо с нашим русским акцентом как-то нехорошо. Причём, опять же, ни в отдельных частях тела, ни в отдельных частях страны!