Художник и отшельница

Спрятавшись средь блистательной Сварги, и натянув на окна непроницаемый занавес,
Художник-Индра берет в свои руки кисти.
Мешает краски, рисует старательно, выводит линии синевы небес,
И летящий, подхваченный ветром, зеленый листик.

Пишет другую картину - вместо синевы небес холодные кирпичи,
Дождь, стучащий по крышам, стена, к которой хочется прислониться,
И вспоминать, как он умолял не уходить Шачи…
А она ушла. Но она постоянно снится.

Он и вправду Ахилию вовсе и не любил.
Он хотел лишь разок заглянуть в ашрам Гаутамы.
Но Шачи устала терпеть измены, ее муж много так чудил...
Но Индра все тот же - однако уже не тот самый.

Он также метает молнии в дураков,
Руки дрожат - он уверенней держит Ваджру.
Он бьется с асурами, но как сбежать от оков
Любовного плена, в котором пребудет каждый?

Она, Шачи, любила его, метающего молнии во врага,
Она, Шачи, любила его богатство, и его власть,
Ахилия любила его как художника, и потому была действительно дорога,
Но он не смог насладиться той женщиной всласть.

Пришел Гаутама и проклял беспомощных влюбленных,
Ахилия мертвым камнем лежит, распростертая на земле.
А Индра рисует картину… не так. И все снова стерто.
И синева небес потускнеет в кромешной мгле.

Ведь без нее - он практически сам не жив,
Чем тысячей глаз видеть боль ее - лучше уже бы ослепнуть.
О всемогущий Рама, когда ты придешь, скажи?
Позволь пошатнувшейся вере в тебя окрепнуть.

Тебя ждет Ахилия, сломленная судьбой.
Насильно выданная замуж за Гаутаму.
Она пошла за художником, который ее принимал любой.
Который был для нее тем самым.

Гаутама хотел жену идеальную, служанку, помощницу в ягьях и ритуалах.
Ахилия хотела хоть раз ощутить это счастье, когда в ее волосы кто-то вплетет цветы…
А Индра шепнул ей «мне без тебя целого мира мало»,
"Потому что ты - средоточие красоты."

Индра просто хотел показать ей свои картины,
И Ахилия их полюбила с первого взгляда.
А Шачи, их увидев, состроила столь недовольную мину,
И скрылась в покоях, несущих ей лишь прохладу.

Спрятавшись средь блистательной Сварги, натянув на окна непроницаемый занавес,
Он рисует картины. Тот лес. Те цветы. Каждый зеленый листик.
Он рисует Ее, над ней - синеву небес.
А потом от злости напополам устало ломает кисти.