Сапоги...

Пинетки, унты, кирзовые, бабьи,
Любую обувь шили чудаки,
Вставали утром, пили порох, зябли,
Трудились честно, рьяно до зари.

Объеденялись тюрьмы, комбинаты,
Барак фабричный рос как на дрожжах,
Простые зеки, хворые солдаты
Вершили подвиг свой на виражах.

Станки строчили, кожзавод искрился,
На фронт вновь поставляли сапоги,
Бузыга здесь прозрел, преобразился,
Хоть был доставлен в лагерь без ноги.

Молчали шпалеры, белели частоколы,
Настороже лишь оставались старики,
Ломили шапки, били вновь поклоны,
Съедали зеки хлебушек с руки.

Дорога дальняя, казарма, век казённый,
Ивановская область, край земли,
Поверил люд простой и опалённый,
Что будет Воля, счастье на Руси.

Иван блаженный с сумрачной улыбкой,
Швей-мотористом стал и дураком,
Поверил он, что всё свершится шибко,
Славянский рай под неба козырьком.

Но что-то треснуло, однако не свершилось,
Сварщик повесился, рассыпался подряд,
Неужто солнце русское свалилось
На всё принявших зековских ребят...

Война насильная, доклады, протоколы,
Рождаться стали детушки без ног,
Враг делал каждой матери уколы,
Спутав в беспутье ниточки дорог.

Размахивала крыльями в припадке
Слепая Откровенность без бровей,
Тряслась святая Матерь в лихорадке,
На свет рожая зеков без очей.

Вполне довольны бесы и банкиры,
Поверил Русский в чуждую войну,
Коль шили обувь даже для факиров
Из кожи дев в труд-лагерном плену.

Поверили от глупости, от боли,
Дошлифовавши веру на станке,
Хоть сахар есть, но коли нету соли
Не жить совсем обманутой Душе...

Идущий на борьбу, подумай трезво,
Нужна ли обувь обезножевшей Душе,
Остановись, ведь миром правит Мерзость
Как капля слизи чёрной на ноже.
В стране давно повышенная Смертность,
Не шей для мёртвых сапоги, не шей...