В окопе...

Проснулся я от грохота, как взрыва:
-Опять стреляют гады, по мосту?!..
Но это гром тревожил высоту,
Он рокотал и громко, и игриво.

И ливень, летний, застучал в окно,
Забарабанил, словно в барабаны!..
-Эй, слышишь друг, ты смой тревоги раны,
Рожденные проклятою войной!

Поди, в окопах, сыро и темно,
Грязь хлюпает, плюётся, под ногами,
Прилипнув,  тащится опять за сапогами,
Промокла форма, насквозь вся, давно?!..

Не спит солдат. Его  знобит слега.
Хоть ливень летний, тело просит сухость.
И враг не спит…
Вмиг выпрямив сутулость,
Солдат прислушался:
-Крадётся гад…, ага!

В ночном прицеле, он увидел двух.
Они крались, скользя по жидкой грязи…
Ну, я сейчас вам!.. Получайте, бл…ди!
Казалось, рвался автомат, из рук…

Из блиндажа, спешило подкрепленье:
«Куда стрелять? Где затаился враг?..»
Вон там, правее чуточку – овраг,
В прицел смотри, увидишь их свечение!..

Дождь очень быстро остужал тела.
И враг убитый перестал светиться.
Всё лезут сволочи, и в дождь им не сидится!
- Поляка два!  - разведка донесла.

-Вчера французы были и литовцы,
Сегодня, «пшеки» подползали, к нам…
Сидели б лучше дома, мяли дам!..
А завтра, кто полезет к нам, японцы?!

Эх, НАТО, НАТО, рыщущие псы!
Зачем вам Русь? Зачем вам Украина?
Теперь мертвы. И мамкам есть причина
Реветь по вам… нахмурятся отцы…

Дым сигареты, спрятанной в кулак,
Горчил, казалось,- может, горечь – жалость?
И мать моя, наверно б, убивалась?!.. –
Солдат ещё раз глянул в тот овраг.

Теней зелёных больше не видать.
Остыли, значит, не полезут больше…
Могли бы жить, когда б сидели в Польше!..-
Солдат ругнулся, – в боску, вашу мать!