он и она. этюд

Женщина странной судьбы - она жила
В центре, недалеко от статуи Микеланджело.
Просто работать, много работать, чтоб совершалась работа -
Был не её конёк и забота.
Она молилась о муже, мечтала и стала…
Работником музейного зала,
Со странностями такого рода, такого вида,
Что читала Псалтырь и у ног Давида.

С ренессансною внешностью
И блаженной неспешностью,
Тоскующая о Равенне, хранительница «Итальянского дворика»,
В наушниках с музыкой Равеля и Дворжака,
Она проходила мимо кликуш и святош
Болтая сумкой с принтом «Что ты несёшь?»
Каждое утро. Входя в наследье Цветаева
В момент ещё предрассветного зарева,
Она садилась рядом с иудейским царём.
Так было и в пятницу, тем декабрём,
Когда он - промальпинист из Тушино
Убирающий лишний снег не в Альпах, а на крыше в Пушкинском,
Решил спуститься в зал через открытый для замены стекол просвет
(В декабре, как известно, нужно освоить бюджет).

По веревке скользящий,
Он, давно не мечтая ни о чем настоящем,
Размышляя о жизни качелях,
Вдруг увидел ладонь, как с картины «Весна» Боттичелли.
Такая висела у его бабушки в туалете
(Бабушка, кстати, разбиралась и в Новом и в Ветхом Завете).
И ему захотелось сесть рядом, отдохнуть от долгой работы,
Все равно уже завтра была суббота.

«Весна», благодарная и достаточно честная,
Чтобы признать, что это манна небесная
Завела разговор «о погодах»
И старых музейных громоотводах,
Перебирая неловко страницы.
Всякое в жизни может случится -
Что есть, то есть…
«Хлеб наш насущный даждь нам днесь».

***
Не погружаюсь в сюжет глубже.
Свадьбу сыграли через год, тут же,
Под крылом у царя Давида,
Взяв в свидетели музейного гида.