Ложиться в дубненскую землю

Ложиться в дубненскую землю 
плохая мысль – вода, болото,            
в торфяниках нечистый дремлет,
в чащобе кто-то большеротый,
толи литвин, толи славян,
но громко ухает и древних            
костей сгущается дурман
в тени исчезнувшей деревни.

Здесь умирали за пятак               
и за высокую идею,               
лежит здесь умный и дурак,
попы, буддисты, иудеи,
лежит дружинник новгородский,            
а рядом смерд, чуть дальше зэк             
(тот, о котором пел Высоцкий),
национальностью – узбек,
а может русский иль татарин,
здесь все оставили свой след,               
незваный гость и бедный барин,
(хоть генерал-майор) – сосед
костям дружинника и зека,               
землёй уравненный в правах               
с костями немца и абрека,
с румынским пленным в головах.

Лежат здесь, холодны и святы,
солдаты той, большой войны,               
от ран погибшие когда-то,
нам жизнь давшие взаймы.
Лежат афганцы и пилоты               
не вышедшие из пике,               
свой самолёт загнав в болото
и кто-то с дыркою в башке
лежит, навечно неопознан,
и где-то далеко  о нём
возможно помнит город Познань,
а может Познань ни при чём.
Лежат штрафные роты пьяниц,
им обеспечил счастье бог,
лежит известный итальянец,   
но, правда, только часть его.   

Здесь неизвестен дух наживы
был до сегодняшнего дня
и будь они сегодня живы,
к себе бы приняли меня ?

Я жил как жил, старался честно,         
бывало, ошибался, лгал,
болтал, что не всегда уместно,
и поздно это понимал.
И в остальном я жил как все,               
бывало лучше или хуже,
нет, не как белка в колесе,
но всё ж хватало всякой чуши.

Что за беда, и здесь народ
лежит в оградах, без ограды,
когда настанет мой черёд,
я тоже лягу с ними рядом.